— Цвета земли и золота. Это цвета вашего дома?.. Вы сказали что-то о вашем брате? — ошеломленно пробормотала я на всеобщем, сбившись с мысли.
«Глупая Твигги. Ты что же, думала, он сирота и у него нет родных?» Вообще-то, я не задумывалась раньше об этом, но так и было.
— Да, девочка. О брате. Я, знаешь ли, весьма за него волнуюсь. Связаться с человечкой, что за нелепость, — засмеялась она.
Женщина ступила в круг и подняла мой подбородок наверх, так что мне пришлось взглянуть ей прямо в глаза. Они были подобны янтарю, теплые и искрящиеся. Я начала тонуть в этих глазах.
— И чего вы хотите от меня?
— Неправильный вопрос. Чего ты хочешь от него? — сказала она, и ее нежный смех звенел колокольчиками, пока я не проснулась.
* * *
«Это просто сон. Просто сон, Твиг».
— Просто сон, — вслух сказала я, но это не принесло облегчения.
Я машинально погладила кота, который ходил вокруг меня. Приняв ожидаемую порцию ласки и дармовой Силы, кот снова улегся на кровать.
— Брысь. Надо это перестелить, — сказала я наглому существу. Кот приоткрыл один глаз, но проигнорировал приказ. Я сбросила его с кровати и утащила постельное белье на кухню, чтобы прокипятить. Также я поставила большой чан с водой, чтобы искупаться.
Спустя некоторое время я была достаточно чистой хотя бы снаружи, а медитация исправила то, что внутри. Последствия вчерашних возлияний не прошли даром.
Оставалось сделать еще кое-что. Мне и в самом деле надоели эти наведенные сны. Что сид, что его новоявленные родственники — все едино. Я не буду больше это терпеть.
Решившись, я переоделась в широкие брюки и сорочку с жилетом, которые обычно носила в дороге, и взяла одолженную у господина Асельфра садовую лопатку и цветочный горшок.
Я собиралась за городскую черту, чтобы избавиться от цветка.
* * *
Поддев лопаткой грунт в горшке, я провела ею по кругу, отделяя корни цветка, чтобы было легче извлечь его наружу. Вдруг я довольно больно обо что-то уколола палец.
Шип? Откуда у ромашки шипы?
— Такая же, как и твой даритель, — сказала я, залечивая прокол на коже.
Закончив с непослушной дерниной, я приподняла ее, и обнажился небольшой участок богатой степной земли. Я немного разрыхлила почву, разрывая корни сорных трав, и пересадила в образовавшуюся ямку ромашку. Похлопала руками по земле, утрамбовывая, и стряхнула остатки с рук.
— Ну, вот и все. Надеюсь, тебе будет хорошо, и ты выживешь. Зимы здесь суровые, — зачем-то сказала я.
Я почти не сомневалась в этом. С кровью сида и его магией цветок вполне мог перенести здешнюю зиму. Мне было немного грустно из-за того, что я расставалась еще с одним кусочком прошлого, чтобы похоронить его в памяти.
«Радоваться надо, глупая!» — сказала я сама себе и отправилась обратно к крепостной стене.
— Мау? Мра-а? — раздался вопрос.
Рядом со мной стоял кот, наполовину скрытый пожухлой травой. Он вопросительно смотрел на меня своими желтыми глазами. Должно быть, он все это время следовал за мной, увидев, что я забрала цветок.
— Что тебе нужно, чудовище? — улыбнулась я. — Разве я мало тебя кормлю?
— Кр-в-р, — проурчал кот, но я не знала кошачьего языка.
Зверь подошел к ромашке и обнюхал ее.
— Прости, так было нужно, — словно оправдываясь, сказала я коту.
Кот не ответил и начал умываться, больше не обращая на меня внимания.
— Ладно. Когда захочешь вернуться, я тебя жду.
Стража почти с радостью встретила меня. До этого, когда я хотела покинуть город, начальник караула сверил мое имя по списку и сказал, что покидать город крайне нежелательно. С другой стороны, у них не было указания задерживать меня.
На это я ответила, что не собираюсь далеко уходить и все время буду в поле зрения. На том и порешили.
Теперь я закончила свое дело и возвращалась.
* * *
После я вернулась в дом на Цветочной улице.
— Госпожа Твигги, вам доставили цветы, — сказал господин Асельфр.
— От кого? Кто их принес? — спросила я старика.
— Не знаю. Господин Колин сказал, доставили с нарочным после вашего ухода. Он открыл и расписался за цветы.
У входа моей комнаты стояла корзина с букетом. Цветы? В такое время года? Кто-то, должно быть, совершил набег на оранжерею герцогини, чтобы раздобыть их. Кто-то, кто не знал, что я не люблю срезанные цветы. Неужели букет от сида и он снова решил напомнить о своем существовании?
Я нагнулась и подняла букет. Кремовые столистные розы источали одуряющий аромат, который для меня смешивался с ароматом увядания и смерти. Какое расточительство. Интересно, прижились бы они в саду, если посадить черенки?
В глубине букета я обнаружила записку.
«Любезная госпожа. Прошу простить мне неподобающее поведение во время банкета и до него. Я искренне сожалею и надеюсь, что наши отношения не станут от этого хуже. Уповаю на то, что мы еще увидимся в более благоприятной обстановке. Искренне ваш, Винсан Суэрте».
Какой высокопарный слог! Неужели он и правда извиняется за сделанное? Не думаю. Читая между строк, я так и видела эту «благоприятную обстановку» в допросной Тайной службы. Кольцо вокруг меня сужалось… Или это безосновательная мнительность с моей стороны?
Он так и не отменил запрет на мой отъезд из города. Или не успел?
«Или не захотел».
В моей комнате было тихо и как будто чего-то недоставало. Не было привычных колебаний Силы, которые вызывали кот и цветок.
«Все к лучшему».
Итак, одно дело сделано. Осталось наведаться в гномий банк, чтобы возместить Кольру расходы, а также купить заклинание перехода.
Ах да, не забыть бы. Нужно снова перечитать ту статью из справочника по расоведению. Там было что-то про родовые цвета у сидов.
Глава 25
«Я слышала, ты говоришь по-нашему», — сказала она.
От кого она это слышала? От самого сида, ее брата, или кто-то шпионил за мной по ее указке? Откуда она вообще узнала обо мне? И чем мне грозит ее интерес? Странный вопрос, который она мне задала, не выходил у меня из головы.
Я сходила на кухню и сварила себе кофе. Спасть или не спать? Не праздный вопрос. Наверное, лучше заняться тем, что еще не доделала.
«Приветствую вас, матушка. Живите тысячу лет. Со всей почтительностью осведомляюсь о вашем здоровье. Как вы поживаете? Как дела у моих дорогих сестер, их мужей и племянников? Хорошо ли идут дела на ферме? Отправляю укрепляющие травы для Джу. Надеюсь, мой младший племянник чувствует себя хорошо и подрастает».
Что бы еще написать? Я не была сильна в переписке. В Рэнсе или Хине это было целое искусство, но я предпочитала краткие записки или личный разговор.