Читать интересную книгу Призрак с Кейтер-стрит - Энн Перри

Лицо Марты неописуемо исказилось, и Шарлотту пронзило чувство, что она нечаянно затронула какой-то глубокий болезненный нерв.

— Не беспокойтесь. Пожалуйста, скажите вашей матушке, что все сделано. К счастью, я не была больна до тех пор, пока не закончила все дела.

— Вы уверены? Мне кажется, нужно было проделать очень многое. Надеюсь, вы заболели не потому, что так трудились для нас.

— Не думаю. Но это было самое меньшее, что я могла сделать. Нам следует… хорошо… — ее голос напрягся, она облизала губы, — заботиться об ушедших. Они уже в другом мире. Там забываются требования плоти, они поднимаются на справедливый суд и, омытые кровью Христа, будут возлежать избранными у ног Бога вечно. Грехи будут прощены.

Шарлотта была растеряна. Она не знала, что ответить, хотя казалось, что Марта говорит скорее сама с собой, чем с Шарлоттой.

— И это наш долг — вычистить весь мусор, который остался после них, — продолжала Марта. Ее пустые глаза уставились куда-то в стену над плечом Шарлотты. — Все, что разлагается и гниет, должно быть выметено, похоронено в земле, и слова очищения должны быть произнесены над ними. Это наш долг, долг перед ушедшими и перед живыми.

— Да, конечно. — Шарлотта встала. — Возможно, вам нужен отдых? Вы слишком взволнованы. — Она наклонилась и потрогала лоб Марты; он был горячим и влажным. Шарлотта аккуратно поправила прядь волос. — Вы немного разгорячились, могу я принести что-нибудь попить? Может быть, бульон? Или вы предпочитаете воду?

— Нет-нет, спасибо. — Голос Марты становился все громче. Она качалась из стороны в сторону, натягивая на себя простыни и одеяло.

Шарлотта посмотрела на кровать — та была не убрана и, похоже, очень неудобна. Подушки невзбитые, посередине почти плоские.

— Позвольте мне, — предложила она, — привести в порядок вашу кровать. Должно быть, очень трудно отдыхать в постели, которая так измята.

И, не дожидаясь ответа, потому что она должна была сделать что-то полезное, а затем извиниться и уйти, девушка склонилась к кровати и начала приглаживать постель вокруг Марты. Она помогла ей привстать, чтобы расправить простыню под ней, взбила подушки, затем обняла ее и аккуратно уложила. После этого обошла вокруг кровати, расправила одеяло и подоткнула его под больную.

— Надеюсь, так будет удобнее, — сказала она, осмотрев кровать критическим взглядом. Марта выглядела теперь немного лучше, к щекам прилила кровь, хотя глаза еще лихорадочно блестели. Шарлотта очень беспокоилась за нее.

— Вы выглядите очень плохо, — сказала она и снова положила руку на лоб Марты, наклонившись вперед. — У вас есть одеколон? — спросила она и осмотрелась. Флакон стоял на маленьком столике у окна. Шарлотта пересекла комнату и взяла бутылочку; в другой руке у нее был носовой платок. — Позвольте мне немного причесать вам волосы, а затем постарайтесь уснуть. Я всегда знала, что если я не здорова, то сон — это самое эффективное лекарство.

Марта ничего не ответила, а Шарлотта всячески избегала ее взгляда, потому что не могла придумать, о чем с ней говорить.

Через пятнадцать минут Шарлотта снова была на улице. Когда она уходила, Марта снова сидела в кровати: глаза запавшие, вспотевшее лицо покрыто пятнами. Если к завтрашнему дню ей не станет лучше, то следует надеяться, что викарий утром пошлет за доктором.

На улице стало холоднее, уже собирался плотный туман. Звуки ее шагов замирали на мокрых камнях, а свет от газовых фонарей размазывался в тумане, отчего фонари походили на множество желтых лун. Дрожа, Шарлотта запахнула плащ так плотно, насколько могла. Премерзкая погода.

Кейтер-стрит казалась длинной-предлинной. Надо бы думать о чем-то хорошем, чтобы расстояние казалась короче, а погода — потеплее. Шарлотта сразу же улыбнулась. Питт… его образ возник у нее в голове. Конечно, папа будет не очень доволен перспективой отдать дочь за человека, который по социальному уровню ниже ее. Но с другой стороны, он должен быть доволен, что вообще получил предложение выдать ее замуж. Как бы то ни было, что бы ни сказал папа, Шарлотта все равно выйдет замуж за мистера Питта. Она была в этом уверена, как никогда ранее в своей жизни. Сама мысль об этом разлила тепло по ее телу и рассеяла туман и холод ноябрьской непогоды…

Могут ли это быть звуки шагов за ее спиной?

Ерунда! В чем дело? Время еще не позднее. Должны же быть другие прохожие на Кейтер-стрит. Не может же она быть одна на этой улице.

