из двадцати пойманных летучих мышей две умерли. Одна – карликовый подковонос, малюсенький, с землеройку, который мгновенно умер еще в пещере, получив удар ободом сачка от Цзяня. Если уж эту летучую мышь обратно не выпустишь, решил Алексей, нужно ее по крайней мере вскрыть и получить максимум данных.
Я смотрел через его плечо, как он работает с маленькими ножницами: прокалывает кожу, а потом делает надрез вверх на груди крохотной летучей мыши. Он разорвал шкурку пальцами – достаточно оказалось лишь слегка потянуть, – обнажив крупные грудные мышцы, красновато-фиолетовые, словно говяжья вырезка. Телосложением зверек напоминал Майти Мауса[97]. Алексей разрезал летные мышцы, затем кости – они были такие хрупкие, что не оказали никакого сопротивления ножницам. Острым шприцем он взял немного крови прямо из сердца. Потом вырезал печень и селезенку и разложил по разным пробиркам. Для этих задач, заметил я, аналогия с ремнем безопасности уже не работала: кроме синих перчаток, Алексей надел еще и маску N95. Тем не менее выглядело все совсем не драматично. Лишь позже я узнал о связи между карликовым подковоносом и открытием группы Вэньдун Ли. Карликовый подковонос – один из видов летучих мышей, который может быть резервуаром вируса.
Закончив работу по сбору крови и органов, Алексей бросил останки летучей мыши в полиэтиленовый пакет. Туда же после вскрытия отправились и останки второго животного.
– Куда их потом девают? – спросил я. Он показал на ящик биологической защиты, специально сконструированный для опасного биоматериала.
– Но если бы это была еда, – добавил он, – мы бы выбросили их сюда.
Он показал на простую мусорную корзину, стоявшую у стены. Это стало очередным напоминанием о наших дискуссиях за ужином и сложном вопросе о проведении черты: где заканчиваются съедобные животные и начинаются неприкосновенные? Где заканчиваются безопасные и начинаются зараженные? Где заканчивается обычный мусор и начинаются опасные биоматериалы? Он снова напомнил, что подобные границы, особенно на юге Китая, проводятся очень произвольно и расплывчато.
39
Через несколько дней мы поехали в город Липу, милях в семидесяти к югу от Гуйлиня – там располагалась крысиная ферма, очень интересовавшая Алексея. Поездка на довольно-таки роскошном автобусе – там даже были ремни безопасности и предлагали бутилированную воду – заняла два часа. На автовокзале в Липу, пока мы ждали нашего местного «связного», я увидел знак с ограничениями безопасности. Надписи были только на китайском, но по иллюстрациям я сумел понять, что именно запрещено провозить на борту автобусов Липу – Гуйлинь: бомбы, фейерверки, бензин, алкоголь, ножи и змей. У нас ничего из списка с собой не было.
Вскоре на белом фургоне приехал господин Вэй Шанчжэн – невысокий, коренастый, дружелюбный человек, который легко и часто смеялся, особенно после своих же высказываний – не потому, что он считал их забавными, а просто потому, что очень радовался жизни. По крайней мере, у меня сложилось именно такое впечатление: переводчиком для нас служил Гуанцзянь, а сам он постоянно улыбался. Мы забрались в его фургон и проехали шесть миль до деревеньки к северо-востоку от Липу; там господин Вэй свернул на узкую дорожку и проехал через ворота, на которых каллиграфическим почерком было написано: «Маленький домик в поле, ферма по разведению бамбуковых крыс». За воротами обнаружился дворик, с трех сторон окруженный зданиями из шлакоблоков. Два крыла здания были заполнены невысокими бетонными загончиками. В загонах сидели серебристо-серые существа с маленькими глазками и приплюснутыми мордами, похожие на гигантских морских свинок: китайские бамбуковые крысы. Господин Вэй провел для нас экскурсию.
Загоны были чистыми и хорошо орошаемыми, в каждом стояло по блюду с водой, общему для четырех животных. Китайская бамбуковая крыса обитает на юге Китая, а хорошо пожеванные бамбуковые стебли в некоторых клетках говорили о том, что ее рацион питания вполне соответствует наименованию. Передние зубы у них похожи на бобровые и очень подходят для пережевывания бамбука, но вот по поведению бамбуковая крыса больше похожа на кошку. Господин Вэй поднял одну за шкирку, перевернул и осторожно ткнул зверька в здоровенную мошонку. Не делайте так с бобрами! Крыса же даже почти не шелохнулась. В других загонах мы видели взрослых крыс, молодых особей, самку, выкармливавшую двух детенышей размером с мышей, и немало совокуплений. Они охотно размножаются, объяснил господин Вэй. Он держал в основном самок, а также несколько хороших самцов-производителей. В прошлом месяце он продал двести крыс, а сейчас собирался расширять ферму и строить новые загоны. Он уже крупнейший заводчик бамбуковых крыс на всем юге Китая! – с восторгом рассказал он нам. Да, на всем юге Китая, а может быть, и не только. После расширения, когда на ферме можно будет держать сразу пять тысяч животных, он, возможно, станет крупнейшим заводчиком бамбуковых крыс во всем Китае! Он рассказывал это все не для того, чтобы похвастаться, а просто восхищаясь причудами судьбы. Дела шли хорошо. Жизнь шла отлично. Он смеялся – ха-ха-ха! – от мысли о том, как хороша жизнь. Он знаменит! – сказал он нам. Его показывали по китайскому телевидению! Его можно даже найти в Google! Он решил заняться разведением бамбуковых крыс в 2001 г., когда потерял работу на фабрике и решил попробовать что-нибудь новое.
Предприимчивый, изобретательный, господин Вэй держал на ферме еще и две пары угрожающих на вид дикобразов, которые насупленно сидели в больших загонах в дальней части одной комнаты. Он решил диверсифицировать производство. Он начал разводить дикобразов, и – да, их потомство тоже будут продавать на мясо. Особый продукт для особых случаев, предназначенный для совсем уж богатых и пресытившихся эпикурейцев. Пара дикобразов стоит 1000 долларов, сказал господин Вэй. Поднимать их и тыкать в мошонки он не стал.
Я заметил несколько шприцов, лежавших возле загона.
– Вы беспокоитесь за здоровье крыс? – спросил я.
– Да, очень, – сказал господин Вэй, – особенно из-за вирусов. Они невидимы. Они опасны. А если животные болеют, ферма не может работать.
Он показал нам, как делает инъекцию в голень болеющей крысе. Он не сказал, что в шприце за лекарство, но, скорее всего, это был антибиотик (абсолютно бесполезный против вирусов), а не свежеразработанная вакцина от SARS, которую уже производили в достаточном количестве, чтобы привить целую ферму бамбуковых крыс. Но, по крайней мере, животные господина Вэя не будут на момент продажи болеть распространенными бактериальными инфекциями. Что с ними случится потом – в клетках, где они будут сидеть на «мокром» рынке или складе рядом с другими животными, где на них будут кашлять и пачкать в моче и нечистотах летучие мыши,