Читать интересную книгу Не изменяя присяге - Александр Лоза

«Сын генерала Престина — Престин Евгений Константинович. Именует себя беспартийным. В партии С. Р. (Эсэров) состоял до 1918 года. Женат. 24 июля 1918 года арестован Комиссией Кедрова (Церенбаума) и отправлен в Москву. 25 ноября 1918 года освобожден и поступил в Главное Управление личного состава флота. Во время господства Миллера в Архангельске не находился, а служил в Красной Армии.

Уполномоченный по антисоветским партиям (Филатов)».

В 1919 году в Архангельске лейтенант Б. Садовинский с августа месяца квартировал в доме дирекции маяков и лоций Белого моря в свободной квартире генерал-майора Н. Престина. Большое каменное здание дирекции располагалось на Соломбальском острове на берегу главного русла реки Северная Двина. В то время вдоль берега располагались невысокие строения и с северо-запада на расстоянии около пятисот метров тянулось одноэтажное здание складов, а за ними, на таком же расстоянии, располагалось большое и высокое здание дирекции. Этот большой каменный дом сохранился до наших дней.

Лейтенант Садовинский быстро сошелся со своими сослуживцами по Отдельной Архангельской флотской роте. Командиром роты был опытный офицер, капитан по Адмиралтейству Константин Матвеевич Кириллов. Помощник командира роты — подпоручик по Адмиралтейству Терентий Матвеевич Баранов. Оба офицера были семейными людьми.

У командира роты К. М. Кириллова было пятеро детей: двое сыновей — Владимир, четырнадцати лет, и Константин, десяти лет, и три дочери — Лариса, двенадцати лет, Ксения, восьми лет, и младшая Мелентина, пяти лет. Семья была дружная, дети росли в любви и согласии.

Жена Кириллова, Евдокия Иоакимовна, прекрасно вела хлопотное хозяйство, и в этом ей помогала прислуга Анна Матвеевна Пономарева. Лейтенант Садовинский бывал в гостях у командира на Адмиралтейской набережной в Соломбале. Теплая, приветливая обстановка этого гостеприимного дома согревала душу Бруно, но иногда и вызывала щемящую тоску.

Семья помощника командира роты Т. М. Баранова была поменьше: жена Эмма Николаевна, сын Владимир, четырнадцати лет, и дочь Надежда, двенадцати лет.

Остальные субалтерн-офицеры роты были или холостыми, как сам Бруно, — это прапорщик Павел Федорович Бучилин и мичман Владимир Горяинов, — или их семьи находились за пределами Архангельска. Так, у лейтенанта Леонида Кудрявцева семейство находилось в Финляндии, а у лейтенанта Юрия Александровича Соколова семья проживала в Севастополе. Все холостяки и бессемейные офицеры, кроме Б. Садовинского и П. Бучинина, которые жили на берегу, проживали на кораблях и судах. Лейтенант Ю. А. Соколов жил на линкоре «Чесма», лейтенант Л. Кудрявцев проживал на посыльном судне «Горислава», а мичман В. Горяинов — на посыльном судне «Ярославна».

Занимаясь повседневными делами службы Отдельной Архангельской флотской роты, Садовинский понимал, что это лишь небольшая передышка в боях с большевиками.

Летние вечера особенно хороши в Архангельске: легкий ветерок разносит по реке редкие протяжные гудки пароходов, таинственно мигают клотиковые огни на мачтах парусников. Плавно и величаво несет царственная Двина свои воды в море, тихо покачивая на волнах мирно уснувших чаек. Вечерами, в добротной генеральской квартире, к Бруно не раз приходили мысли о сложности и неоднозначности ситуации на Северном фронте. Полученный им лично боевой опыт полевой, а фактически партизанской войны с красными подсказывал лейтенанту, что не все обстоит столь гладко, как о том пишут местные газеты. Особенно в части флотских дел на реках и озерах Северного края. Как ни размышлял Садовинский, но эти мысли не приносили ему уверенности в будущей победе над красными. Он понимал, что воюют белые части с героизмом, но и с какой-то внутренней обреченностью. Это усталость, понимал Бруно, накопилась.

О том, с каким большим трудом в Архангельске начал формироваться отряд истребителей для отправки во флотилию Онежского озера, оставил свои воспоминания мичман Георгий Павлович Серков. В 1918–1919 годах он, будучи гардемарином, служил пулеметчиком на катерах-истребителях и вспоминал об этом следующее:

«Я был назначен на катер № 4, в последствие переименованный в “Безрассудный”. Командир — лейтенант А. А. Соколов. Началась жизнь и служба на флотилии Онежского озера.

