отдых, да хоть в старом храме. Там есть пустые кельи. Крыша прохудилась, но всё лучше, чем под открытым небом.
– С нами путешествует ещё один рыцарь – господин Вандегриф. Сейчас он в дозоре, но вечером, я вам его обязательно представлю. А теперь, господин нуониэль, Воська – ты с нами, – сказал радостно Ломпатри, – пройдёмте за уважаемым жрецом Наимиром.
– Извините за возможную грубость, господин рыцарь, – внезапно остановил его жрец, – но ведь это…
Наимир снова кинул взгляд на нуониэля.
– К сожалению, я не знаю имени нашего спутника, – пояснил Ломпатри.
– Это невероятно! Сколько лет живу на свете, а ни разу не видел нелюдя, – спокойнейшим тоном сказал жрец Наимир. – Доводилось слышать о карликах из заморских земель, а на казнях всё пьяницы и полоумные, выдающие себя за колдунов. Но чтобы так, прямо своими глазами увидеть!
– Господин нуониэль не причинит вам вреда, – извиняющимся тоном сообщил Ломпатри. – Мы вместе проделали долгий путь, преодолели невзгоды и напасти плечом к плечу. Мой друг спас мне жизнь, заплатив за это высокую цену. После ранения в горло он еле остался жив, однако потерял способность говорить. Единственный человек, кто понимает его теперь – мой слуга Воська.
Нуониэль учтиво поклонился жрецу и, повернувшись к Воське, сделал несколько жестов.
– Господин просит вас нести свет сквозь тьму, – сказал Воська жрецу.
Тот сначала немало удивился такой просьбе, но затем приободрился и улыбнулся той улыбкой, которая озаряет лица только самых счастливых людей.
– Хоть это и старомодно, но всё же неожиданно приятно! – воскликнул он, сияя улыбкой. – А насчёт горла – вы не пробовали настой ископыти? Хотя где её нынче достанешь!
Быт жрецов не особо отличался от крестьянского, который путники наблюдали в Степках. Простота во всём и никаких излишеств. Разве что самую малость: отсутствовали те безысходность и нужда, которые накрыли и Степки и прочие уцелевшие деревни этой забытой всеми провинции. Печи в доме не было; топили и готовили пищу на старый манер побережья Сарварского моря – в очаге посреди комнаты, на пьедестале из камней. Пьедестал был взрослому человеку по пояс, так что открытый огонь горел посредине комнаты во всех смыслах – он находился на одинаковом отдалении от каждой из стен и на равном расстоянии, как от пола, так и от потолка. Правда, над самим пламенем зияла чернота дымохода, куда улетали особо яростные язычки пламени, издавая время от времени протяжный гул. В помещении стоял крупный стол – простой валун с плоской поверхностью, устланный льняной тканью, испачканной въевшимся свечным воском. Сидеть за ним оказалось совершенно невозможно, ведь поставить ноги под стол не получалось. Так и сидели за ним в раскоряку, упираясь коленками в холодный камень. Отдыхали жрецы за складными ширмами на деревянных досках, покрытых соломой. Доски лежали прямо на грубо-оструганных половых брусьях. Вдоль всего пола чернели широкие щели, в которые легко проходил палец, а то и все пять.
Помимо жреца Наимира и слуги Челика в руинах обитали ещё трое. Один из них – неприметный юнец Ейко. Когда компания вошла в дом, Ейко сидел в самом углу и чистил картошку, причём с таким усердием, что очистки разлетались во все стороны, прилипая к каменным стенам и к его румяному лицу. За каменным столом сидел пухленький молодой человек лет двадцати пяти. Перед ним на столе лежал исписанный наполовину пергамент и стояла бутылочка чернил. В дальнем углу, укутавшись в такой же кожаный плащ как у Наимира, сидел человек постарше.
– Вот это и есть наш учёный поход, – объявил Наимир, взмахнув руками. – Уважаемый Бова назначен хранителем библиотеки, – продолжал Наимир, указывая на пухленького писаку.
Бова, удивлённый столь большой компанией, всё же привстал и вежливо поклонился.
– Премного рад! – расплывшись в улыбке, поприветствовал всех Бова. Однако его улыбка в мгновение исчезла, когда, разглядывая вошедших, он увидел нуониэля. Тот, как и остальные, молча откланялся на приветствие жреца.
– А вот и уважаемый Печек, – сказал Наимир, проходя дальше в комнату и указывая рукою на сидящего на кровати жреца. – В его обязанности входит сбор сведений о Сколах и, конечно же, детальное изучение Дербенского Скола.
Уважаемый жрец Печек встал, без особого энтузиазма поклонился, чихнул и снова уселся на кровать, натягивая поверх плаща овечью шкуру.
– Последнее время ему нездоровится. Сырость, – тихонько пояснил Наимир, но Печек его услышал.
– Дело не в сырости, – буркнул больной. – Всё из-за…
Он не успел договорить, потому что тоже различил на голове одного из вошедших желтеющие ветки лиственницы.
– Уважаемые друзья, это господин Ломпатри. Он любезно согласился провести ночь в нашем храме, – сказал Наимир.
Тем временем слуга Ейко выронил из рук картофелину и вперил глаза в нуониэля, который вежливо поклонился и ему. Наимир махнул на своего слугу рукой.
– А это Ейко. Помогает по хозяйству, – торопливо сказал Наимир. – Продолжай, Ейко! Чего уставился?
Тут Воська пробился в центр комнаты и принялся говорить как можно громче:
– Перед вами благородный рыцарь…
– Воська! – резко прервал его Ломпатри. Слуга немедленно стушевался. – К чему эти придворные красоты?
Все трое жрецов ещё раз поклонились рыцарю. Тут слуга жрецов Ейко медленно приподнялся с пенька. Теперь он уже пялился не на нуониэля, а на Ломпатри.
– Рыцарь! – благоговейно прошептал он, хлопая ресницам. – Настоящий!
Слуга уже и думать забыл про диковинное существо с веточками на голове, которое стояло в метре от него. Теперь всё внимание сосредоточилось на этом рослом человеке с могучими плечами, сжимающим в кулаке рукоять меча, на клинке которого отражалось оранжевое пламя очага. В своих старых сапогах, потёртых кожаных штанах и льняной рубахе, по верх которой висел золотой медальон – символ его сословия, Ломпатри не походил на рыцаря из легенд и сказок. Но для Ейко, ни разу в жизни не видевшего настоящего рыцаря – меча, медальона и широких плеч незнакомца хватило, чтобы в его сердце запылал пожар вдохновения и всепоглощающего восхищения.
– Сядь Ейко, – сказал Наимир. – Я думаю, мне стоит прояснить, что друг нашего доброго рыцаря – это не человек, но опасаться его, конечно же, не стоит. Несмотря на то, что жрецы не заинтересованы в изучении различных сказочных существ, с уверенностью могу сказать, что перед нами представитель нуониэлей. Естественно, Учение отрицает наличие у сказочных существ человечности и разумности, но, мы, уважая нашего высокого гостя, господина рыцаря Ломпатри, обещаем не подвергать нуониэля никаким расспросам и опытам.
Пухленький жрец Бова в голос засмеялся. Остальные тоже поняли шутку, но выказали свои чувства лишь сдержанной улыбкой. А тем временем день подходил к концу. После знакомства в домике жрецов, Ломпатри направился к