– Как Эйжел? – спросил я.
– Терпимо, – кивнул Берндт. – Она крепкая, а еще у нее оказалась хорошая свертываемость, иначе истекла бы кровью. Поправится. Кстати, перелома у нее тоже нет – только ушиб и трещина в кости…
– Она что, работает на службу безопасности? – спросил я в лоб. – Откуда иначе ей знать все детали?
Беккер не ответил, что само по себе было ответом. Вместо этого сказал:
– Могу подтвердить слова Эйжел. Мы схватили агента Очага. С ним был груз, условно названный нами «детонатор». Агент признался… позвольте не объяснять, как мы вызвали его на откровенность… что нес груз на вашу заставу. И что он работал в паре, потеря одного детонатора ситуацию не изменит. Человек, которому он должен был доставить детонатор, обеспечивал переброску его на Землю. А потом… – Берндт развел руками. – Хлоп – и на Земле девятнадцатый век.
– Многие не сочли бы это трагедией, – заметил я.
– О да! – с иронией сказал Берндт. – Может быть, случись это в начале двадцатого, примерно как было в Центруме, это еще было бы терпимо. Не случилось бы двух мировых войн, мир стал бы спокойнее и патриархальнее… А вот в начале двадцать первого…
Он поднял руку и начал загибать пальцы.
– Первое. Все атомные реакторы выходят из строя. Если даже и не взрываются, то начинают дико фонить. Второе. Мы лишаемся медицины, потому что производство лекарств – сложный процесс, невозможный без техники. Третье. Мы лишаемся транспорта, подчистую. Четвертое. Мы лишаемся связи. Пятое. Количество населения на Земле таково, что без современных технологий начнется чудовищный голод. Полагаю, что миллиарда два-три вымрет в течение месяца. Впрочем, наверняка начнется массовый каннибализм, так что срок можно несколько увеличить… Шестое. В наиболее бедственном положении окажутся развитые и цивилизованные страны – Европа, Северная Америка, Китай, Россия, Япония, Тайвань, Австралия… А вот из более диких мест – Африки, Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии хлынет поток необразованных, голодных, не ценящих человеческую жизнь мигрантов… Я не расист, Иван. Но наша цивилизация неоднородна. Часть мира лишь недавно вышла из состояния дикости. И с легкостью туда вернется. Да и мы сами… поверьте, цивилизационный лоск с людей слетает очень быстро…
– Берндт, не надо меня агитировать, – сказал я. – Поверьте, я не рассчитываю, что Земля превратится в патриархальный мирок, где люди ездят на лошадках, попивают пивко и музицируют на клавесинах.
– Уже хорошо, – кивнул Берндт. – Будем откровенничать дальше. Катастрофу надо предотвратить любой ценой. В крайнем случае – ценой уничтожения всей группы подозреваемых. Согласны?
Я помедлил, глядя ему в глаза. Они утратили всякую веселость, стали холодными, безжалостными.
– Нет, Берндт, – сказал я. – Не согласен, потому что я в группе подозреваемых.
Он рассмеялся.
– Хорошо. Это говорит в вашу пользу. Я знаю, что идеалисты, готовые на смерть ради человечества, существуют, но сам таких не встречал. Так помогите же мне, Иван. Поделитесь своими догадками!
– Расскажите мне чуть больше про агента Очага, – попросил я. – Он вообще – человек? Как был экипирован? На что похож этот его «детонатор»?
– Никакой информации, – Берндт сразу помрачнел. – Это все для вас неважно, Иван. А информация строго секретна.
– Хорошо, – сказал я. – Тогда позвольте спросить – часть устройства уже переправлена на Землю, верно?
– Откуда вы знаете? – Берндт достал кисет и стал сворачивать новую самокрутку.
– «Детонатор», – я пожал плечами. – Обычно сам по себе детонатор не опасен, верно? Должна быть еще и бомба.
Берндт помолчал, потом кивнул:
– Да, вы правы. Пожалуй, мне придется быть с вами чуть откровеннее… – Он выпустил струю дыма в потолок, откинул голову, будто размышляя, насколько откровенным стоит быть. – У Очага, по понятным причинам, есть серьезные проблемы с доставкой бомбы на Землю. Они, как и мы, способны переходить только в Центрум. Значит, им нужен пособник, который доставит груз дальше, в наш мир. А груз этот такого плана… в общем, надо быть полным идиотом, чтобы не понять, что ты доставляешь и собираешь – по кусочкам – бомбу. И учитывая судьбу Центрума – понятно, что это за бомба и к чему она приведет… Вам интересно, Иван?
– Очень, – честно сказал я. – Спасибо за откровенность, я внимательно слушаю.
– И бомба уже на Земле, – продолжил Берндт. – Ее уже доставили, понимаете, Иван? Остался детонатор… один мы, к счастью, перехватили.
– Но где-то есть второй… – сказал я.
– Есть еще и фактор времени, – продолжал Берндт, кивнув. – Мы не знаем, в чем именно у них проблема. Может быть, производственные мощности слабоваты. Может быть, компоненты для бомбы редки. Может, это от фазы Луны зависит, ничего мы толком не знаем… В общем – есть «окно» для активации бомбы в нашем мире. Оно будет длиться еще неделю. Если все обойдется – то следующего «гостинца» можно ждать не раньше, чем через пару лет.
– А та бомба, что уже на Земле?
– Скиснет, – сказал Берндт. – Ей тоже неделя осталась. «Скиснет» – именно так выразился агент.
– Все-таки это вирус? – спросил я.
Берндт не ответил, да я и не ждал этого. И так услышал очень много. Пожалуй, даже больше, чем требуется для спокойного сна.
– Берндт, а может, агент вам наврал? – спросил я. – И про «скиснет», и про второй детонатор, и про сложности изготовления бомбы…
Берндт некоторое время молчал, глядя на свои руки. Потом очень сдержанно сказал:
– Иван, вы же взрослый человек. Поверьте, есть такие ситуации, когда уже никто и ни о чем не врет. К сожалению, он умер раньше, чем рассказал все.
– Я очень хочу помочь, – сказал я. – Ну… давайте по порядку. Я знаю, что я – не предатель, но вас-то это не убедит. Вот что касается остальных…
Берндт смотрел на меня.
– Бобриков разочарован в мире, – сказал я. – Он человек старой закалки. Советской еще. Я, кстати, хорошо к СССР отношусь, уж извините. Но для Бобрикова с гибелью СССР мир утратил привлекательность. Он, наверное, потому и портал открыл, что ему невмоготу стало в нашем мире…
Берндт приподнял бровь.
– Это что, тоже какая-то тайна? – спросил я насмешливо. – Да все проводники, кого я знаю, не хотели жить в нашем мире. Тут не только гормоны, позы, слова и медитации замешаны – надо еще и хотеть открыть дверь в иной мир. Вот Бобриков – хотел. Его мир кончился, его труд стал никому не нужен. Он хотел уйти. От тоски начал китайской гимнастикой заниматься и – ву а ля! Может Бобриков наш мир уничтожить в отместку за бывшую страну? Наверное. У него вроде семья есть, дети и внуки, ну так их он в Центрум перетащит… Вероятность в целом небольшая, но Александр Валерьевич способен осознанно пойти на сделку с Очагом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});