На катере было три пулемета системы Виккерса и к ним три пулеметчика: гардемарин Лепнев, матрос Цыварев и ваш покорный слуга. Старшиной пулеметчиков числился гардемарин Лепнев, но вся материальная часть и обучение того же Лепнева и Цыварева лежала на мне, как прошедшем своевременно пулеметные курсы. Гардемарин Лепнев был скорее “льюисганщик”, впервые увидевший “Виккерс” на катере; Цыварев же, до назначения на катер, был ездовым в пулеметной команде десантной роты Архангельского флотского полуэкипажа».

Прервем на минуту воспоминания гардемарина Г. П. Серкова и напомним, что Серков обучался пулеметному делу в Архангельской пулеметной школе. Кроме этого, Г. П. Серков прошел школу пулеметчика у мичмана Б.-С. А. Садовинского, когда тот был командиром пулеметной команды в десантной роте Архангельского флотского полуэкипажа. Они вместе воевали зимой 1919 года на Пинежском фронте.

Преодолев все возникающие трудности, 29 июля боевой отряд истребителей: истребитель № 1 — командир — лейтенант Астафьев под брейд-вымпелом начальника флотилии, истребитель № 4 — командир — лейтенант Соколов, истребитель № 5 — командир — лейтенант Державин и истребитель № 15 — командир — мичман Шамордин — вышли в 19 часов из Медвежьей Горы на эволюции.

Очень эмоционально и подробно этот первый бой катеров-истребителей под командованием капитана 1-го ранга А. Д. Кира-Динжана с большевиками на Онежском озере описывает в своих воспоминаниях Г. П. Серков:

«3-го августа, на рассвете, три катера американского типа №№ 1, 4, 5 вышли в озеро.

Подойдя к Мег-острову, обнаружили три большевистских корабля, из которых каждый в отдельности был сильнее вооружен, чем все три наших катера вместе взятые.

Неприятельские суда первыми открыли огонь и поймали нас в вилку. Огонь из наших маленьких орудий и пулеметов был открыт почти одновременно. Пулеметы работали исправно, за исключением пулемета гардемарина Лепнева, у которого получилась сложная задержка. Пришлось передать ему свой пулемет, а самому быстро сменить замок и отрегулировать боевую пружину у его пулемета. Оказался сломанным боек — задержка довольно редкая, но все же быстро устранимая».

Конечно, все легко устранимо, когда глубоко разбираешься в конструкции пулемета.

Нет, не зря учил своих пулеметчиков устройству пулемета, умению работать с ним и устранять сложные задержки и поломки, что называется, «с закрытыми глазами», командир пулеметной команды морской десантной роты мичман Б. Садовинский.

В сложнейших условиях боя гардемарин Серков справился с поломкой пулемета и продолжал стрелять по противнику. Это ли не лучший отзыв, данный самой жизнью, о мичмане Б. Садовинском, как о педагоге, наставнике и командире пулеметчиков! Наверное, после боя гардемарин Серков вспомнил своего наставника по пулеметному делу добрым словом.

Скоротечный бой закончился победой катеров-истребителей. Два корабля красных: бронированный катер, вооруженный двумя горными пушками и двумя пулеметами в башенных установках, и двухвинтовой пароход, вооруженный двумя 75-миллиметровыми орудиями, одной 37-миллиметровой пушкой на противоаэропланной установке и пулеметами систем Гочкиса, были захвачены белыми.

Преимущества в опыте и умении позволяли белым выходить победителями в этих схватках. Белые войска отбивали у большевиков один населенный пункт за другим по побережью Онежского озера.

1 сентября 1919 года лейтенант Б.-С. А. Садовинский убывает из Отдельной Архангельской флотской роты, о чем свидетельствует выданный ему аттестат № 283.

Лейтенант Б.-С. А. Садовинский вместе с сослуживцем по Отдельной Архангельской флотской роте мичманом И. А. Добромысловым были сняты со всех видов довольствия, что подтверждается сохранившимся в Российском государственном архиве ВМФ денежным аттестатом:

«Приказ № 767 АТТЕСТАТ № 283

Дан сей от Отдельной Архангельской флотской роты Лейтенанту Бруно САДОВИНСКОМУ и Мичману Ивану ДОБРОМЫСЛОВУ в том, что они денежным содержанием по должностям как субалтерн-офицеры из окладов 650 рублей в месяц с 33 надбавкой как холостые и деньгами на поддержание имеемого обмундирования из оклада 50 рублей в месяц каждый от роты удовлетворены по ПЕРВОЕ (1-е) Сентября 1919 года.

Вычеты в пенсионно-инвалидный капитал и в офицерское собрание произведены по Первое (1-е) Сентября 1919 года.

Что подписью с приложением казенной печати свидетельствуется.