— Вы арестованы за нападение на граждан Промышленного, — сурово произнес старший.
— Вы уверены, капрал, что поступаете правильно?
— Что? — завелся следак.
— А то, — спокойно ответил Головин. — Вы позволите, я достану из сумки ещё один документ?
— Доставай, только медленно, — предчувствуя недоброе, разрешил капрал.
На свет появился пергамент с императорской печатью. Судя по тому, как расширились в испуге глаза следака, он прекрасно знал, что видит.
— Я — полный капитан армии его императорского величества. Вы уверены, что все еще хотите арестовать меня?
Тот отрицательно покачал головой, видя в этом выход из сложившейся ситуации.
— Давайте так, капрал, вы делаете свою работу, опросите Койта, арестуйте налетчиков, но пока придержите дело, я встречусь с Паком, и их судьба будет зависеть от этого разговора. Я догадываюсь, что в таком маленьком промышленном городке вы тесно связаны с местным криминалом. Вы, в принципе, это уже продемонстрировали. Я не буду поднимать шум, здесь не появятся люди из центрального столичного управления, занимающиеся собственной безопасностью, вы и дальше будете работать на своем месте. Итак, ваше решение?
— Он сейчас прикидывает, а сможет ли он убить тут всех, и сделать вид, что это не он, — подал голос ИИ.
— Я знаю, — мысленно улыбнулся Головин. — Но он придет к правильному выбору, лучше повесить четверку бандитов, чем устраивать шум.
— Задержать подозреваемых, — нервно рыкнул капрал, ухватившись за соломинку. Видимо, ссориться с местным смотрящим ему не хотелось, — но пока не оформлять. — После чего вернул Павлу его документы. — Я жду до утра. Если вы не договоритесь, все будет сделано в соответствии с законом, на этих у нас не одна папка материалов, просто не попадались.
Головин забрал документы и сунул их в карман.
— Правильно, капрал, мир не белый и не черный, он серый.
Глава двадцать первая
— Что же теперь будет? — прошептал с ужасом Койт, когда железяки, не обращая внимания на стоны, загрузили поломанных гопарей в машину и, сняв показания, унеслись обратно к центру города. — Мне ж теперь конец. Ты уйдешь, а из меня сделают пример.
— Ну, что ж ты такой пугливый? — улыбнулся Головин, вычищая погасшую трубку. — Сейчас я пообщаюсь с местным смотрящим и закрою твой вопрос навсегда, а нет, завтра коронуют другого смотрящего.
— Это ничего не изменит, просто все бандиты в империи будут тебя искать, они такого не прощают.
— Прощают, — усмехнулся Головин, вспомнив недавний опыт, — можешь мне поверить. Но это не потребуется, мы договоримся. Пойду, прогуляюсь.
Койт, естественно, ему не поверил и долго смотрел вслед, не нужно было лезть к нему в голову или уметь читать лица, мастер уже сильно пожалел, что связался с Головиным.
Павел же, спокойно покачивая тростью, двинулся по указанной улице к трактиру «Молот».
Пять минут неспешного шага, и он был на месте. Недолго думая, крутя в левой руке монету, Головин спустился по ступеням в подвал и толкнул тяжелую дверь. Звуковая волна неприятно ударила по ушам, в кабаке было не слишком чисто, здесь гуляли морд сорок уголовного вида. Кстати, Сучок обнаружился за одним из столов, кто-то наложил ему шину и поставил пива. Тот как раз обернулся, заметил в дверях Головина, и в его глазах появился ужас. В принципе, было от чего, обещания он не забыл, и у него не было уверенности, что присутствующий здесь криминал городка Промышленный сможет справиться с человеком, который пришел сюда.
— Тридцать шесть человек, не считая мужика за стойкой, — подсчитал ИИ.
— Почти не ошибся, думал сорок, — ответил Головин и направился к стойке, голоса за спиной затихали, головы поворачивались к незнакомцу, который приперся к ним и ведет себя так, словно он тут не просто свой, а еще и хозяин.
Сучок вскочил и хотел удрать, но сломанная лодыжка подвела, и он со стоном рухнул обратно на лавку.
