отдернул шторы и выглянул в него, оценил сколько лететь до скалистых выступов.
— Храбрый парень, — присвистнул он. — Жаль не лорд.
— Это пока, — хмыкнул я.
В комнату мы зашли вовремя. Потому что Фил уже деловито связывал простыни. Причем наше с отцом присутствие его нисколько не смутило, он даже глазом не моргнул, продолжая вязать себе импровизированную веревку.
Отец от такой наглости аж потерялся.
— Далеко собрался? — спросил я.
— Сестру спасать! — не моргнув и глазом, буркнул Фил. — Из-за вас я потерял уйму времени!
Я хорошо понимал его упрек, я бы тоже выбесился на подобную ситуацию.
— Готовы компенсировать помощью! — предложил я.
Отец молчал, видимо мудро решил занять позицию невмешательства.
— Чем вы можете мне помочь?! Опять запрете в комнате?! — сердито буркнул Фил.
— Для начала, — не откладывая в долгий ящик, стал прояснять ситуацию я, — у нас глава городской стражи — Стен. Мы, думали, ты захочешь поучаствовать в его допросе. Ну если нет…
Я развернулся, делая вид, что собираюсь уйти.
— Так бы сразу и сказали, — проворчал Фил. — Идемте скорее к этому мерзавцу!
— Я уже начинаю скучать по твоей былой учтивости, — усмехнулся я.
Фил счел за лучшее промолчать. Бросил свои простыни, и мы отправились к мерзавцу.
По дороге я задумался о том, что этому уроду Роджеру нужны все дары Матери-Богини. Три дома: Крайкосы, Глостеры, Оверни — признали пропажу в своих домах. Один дар — амулет домов Гербертов и Кларенсов, скорее всего, был у матери Фила. Значит, остается еще два дара. Интересно, как дела обстоят с ними?
— А в итоге, вы выяснили, все ли дары Матери-Богини пропали? — напрямки спросил я отца.
Отец подтвердил мои подозрения, что пока известна судьба только четырех из них.
— Про амулет дома Гербертов и дома Кларенсов тебе известно — с горечью добавил отец. — Возможно, тот опрометчивый поступок твоей матери, все же сослужит доброе дело и в итоге спасет всех нас.
Я было открыл рот задать вопрос, но сразу же и закрыл его. Загадочная судьба моей матери продолжала волновать меня. Теперь я не сомневался, что она зачем-то передала амулет матери Фила. Но зачем она это сделала? Неужели из-за этого она поплатилась своей жизнью?
Вопросов было много. Но из отца пытаться выудить ответы, было бы не разумно, так как его, по меньшей мере, насторожило бы, что я ничего не знаю о ситуации со своей матерью. Да и, как я понял, по отцу — тема для него чрезмерно болезненная, а значит, я рисковал наткнуться на сплошные эмоции, без возможности на какую-либо информацию вообще.
Нет, источник нужно искать не в отце. Надо хотя бы сначала выведать, что известно Филу, пусть это будет и поверхностная информация, но у меня будет от чего оттолкнуться.
Мы спустились в подвалы под замком. Взяли факелы. Оказывается, там был целый лабиринт тоннелей. В одном крыле располагалась гробница дома Гербертов, а в другой шесть темниц для узников. Сейчас, как пояснил мне отец, они пустовали, но во времена столетней войны мои предки пользовались ими часто.
В одной из темниц горели огни. И слышались приглушенные стоны и вскрики. Кажется, Харви действовал не только разговорами. Как бы он не замучил этого Стена до смерти.
Я был уверен, что смогу убедить главу стражи, не силой, а словом. Какой бы благой цель ни была я считал, что пытки ее сразу обнуляют. Я разгадал, где ахиллесова пята у Стена и готов был использовать случайно открывшуюся мне слабость.
Дверь камеры открылась. Завоняло сыростью, кровью и потом. Толстая бесформенная туша Стена была подвешена на крюки, словно коровья туша. Харви с отсутствующим выражением лица, с закатанными рукавами рубашки, весь в крови, выбирал следующий инструмент для экзекуции.
Я поморщился, чувствуя, как во мне нарастает гнев.
— Сэр Харви, достаточно, — резко потребовал я. — Снимите его оттуда!
— Это просто варварство! — возмутился Фил.
Харви отложил плоскогубцы и пристально посмотрел на Фила.
— Тебе жаль его, Фил? — тихо спросил он.
— Да! — горячо выдохнул Фил. — Это бесчеловечно!
— При случае он не пожалеет ни тебя, ни меня, — заметил Харви. — Ответь мне, Фил, какая жизнь для тебя важней? Жизнь дважды предателя, что предал своих людей и богиню жизни Аве? Или жизнь твоей сестры?
— Конечно, важнее Кира! Просто… — Фил потупился.
— Мы не должны опускаться до таких пыток, иначе мы не многим лучше их, — выразил я то, что не сумел сказать Фил.
— Да, сокол, ты этого не должен делать. Ты хранишь жизнь иначе. Твои руки должны быть чисты, мы сделаем все за тебя, Эрик. Гуманизм хорош в мирное время, а оно закончилось, грядет война, а на войне, как на войне.
Меня раздражал покровительственный тон Харви. Он говорил со мной как с недоразвитым подростком. Будто я необстрелянный новичок, а он закостенелый вояка, который вынужден разъяснять мне банальные вещи. Я понимал его, была в его словах доля правды…
Пленник хрипло засмеялся.
— Какие вы жалкие! Он раздавит вас одним щелчком! Его век близится и вас ничто не спасет!
— Снимите его, сэр Харви, — повторил я просьбу.
Харви вопросительно посмотрел на отца, тот кивнул.
Тушу главы стражи сняли и усадили на стул.
Я между тем подумал что все-таки лучше поговорить со Стеном один на один.
— Я хотел бы недолго поговорить с ним наедине, — попросил я.
— Эрик! Ты же сказал!..
— Пойдем, приятель, — положив тяжелую руку на плечо Фила, сказал Харви. — Расскажешь мне про свой топорик и где научился с ним так ловко обращаться.
— На кухне, — буркнул Фил, все же позволяя себя увести.
— Мы будем неподалеку, — кинул через плечо мне отец.
Я кивнул. Времени было немного. Однако начать я решил со своей излюбленной тактики. Просто встал, скрестил руки на груди и стал молча изучать Стена.
Выглядел Глава городской стражи, мягко говоря, потрепанно: кровоподтеки, синяки…
Под моим взглядом Стен заерзал на стуле.
— Что вылупился, мальчишка? — зло оскалился он. — Я ничего тебе не скажу, хоть целый день пялься!
— Скажешь, Стен, — уверено улыбнулся я.
— Ты дурак, как и все вы знатные вырожденцы! Считаете себя лучше нас?! А знаешь, чем хороша смерть? Она всех уравнивает. Для нее что ты, что я — одинаковый кусок мяса.
— А знаешь, чем хороша жизнь?
— Чем же?
— В жизни и я, и ты — при всем нашем неравенстве — гораздо больше, чем просто кусок мясо.
— До нас есть дело только Амадей, Аве — мы не интересны!
Я всмотрелся в Стена и понял, что Стен очень похож на трактирщика, только немного помоложе и не так пропит.