кознях Афродиты, финале Концепции и дальнейших приключениях невезучего Афроареса. Стикс тихо хмыкнула и отдала Персефоне хтоний.
— У меня есть отличная партия самогона, настоянная на водах твоей реки, — шепнула Геката из-под вуалей. — Если, конечно, ты не сочтешь это за каннибализм.
После Стигийских болот Афроарес, уже без шлема, зачем-то наведался на Поля Мук. Поймать его там тоже не получилось — гибрид переполошил грешников и скрылся в джунглях. Так что пока Геката снова пускала по его следу стигийских собак, мамочка Персефона с Макарией успокаивали грешников, объясняя каждому персонально, что никто не собирается вот так вот живописно соединять друг с другом. Особенно данаид, все сорок девять штук.
— Иди-ка ты лучше к Гекате, — проникновенно сказала мама спустя десять минут. — А то наши грешники как-то не так воспринимают твое хихиканье…
— Подумаешь, нежные асфодельки! — фыркнула Макария. — О, Гипнос! — радостно завопила она через минуту, увидел в небе крылатую точку, сопровождающую несущуюся по воздуху колесницу. — Мамочка, у нас пополнение!
Из колесницы выпрыгнула задрапированная нежно-голубым хитоном Гера и сразу, едва ли не с подножки, вцепилась в Гекату:
— Какие еще стратегические объекты оно посетило? — тревожно спросила она.
— Ну, если ты, тетя Гера, считаешь Стигийские болота стратегическим объектом, то их, — хихикнула царевна. — Поля мук, река Стикс… ну и все!
— Подозрительно, — нахмурилась царица цариц.
Глядя на нее, встречно нахмурились присутствующий рядом Гипнос и Минос, недовольно переглянулись Эринии, и кто-то из стоящих позади подземных прошипел что-то про олимпийцев. Но прежде, чем Макария испытала непреодолимое желание заступиться за Геру, Геката, держащая царицу цариц за локоть и тычущая ей под нос пропитанный болотной грязью обрывок какой-то ткани, откинула вуаль с лица левого призрачного тела и неторопливо скользнула взглядом по кучке подземных. Потом спокойно опустила вуаль обратно. Шипение прекратилось.
Макария пакостно захихикала. Снятие вуали предназначалось вовсе не для запугивания — Геката просто хотела лучше запомнить лица. Занести, так сказать, в память список потенциальных испытателей новых ядов и заклинаний. Царевна их не жалела — ну, надо же Трехтелой где-то брать материал? Те наивные идиоты, которым не нравится, что Геката снюхалась с Герой, практически сами нарвались.
— Я предлагаю пропустить промежуточные точки и сразу начать караулить у входа в Тартар, — говорила тем временем Гера. — Желательно, прямо сейчас.
— Почему ты так думаешь? — подошла мама Персефона.
— Не представляю, зачем Аресу могло понадобиться шататься по полям и болотам, — заявила царица цариц, — но я прекрасно могу представить, как можно применить в Подземном мире ту жижу на крови, ну, помните. Когда вы улетели, мы нашли в конюшне котелок — я думаю, там что-то еще оставалось, иначе зачем Афроаресу таскать его с собой. Подозреваю, он перелил остатки в какую-то более удобную тару. Не знаю, получится ли открыть с ее помощью Тартар, но какая была бы прекрасная месть! Странно, что эта идея не пришла нам в голову раньше.
— Странно, что она не пришла в голову Макарии, — чуть улыбнулась мамочка.
— еще чего, по-вашему, я могу пойти и открыть Тартар? — возмущенно завопила Макария. — Папочка, значит, мучился, закрывал, а я пойду открывать? Ну уж нет!
— Да речь вообще не о том, — махнула рукой Геката. — Согласна, если он подобрал котелок с жижей, это Тартар, однозначно.
— Предлагаю не терять времени и двинуться на перехват, — повторила Гера. — А то дождемся, откроет, и тогда за нами точно придут… кого с Аидом в таких случаях поминаете?..
Вопрос был вполне себе риторическим, потому как мамочка, признав правоту Гекаты, уже принялась торопливо инструктировать Гипноса и остальных подземных. Но мамочка все ответила — повернула голову и мрачно усмехнулась:
— Песцы. Обычно мы говорим о песцах.
Глава 39. АфроАрес
После трех часов бесцельных шатаний по Подземному миру в поисках Тартара Арес с Афродитой были вынуждены признать, что у их нового могучего и прекрасного тела не очень хорошо с навигацией. Какие-то воспоминания о местонахождении Тартара у мужской составляющей тандема оставались со времен его царствования, но, во-первых, его не тянуло к месту захоронения дедушки и титанов, и бывал он там редко, и, во-вторых, в те времена местность еще не превратилась в непроходимые джунгли, и ориентироваться было проще.
Поэтому вместо Тартара могучий тандем приземлился аккурат посреди Стигийских болот (которые можно было смело переименовывать в Стигийские тростниковые джунгли), и, немного там поплутав, выскочил к Стиксу, где потерял шлем в неравной битве с самой титанидой Стикс. Потом его отчего-то вынесло на Поля Мук (очевидно, зловредный дядюшка специально их передвинул), и только после этого он наконец-то попал куда надо.
Тартар выглядел… жутковато. Пожалуй, не так жутко, как разъяренная Стикс, но та часть их сознания, которая принадлежала Афродите, ощутимо поежилась и принялись жаловаться на дискомфорт. Аресовой части тут тоже ничего не нравилось, правда, он считал ниже своего достоинства ныть.
Деревья, трава и лианы до Тартара не добрались — в его преддвериях не было ничего неприятно-зеленого, да и вообще ничего лишнего: мелкие сероватые камни, перемешанные с землей… но и все. Дальше была какая-то дырка в земле, укрытая медными коваными воротами с узорчиками, от которой тянуло сосущей пустотой. Все это здорово напоминало закрытый крышкой глубокий сосуд с испортившимся кушаньем, и совершенно не вызывало желание его открывать. Мужской составляющей тандема даже подумалось, что когда он осматривал Тартар раньше (без желания открыть и выпустить тех, кто там содержится), было как-то не так зловеще.
А сейчас из врат Тартара сочилась первобытная жуть — и месть всему живому уже не казалась ни Афродите, ни Аресу такой уж хорошей идеей.
Повернув златовлосую голову к темноволосой и уперев руки в бока, прекрасный и неистовый Афроарес принялся обсуждать сам с собой новый план.
***
Персефона не знала, стоит ли ей всерьез рассматривать версию, что Афроарес собирается открыть Тартар — возможно, что Гера, которая мерила все по себе, переоценила кровожадность тандема. Они с Гекатой признали этот вариант маловероятным, но все же решили отработать. Царица подозвала к себе Миноса для инструкций…
И вдруг на нее внезапно нахлынуло — спешить, мчаться к Тартару, не тратя время на грешников на Полях мук, не отвлекаясь на бестолковых подземных, не собирая в кучу союзников.
Шагать сквозь пространство — одной, и не ждать никого, шагать, сплетая в пальцах чужой двузубец и улыбаясь чужой улыбкой.
Пугающе-острой улыбкой Аида.
Когда он успел разделить это с ней?..
Наверно, он просто слишком много отдал, пока спасал ее дочь, ее подругу, ее саму, потом — ее мир, потом — снова