На меня перестали обращать внимание. Вообще. Это меня ввергло в совершенно растерянное состояние. Я сжимал в руке кинжал и не знал, что делать. Солдаты вереницей мелькали передо мной, разбегаясь по тоннелю в обе стороны. Несколько остались наверху, парочка уже спустившихся выбралась наружу, наверное, караулить дыру.
Тьма! Что произошло? Вильтам нужна была лишь карса? Или, испачкавшись в гадости из брюха работника, я стал для остальных невидимым? Очень может быть, потому что я сейчас вонял совершенно как вильт-работник.
Я не стал долго раздумывать. Вскочил на ноги и, согнувшись, побежал в кромешную темень тоннеля. Темень меня не пугала. Я уже бывал в мурхутских пещерах, бывал в тёмных погребах и прекрасно знал, что вижу в темноте. Наверное, это во мне от вулха.
Скоро даже последний намёк на свет остался где-то позади. Коридор иногда разветвлялся; навстречу мне то и дело попадались спешащие работники, наверное, они спешили заделывать пролом, куда провалились мы с карсой. Меня они молниеносно ощупывали усами и немедленно спешили дальше. Впрочем, кинжала из руки я так и не выпустил, и кастета с другой не снял. Успеется.
Беспокоило меня другое.
Где искать карсу? Я понятия не имел, насколько велико гнездо вильтов изнутри. Пока что я бежал по основному коридору, полагая, что в низкие ходы-ответвления моего спутника не потащат.
И ещё меня беспокоило, что оставалось совсем мало времени до пересвета. Меньше часа. Здесь, я, понятно, никаких изменений не увижу, в подземельях безразлично, какое из солнц светит на поверхности — синий Меар или багровый Четтан. Но моё тело почувствует изменение сразу же. Проверено в тех же мурхутских пещерах.
— Тури! — закричал я во всю мощь исцелённых на пересвете лёгких. — Ты где?
Мне показалось, что далеко впереди раздался ответный рык. И я ускорил шаги.
Тоннель по-прежнему представлял собой гладкую земляную трубу без малейших следов камня. Видимо, вильты-работники вынули из стен и унесли все камни для каких-то своих неведомых целей.
Как я обрадовался, когда увидел на стене след когтей! Свежий-свежий. Карса брыкалась, молодчина, что брыкалась. Оставляй побольше меток, спутник-Тури. Пожалуйста.
Следы когтей я замечал ещё дважды. И оба раза ускорялся.
Скоро коридор стал просторнее, я даже мог с грехом пополам выпрямиться. Но вместе с тем я начинал чувствовать близость пересвета.
Тьма! Каково будет Тури очнуться нагому и безоружному в кромешней тьме?.. Хотя он тоже должен видеть без света… но всё равно, в подземелье, схваченному вильтами. Тьма, тьма и тьма!
Я спешил как мог. Но успеть мне было не суждено.
Посреди тоннеля, явно меня дожидаясь, стоял маленький вильт с большой, почти как у солдата, головой, но с недоразвитыми, еле обозначенными жвалами. Я хотел обойти его, но он предостерегающе поднял суставчатую, поросшую редкими толстыми волосками лапу.
— Постой, человек! Давай поговорим, — сказал он монотонным, лишённым интонаций голосом.
Я чуть не споткнулся на ровном месте.
— Поговорим?
— Именно. Ничего с твоим зверем не случится. Если мы столкуемся, вас отпустят. Проходи!
В боковой стене обнаружился круглый ход в тупиковую подземную камеру. В камере не было ничего, кроме сухого пахучего сена.
— Опускайся на траву, человек. Я знаю, вы не любите стоять во время разговора.
В голове у меня начинало мутиться.
— Послушай, вильт-толмач! Боюсь, что говорить вам придётся не со мной, а с моим зверем. Ты скоро поймёшь, почему. Можно, я разденусь?
— Зачем?
— Тоже поймёшь.
— Как хочешь.
Тяжело дыша после бега, я снял сапоги и хорингские курткоштаны. Рассовал по рукавам и штанинам всё оружие, аккуратно всё свернул и поставил рядом сапоги.
— Слушай, вильт-толмач. Когда вы увидите, что происходит с карсой, приведите зверя сюда же, а потом… отдайте ему все вещи. Я обещаю, что вы столкуетесь с ним после этого. И, если можно, не разлучайте нас больше, какой бы облик мы ни принимали. Как, годятся такие условия?
Вильт пошевелил усиками. Непонятно было, куда он смотрит, но у меня сложилось впечатление, что на ошейник, перечёркивающий моё горло.
— Я не понимаю тебя, человек.
— Скоро поймёшь, — сказал я и рухнул на четвереньки. В глаза рванулась Тьма.
И это при том, что вокруг было по-настоящему темно.
Ну и пересвет получился!
Глава тринадцатая
Четтан, день седьмой
На сей раз я приходила в себя, уже зная, где нахожусь. Я помнила тесный и низкий коридор, помнила отвратительно пахнущих тварей, в лапах которых я билась и рычала…
Спасибо, Карса, за память. Спасибо, Лю, что держишь слово. А вот кого поблагодарить за урок? Потому что в миг пробуждения я поняла: не всякая память — благо. Иногда было бы лучше не помнить.
Терпеть не могу вильтов. С того самого раза, когда впервые увидела этих тварей. Гнусные безмозглые создания — как их только земля терпит? До сих пор мне казалось, что моя неприязнь к ним в объяснениях не нуждается. Не люблю вильтов, и всё тут. На дух не переношу.
…Вот именно, что на дух. Карса, бедная моя звериная половина, как ты стерпела такую вонь? Я всего лишь вспомнила запах вильтов — такой, каким его чуяла ты — и то меня чуть не вывернуло наизнанку. Милосердные боги наделили человека совсем слабым нюхом, и как же я сейчас была благодарна им за это!
Помещение было тёмным, но я вижу и в темноте. Плоховато, правда — если сравнивать с той же Карсой — но намного лучше, чем настоящий человек. Очень полезное качество.
Тьма! Только что возносила хвалу богам, что я не зверь — а теперь радуюсь, что я не человек. Сплошные противоречия в моей мадхетской душе. Равно как и в теле. Удивительные мы существа, оборотни.
Я усмехнулась. И вдруг меня осенило. В мгновенной вспышке озарения я вдруг поняла то, над чем как-то никогда не задумывалась — как не задумывалась над тем, почему сменяют друг друга на небе Меар и Четтан. Теперь я знала, за что нас так не любят люди и почему нас истребляют Чистые братья. Хоть, может, сами они тоже толком этого не понимают.
Всю жизнь я считала себя обделённым, неполноценным созданием — ни то, ни сё. Ни зверь, ни человек. Только сейчас я поняла и осознала, что я на самом деле и то, и другое вместе! И зверь, и человек. То есть нечто большее, чем два существа — зверь и человек — взятые порознь.
Оборотень — это не просто сильная, быстрая и живучая тварь. Оборотень может стать поистине могущественным, если осознает себя.
Кажется, именно это со мной произошло. Поправка: только начало происходить. Тёмное небо! Что же дальше-то будет, а?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});