о жизни с бабушкой, и как осталась одна после смерти самого родного человека. Рассказала о работе в книжном магазине и по настойчивой просьбе Фло упомянула о двух неудачных романах: с одноклассником и с непризнанным писателем. А уже после смогла в деталях описать, как возвращалась с работы, прочитала объявление в газете и попала в Дарквуд.
– Вот и меня так сюды занесло, – вздохнул Сыч Никодимыч. – Отправился с приятелем к его родственникам в Лукоморье погостить. Сели в груженную товаром железную повозку на станции – бах, и ужо в другом мире. Я, конечно, об иномирных проходах слышал, но сам столкнулся впервые.
– А я, между прочим, догадалась, что вы мой земляк, только до конца поверить не могла, – улыбнулась Майя. – Речь знакомая, сказки наши знаете, да и Маюшкой меня только на родине называют. Откуда вы родом, Сыч Никодимыч?
– Сперва в Бьярмии жил среди чуди белоглазой, потом в Великом Хольм-граде с хозяевами осел, а как город затопило, в Новь-град на реке Волхве перебрался, там и обжился, – пояснил домовой. – А когда с Земли магия совсем исчезать стала, к местам заповедным выдвинулся. Нам, домовухам, без волшбы и чародейства никак нельзя. Как и вам, феям.
– И когда же вы перебрались на Тею? – полюбопытствовала Майя.
– Дык две сотни лет ужо прошло, а то и больше. Казалось, только вчерась с побратимом нас сюды занесло, а поди ж ты! Я по Тее знатно побродил, в Беловодье подался, а побратим в Дарквуде осел. Вот весточку прислал, в гости звал. А я все тянул, хозяева последние больно хорошие попались, да и от дому нам, домовым, надолго отлучаться нельзя. Но к травеню я наконец сюды добрался, да только приятеля своего не застал. Куды ушел – никто не слыхивал, – вздохнул Сыч Никодимыч. – А горожане шептались, что и другие брауни дома давно покинули, все уж и забыли – когда, почему. Я-то сразу смекнул, что дело нечисто, и в лесу затаился под защитой древесного духа. Бродил, искал побратима, но так и не отыскал.
– Найдем мы вашего приятеля, – пообещала Майя и тут же задала свой самый главный вопрос: – Сыч Никодимыч, а вы, случайно, не знаете, как нам на Землю вернуться?
– Да я бы и сам не против, но ходы в Иномирье давно закрыты, а за красивые глаза тебя в порт никто не впустит. Теперича для перехода бумага нужна с королевской печатью.
Майя расстроилась, а домовуха подлил масла в огонь:
– А енту бумагу не дождешься! Я местному королю письмо сразу по прибытии написал. А второе по приезде сюды отправил о странных делах, что в Дарквуде творятся. Но ответа никто не шлет, плохо тут местные сыскари работают.
Домовой схватил с тарелки очередной пирожок, запихнул в рот и шумно запил чаем.
– А куда вам ответ присылать, коли вы до этого по Тее бродили, а в последнее время в дупле жили? – сообразила Майя. – И наверняка послание не подписали.
– И то верно! – Сыч Никодимыч стукнул себя ладонью по лбу. – Но подпись была. Была подпись! Так и указал: «Домовуха из Беловодья, временно обустроился в Дарквудском лесу».
– Угу, «на деревню к дедушке» это называется. Имя не указали, адреса нет, – пожурила домового Майя.
– О-хо-хо, – вздохнул Сыч Никодимыч. – Что ж делать-то? Местный урядник, волчара этот, доверия моего не вызывает. А дела темные тут творятся, раз домовые исчезли. На сердце у меня неспокойно. – Домовуха погладил заурчавший живот: – Вона как оно трепыхается! Надо чайку попить, теперича ужо со сладким пирогом.
Пикси с открытыми ртами прислушивались к разговору. А Майя все задавала домовому вопросы о жизни на Тее. Сыч Никодимыч степенно отвечал, заедая тревогу пирогами. Так ни до чего и не договорившись, домочады отправились спать.
– А как нам тебя теперь называть? Мэй или Майя? – раздался под потолком писк Чаты.
– Зовите как прежде, чтобы не привлекать внимания, – зевнула Майя.
– Миз Мэбс права: надо к дракону за помощью лететь, – пробасила Фло с верхней полки шкафа.
– Спите ужо, стрекозюльки, – раздался скрипучий голос домового с нижней полки. – Утро вечера мудренее, авось что придумается.
Пикси еще о чем-то перешептывались, а Майя быстро заснула, решив, что о проблемах, как и об их решении, она подумает завтра.
Глава 19
Лесть во благо, или Торг здесь неуместен
После занятий Майя в компании подруг выпорхнула из здания академии и застыла: почтовый ящик, что скромно розовел на фасаде здания, теперь распух и был забит письмами. Конверты лежали и на земле, и на ступенях, и под дверью.
– Это что такое? – удивилась Аделин, поднимая с земли одно из писем, и зачитала: – «Лесной фее прямо в руки. Желание от тера Мюслика».
– А это письмо для тебя, Нора, – хихикнула Эль и передала конверт городской фее. – Просят возвести памятник предку семьи гоблинов во дворе. И чтобы на дракона-основателя был похож.
– Угу, и тебя не забыли, – хмыкнула городская фея, вытаскивая из ящика еще одно послание. – «Для аптечной феи. Желание. Хочу быть красивой и богатой, как миз Пигз, и непременно к Дню города. Миз Крендель, жена булочника».
– Так это же желания горожан! – догадалась Вайолет. – По одному желанию на каждую фею. Миз Мэбс же сказала, что феи академии принимают заказ в рамках практикума «Фея-крестная». Правда, результат директриса жителям Дарквуда не гарантирует.
– И как нам с этим справиться? – ужаснулась Майя.
– Тебе проще, – заявила Вайолет. – Всю бытовую магию можно заказать в бюро «Фея по вызову». А вот нам тяжко придется. Да и когда желания исполнять, у меня еще практика не пройдена! День города на носу, а я с озерной феей так и не договорилась. А ведь праздник планируют провести возле озера.
– Так чего мы ждем? – поинтересовалась Майя. – До распределения заданий в бюро миз Пруденз еще час. Вместо того чтобы плюшками баловаться в кофейне, как раз успеем на озеро сбегать и местную фею приструнить.
Подруги согласно закивали и побежали через лес к озеру – навстречу приключениям. Плана у них не было, понимания, как именно они угомонят озерную фею, тоже, но зато имелось огромное желание победить и воинственный настрой. Все, что нужно для переговоров.
На озере в полдень было безлюдно, ибо большинство жителей трудилось, да и волны на некогда ровной глади поднимались похлеще морских – на лодках не поплаваешь, рыбу не половишь. Феи подошли ближе и прислушались. Из глубины вод раздавались голоса, пение и вредное хихиканье. Майя заметила, что прежде чистый желтоватый песок был весь в водорослях и камешках, а площадка, которую горожане начали возводить для выступления бургомистра и местных артистов, не достроена.
– А ну выходи, хулиганка! – первой выкрикнула Аделин, как и Майя, обнаружив учиненное безобразие.
– Кто это там тявкает? – раздался гнусавый голосок из воды, а следом и