— Сиди, не дергайся, сейчас не считается, я же сам сюда пришел, — бросил ему Головин, и лицо парня слегка расслабилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это что ж, он положил Шрама и ребят за пару секунд? — послышался шепоток за спиной.
— Я, — не оборачиваясь, ответил Павел, потом остановился напротив замершего трактирщика. — Милейший, мне нужна встреча с господином Паком.
Массивный мужик в не слишком чистом фартуке вздрогнул, потом бросил взгляд зал.
— Не знаю такого, — наконец, выдавил он из себя.
— Это правильно, — весело заявил Головин. — Но только сдается мне, что ты врешь. В его интересах поговорить со мной.
— Чего тебе надо, чужак? — раздался из темного угла хриплый холодный голос.
Павел его давно заметил, но специально не обращал внимания, чтобы дать возможность местному пахану реагировать по обстановке.
— Если ты Пак Молот, то мне нужно несколько минут твоего времени. Даю слово, первым не нападу.
— Присаживайся, — махнул рукой Пак, и над его головой загорелся тусклый светильник.
Головин прошел к столику и, отодвинув ногой довольно удобный стул, уселся напротив собеседника, намеренно повернувшись спиной к залу, давая понять, что он не боится.
— Ты смелый, — уважительно заметил Пак, это был крупный мужчина, прилично растолстевший, но сила по-прежнему была с ним.
— А может, глупый?
— Нет, глупость и смелость я могу различить, — усмехнулся Молот. — Как тебя зовут?
— Я Павл Мираж.
— Вот как, — протянул Пак, и тут же стало понятно, что это имя и прозвище Головина он слышит не в первый раз. — Зачем ты напал на моих людей?
— Они зарвались, — спокойно ответил Павел. — Пришлось наказать их за жадность.
— Жадность — это плохо, это вредит делу, приковывает внимание. Я уже знаю, что их забрала стража, и что их, скорее всего, повесят, даже лечить не будут. Ты нанес мне ущерб.
— Не стоит думать обо мне плохо, — развел руками Головин, — я еще даже не начал наносить тебе ущерб. И чтобы это не произошло, мы должны прийти к соглашению.
— Соглашение — это хорошо, но ты угрожаешь мне в моем же заведении, среди моих людей. Ты не с того начал.
— С того, — покачал головой Мираж. — Ты ведь уже слышал мое имя. Не знаю, при каких обстоятельствах, но сомневаюсь, что упоминалось оно с теплотой и любовью. В столице я известен не благодаря этим качествам. Я очень недобрый человек, Пак.
— Я знаю, ты оказал услугу великому роду, и в результате шайка Мороза перестала существовать. Говорят, целый час из дома трупы выносили.
— Врут, — отмахнулся Головин, — железяки из стражи за двадцать минут справились. Но трупов там было и вправду много. Итак, соглашение?
— Что ты хочешь? — после долгой паузы, в которой Молот разглядывал наглого гостя и прикидывал, по силам ли его убить, спросил смотрящий за Промышленным.
— Я не борец за справедливость, этим пусть юнцы балуются. Меня интересует только моя выгода. И сейчас она связана с Койтом. Условия простые — я не наношу вам урона, не трогаю твоих людей, кроме того, капрал отпускает Шрама и его подельников, мы расстаемся если, не добрыми друзьями, то в хорошем настроении. Взамен я прошу забыть о мастере Койте, в твою копилку он приносил такой мизер, что, наверное, твой ужин стоит больше. Ты не видишь его, твои люди обходят его и мастерскую стороной, я в хорошем настроении, ты не несешь потери, как в людях, так и финансовые. Это очень простое и выгодное соглашение.
Несколько секунд Пак смотрел в глаза Головину, ему предлагали отступить без потерь в финансах и людях. Это был признак уважения от противника, а это дорогого стоило.
— С тобой можно иметь дело, Павл Мираж. Я согласен. Койт — не та фигура, за которую стоит драться.
Головин был не согласен со смотрящим, тот просто не знал, что скоро парень станет довольно богатым человеком. Но слово уже произнесено, и конфликт исчерпан. А потом мастер просто смоется из Промышленного и обоснуется в столице, если продажи пойдут, ему вполне хватит денег и на лавку, и на дом, и на все, что захочет.