Тем не менее, Шарлотта прибавила шагу. Было глупо и совершенно неразумно воображать, что шаги каким-то образом относятся к ней. Они звучали на небольшом расстоянии позади нее и звучали скорее как женские, чем как мужские.

Она пошла немного быстрее.

А что, если это был мужчина? Шарлотта знала почти всех мужчин, которые жили в этом районе. Это мог быть только друг или знакомый. Возможно даже, они жили в соседних домах.

Густой туман клубился, складываясь в причудливые венки или гирлянды. Почему она теперь должна думать о венках?.. Это достаточно естественно, ведь Сару похоронят через несколько дней… Бедная Сара…

О боже! Спешила ли Сара вдоль улицы, убегая от звуков шагов позади нее, когда вдруг…

Не будь глупой! Совершенно незачем так думать. Она, Шарлотта, будет выглядеть абсолютной дурой, если начнет бежать… Какое это имеет значение, если она будет дурой?

Она снова ускорила шаг. Шаги звучали теперь очень близко. Шарлотта все еще держала корзинку в руке. Было ли в ней что-то, что она могла использовать как оружие? Стекло, что-нибудь тяжелое? Нет. В ее руках не было ничего.

По крайней мере, она посмотрит на него — если только это был он… Она увидит его лицо и будет кричать, кричать изо всех сил, выкрикивать его имя так, чтобы в каждом доме на Кейтер-стрит было слышно…

Дом! Конечно, она пойдет в ближайший дом; надо только пройти мимо этого забора, огораживающего сад, и колотить в дверь до тех пор, пока кто-нибудь не впустит ее. Какое это имеет значение, если они подумают, что она глупая истеричка? Кто-то впустит ее в дом. Потом они скажут, что это было глупо, но какое это имеет значение?

Звуки шагов раздавались близко, за ее спиной. Шарлотта не будет застигнута врасплох. Она резко развернулась, чтобы увидеть его лицо.

Он стоял прямо перед ней, такого же роста, как и она, не больше, но шире, много шире. Свет газового фонаря упал на его голову, когда он придвинулся.

Не сходи с ума. Это была Марта, всего лишь Марта Преббл.

— Марта! — воскликнула Шарлотта в порыве облегчения. — Почему вы не в кровати? Вы же больны! Вы нуждаетесь в помощи? Позвольте мне…

Но лицо Марты было искажено до неузнаваемости, ее глаза блестели, губы были плотно сжаты. Она подняла свои сильные руки, и газовый свет отразил тонкую проволоку для нарезки сыра.

Шарлотта была парализована.

— Ты развратница! — прошипела Марта, не разжимая сомкнутых зубов. На ее губах появилась слюна, она дрожала. — Ты создание дьявола! Ты совращала меня своими белыми руками и своей плотью, но ты не победишь! Господь сказал: было бы лучше, если бы ты не была рождена вовсе, чем ты развратила и привела к разрушению детей моих, привела их к греху. Будет лучше, если положить тебе камень на шею и бросить в море.[9] Я уничтожу тебя, но еще много раз ты будешь возвращаться со своей нежной речью и с греховными прикосновениями. Я не паду! Я знаю, как сгорает твоя плоть, я знаю твою тайную похоть, но я уничтожу тебя всю, пока ты не оставишь меня с миром. Сатана никогда не победит!

Шарлотта едва понимала, что происходит в голове Марты, — какой-то мучительный туман из любви и одиночества, из извращенных желаний, подавляемых в течение многих лет и выброшенных наружу в виде насилия, которое уже невозможно стало отрицать.

— О нет, Марта! — Ее страх смешался с жалостью. — О, Марта, вы не поняли, вы — бедное создание…

Но миссис Преббл подняла проволоку, натянула ее за ручки и подошла ближе.

Шарлотта вышла из оцепенения. Она закричала во всю мощь своих легких, выкрикивая имя Марты снова и снова. Она швырнула в нее корзинку, прямо ей в лицо, надеясь напугать, ослепить ее на мгновение, ударить посильнее.

Казалось, прошла вечность с тех пор, как руки Марты, крепкие, словно сталь, схватили плечи Шарлотты, когда из тумана вынырнула могучая фигура Питта, а секундой позже появились два констебля. Они схватили Марту, оттаскивая ее и заламывая ей руки за спину.

Шарлотта привалилась к забору; казалось, ноги больше не держат ее. Руки дрожали, их свело судорогой, по всему телу бегали мурашки.

Питт наклонился к ней и очень нежно взял ее лицо в свои руки.

— Вы просто идиотка! — Он задыхался от волнения. — Какого черта вы пошли в одиночку? Вы понимаете, что, если бы я не пришел к вам сегодня снова и мне бы не сказали, куда вы пошли, вы бы лежали на этом камне мертвая, как Сара и все остальные?