и ублюдку конченому.
— Лев, я устала уже здесь торчать. Пойдем ко мне, — шепчет Лаура, а потом ее язык касается моей кожи. Нах*р все. Как долбанный идиот веду себя.
Поднимаюсь с места. Хочется рвать и метать. Как представлю рыжую с ним в спальне, желчь по горлу ползет.
— Лаура, прости. Мне нужно идти. Не жди меня, — поднявшись из-за стола, срываюсь к гостинице. Врываюсь в лифт, и пока он поднимается на седьмой этаж, чувствую себя там зверем, запертым в клетке.
Сжимаю руками виски, стискиваю их до боли в черепной коробке. Нет! Все, достаточно. Никакие миллионы не стоят того, чтобы позволить ей сделать такое… Только сейчас, когда оказался так близок к краху всего, понял, что не смогу ее отдать. Не смогу отпустить и позволить творить с собой разную хрень. Никто не заберет ее, никто больше не посягнет. И брат все поймет, простит. Но Тата — только моя!
Как только створки лифта распахиваются, молнией вылетаю в коридор. В голове безумные фантазии… Он и она. Черт, это дико злит. Нервы — струнами натянуты. Пусть только Фернандо окажется в ее номере. Конец ему. Порву, нахрен. А ее выпорю. Да так, чтобы сидеть еще месяц не смогла нормально…
Тарабаню в дверь. Никакого ответа. Когда уже всерьез подумываю над тем, чтобы снести ее, к чертям, раздается звук отворяемого замка. На пороге стоит она… Волосы растрепаны, глаза распахнуты широко, губы пухлые, красные. В груди все скручивает в узел. Бл*дь, трогал ее, тварь…
— Где он? — из груди рвется рычание.
— Кто? — голос такой удивлённый. Смотрит на меня высокомерно, мол, какого приперся сюда? Актриса гребаная.
— Я спрашиваю, где он, — наступаю на нее. Понимает, в каком я состоянии. Читаю испуг в ее глазах. Но это всего лишь какая-то секунда. Поправляет полы шелкового халата, а я прохожусь взглядом по ее фигуре. Коротенькое одеяние, едва прикрывающее бедра, и видок— будто только что тр*хали ее.
— В спальне! Да?! Он там? — зверею до предела. Взор застилает пеленой. Смотрю на нее, а Гетман только плечами пожимает и улыбается так нагло. Сучка!
— Охренительно просто! — Потеснив ее, прохожу вглубь номера, направляясь в соседнюю комнату. Сканирую комнату. Кровать пуста, но все покрывала смяты так, будто на них нехило скакали.
— Где он?! — развернувшись, наступаю на нее. Мне уже не до смеха. И не до ее игр.
— Богатов, ты ничего не попутал? — хмурится, обиженно дует губы. Поднимает руку, накручивая локон волос на палец. А я вижу, как тонкая ткань халата спадает с ее плеча, оголяя черную чашку лифа. И в этот момент меня накрывает. Срывает напрочь все клеммы. Сорвавшись с места, прижимаю ее к стене. Не обращая внимания на легкое сопротивление, наклоняюсь, вдыхая аромат ее кожи, пытаясь уловить чужие нотки.
— Ты совсем с катушек слетел? — рычит, упирается ладонями мне в грудь, пытаясь оттолкнуть. Только мне пох*р… накрыло.
— У тебя было что-то с ним? Говори! — схватив за плечи, встряхиваю ее так сильно, что голова Таты бьется о твердую поверхность стены.
Молчит. Смотрит на меня так… что внутри все переворачивается. Я вижу в глубине ее синих глаз обиду и боль… но спустя секунду Гетман возвращается к роли стервы.
— А ты проверь, — цедит сквозь зубы, ехидно улыбаясь.
Ну, все, милая. Ты сама мне зеленый свет дала.
Глава 30
Не отпускаю ее кристально чистых синих глаз. Сейчас они полны гнева, но для меня это привычные эмоции Таты. Обхватив ладонью затылок девушки, прижимаю к себе, врываясь в ее рот поцелуем. Жадным, голодным. Кусаю, грубо оттягивая мягкую ткань ее губ. Ненавижу ее, и жить без нее не могу. Одна мысль о том, что она может принадлежать другому — сводит с ума, заставляет корчиться в агонии. Она — моя. Сколько ни боролся с собой, не смог убежать от этого.
Отстраняюсь. Дышит рвано. Глаза прикрыты. Смотрит на меня из-под длинных ресниц, а сама уже не отталкивает. Стиснув в руках ткань рубашки, притягивает к себе.
Грудь ходуном ходит. Тянусь неспешно к вороту ее халата, отодвигаю пальцами одну полу. Округлая, сочная грудь, обрамленная черным кружевом бюстгатлера, покрытая колкими мурашками молочного цвета кожа — все это действует на меня подобно афродизиаку. Голову кружит от ее красоты. Оттягиваю чашечку лифа, провожу пальцем по бледно-розовой ареоле. И снова накрывает злостью, как только допускаю мысль, что итальянец трогал ее, что разрешила ему, подпустила.
Возвращаю взгляд к ее глазам.
— Если хотела, чтобы я тебя тр*хнул, могла бы просто сказать, — шепчу, потому что голос сорван. Меняразрывает от дикого желания, и в то же время гнев снова набирает обороты… — Я бы сделал это без глупых игр…
Наблюдаю за тем, как дурман в ее глазах сменяется злостью. Ловлю себя на мысли, что кайфую, доводя ее.
— Пошел ты, — рычит, заводяруку для пощечины. Перехватив запястье, улыбаясь, смотрю на нее. Глаза широко распахнуты, губы поджаты, так и пахнет от нее яростью. Вкусная, до одури, так и сожрал бы. Провожу пальцем по губам, заставляя выпустить нижнюю из плена зубов. Кровь приливает к паху от того, насколько она сочная и желанная. Резко притянув за талию, снова впиваюсь поцелуем.
Несмотря на стремление быть сильной, Тата не может сдерживать тягу. Я чувствую ее желание, им пропитана каждая пора, каждая частичка ее тела. Ее проворный язык встречает мой в глубинах рта. Подхватив Гетман под бедра, поднимаю на руки. Тата обхватывает мой торс ногами, продолжая целовать. Одурманенный ее запахом, желанием, понимаю, что не могу больше терпеть. Гребаная секунда соизмерима вечности.
Бросаю ее на стол. Отстраняюсь. Смотрит на меня растерянно. Развожу пошире ее стройные ноги, устраиваюсь между ними. Тянусь к поясу, распускаю его и смотрю завороженно на то, как падает с ее плеч тонкая ткань одежды.
Секунда, и ее бюстгальтер присоединяется к халату, падая на пол. Наслаждаюсь видом ее наготы. Пальцы зудят от потребности чувствовать ее. Каждую веснушку ее хочу исследовать языком, каждую морщинку, каждую складочку изучить, запомнить. Но ведь знаю, что с Гетмантолько грубый напор может совладать. Она как дикая кошка. Только сейчас в ее глазах голод. Девушка тянется ко мне, подается бедрами.
— Раздевайся, — шепчет сипло, с нотками нетерпения. Пытается стянуть с меня футболку. Усмехнувшись, отстраняюсь. Кайфую от происходящего. В пару движений сбрасываю с себя одежду, возвращаясь на прежнее место. Ее взгляд блуждает по моему телу. Останавливается в районе паха. Тата прикусывает губы, а у меня кровь вскипает от этой картины. Да, милая, это на