Фирсанов как о деле решённом ответил, что сегодня встреча невозможна, и попросил меня зайти завтра. Мне ничего не оставалось, как соглашаться. Правда, при прощании я посетовал на моё полуголодное существование - и тем самым кардинально решил вопрос с питанием: Фирсанов сказал, что даст команду коменданту тюрьмы, чтобы меня прикрепили к тамошней офицерской столовой.
Своё обещание Фирсанов сдержал - когда я пришёл на Казарменную, то лейтенант Петров уже был в курсе руководящей команды и помог мне замечательно подкрепиться. На первое я съел тарелку борща, на второе - говяжий гуляш с гречкой, запив всё это великолепие сладким чаем с обсыпным кольцом из песочного теста. И что самое замечательное - в это же время назавтра мне был обещан аналогичный обед.
Вторую половину дня заняться было решительно нечем - я снова слонялся по городу, сидел на лавках, одним словом - бездельничал. Обнаружил работающие промтоварный и книжный магазины. Магазин промтоваров был открыт непонятно для чего: его прилавки были выметены и девственно чисты - видимо, остающиеся в городе жители скупили весь хозяйственный скарб, на полках лежали только железные петли для ворот да стояли печные ухваты и кочерги. Книжный удивил меня обилием партийной литературы, книг Ленина и Сталина, а также огромным количеством плакатов. В преддверии неизбежного прихода немцев я бы спрятал всё это от греха подальше, на что, видимо, у продавцов не имелось разрешения. Из художественной литературы имелись Лесков, Тургенев, Пушкин и Чернышевский. Особняком лежала “Как закалялась сталь” Н.Островского - мне отчего-то стало страшно жаль эту книгу. В своё время она произвела на меня сильное впечатление, а здесь теперь её ожидала расправа и неминуемое уничтожение. Я даже подумал, что стоило бы её купить и забрать с собой, однако решил не поддаваться порыву сентиментальности - ведь в случае, если мне придётся переходить к немцам, эта книга может сослужить плохую службу.
Вместо книги я приобрёл общую тетрадь в солидной миткалевой обложке, банку чернил и пяток химических карандашей, чтобы приступить к написанию дневника. Ведь все детали прошлых и предстоящих экстраординарных событий должны быть точно зафиксированы и сохранены.
Вечером в гостинице настрочил по памяти первые страницы дневника - о разговоре со Сталиным. Ночью был налёт - к счастью, не на центр. Бомбили что-то вдалеке, наши отвечали зенитным огнём, и в районе полуночи канонада утихла.
17/IX-1941
Утром был у Фирсанова, однако вновь - не солоно хлебавши. Организация встречи с Раковским сегодня снова невозможна, и мне предстоит теребить начальство на следующий день. А это будет уже четверг.
Пока я дожидался в переполненной приёмной, мне удалось невольно подслушать несколько разговоров: немцы на местном фронте явно нас теснят, из города началась эвакуация архивов и музейных экспонатов. Но дело осложняется тем, что немцы разбомбили железнодорожные пути, и теперь на станции - сущий ад и кавардак. Ожидается также эвакуация тюрьмы.
Последнее известие заставило меня занервничать, поскольку в таком случае все мои планы безнадёжно срываются - ведь без второй беседы с Раковским я вряд ли буду интересен что нашим, что немцам. Если Раковского отправят из Орла, то мне необходимо следовать за ним, однако кто в таком случае будет в курсе о моём секретном задании и сможет обеспечить к Раковскому доступ? Если знать наверняка, что его отвезут в Москву, то мне можно бы и вернуться, а так, в условиях неизвестности, приходиться сидеть в прифронтовом Орле и ждать развязки.
Дождаться бы! С утра ещё твердили, что предстоящей ночью на город будет капитальный налёт. Есть вероятность сгинуть под бомбами, так ничего и не сотворив…
Петров не обманул - у меня снова великолепный обед: зелёные щи и добрый мясной голубец, вместо чая - компот из сухофруктов. Все офицеры в столовой обслуживаются по специальным талонам - я попросил снабдить меня такими же, чтобы не дёргать лейтенанта ежедневно своими голодными проблемами. Увы, мне пользоваться талонами не положено, и кормить меня будут только в сопровождении Петрова. Кстати - узнал, что Петров не просто лейтенант, а старший лейтенант госбезопасности, что соответствует в обычных войсках званию майора.
Петров терпит мою назойливость и безропотно выполняет мои просьбы, за что я ему очень благодарен. Должно быть, он очень неплохой человек, причём не солдафон, а интеллигент. Даже тот минимум общения, которое я с ним имею, выдаёт в Петрове внутреннюю культуру и начитанность.
Кстати, о начитанности. Я решил спасти замечательную книжку Н.Островского от поругания и купить её. Немцы не страшны, ведь я всегда смогу им объяснить, что эта повесть посвящена русскому сверхчеловеку, к чему германский ум должен отнестись с пониманием. Увы, у меня ничего не вышло - магазин закрыт. Причём если судить по пустым полкам, откуда вывезли книги вождей,- закрыт уже навсегда.
Похоже, мои праздные прогулки по городу начинают привлекать внимание не только местных жителей, но и милиции. Сегодня пришлось показывать командировочное удостоверение милиционеру. Он отнёсся с пониманием и поинтересовался, не нужна ли какая помощь. Я ответил, что в ожидании постоянно откладываемого “рабочего мероприятия” мне приходится маяться от безделья, на что он неожиданно предложил попробовать посетить бильярдную и даже рассказал, как туда пройти.
Удивительное дело - бильярдная была открыта, работала и в ней даже имелось несколько игроков. За восемь рублей я почти два часа гонял шары то в одиночку, то на пару с неопределённого возраста гражданином, похожим то ли на учителя, то ли на счетовода. Погонял бы долее - но с непривычки подвернул на левой руке палец, пообещал прийти завтра и отправился в гостиницу.
Возле Мариинского моста установили зенитную батарею - видимо, слухи о предстоящем налёте отнюдь не беспочвенны.
19/IX-1941
В четверг (18/IX) ничего не изменилось - был на Тургенева (снова “Зайдите завтра!”), обедал в тюрьме и до темноты гулял. В гостинице было не до дневника, поскольку, как и в прошлую ночь, ждали бомбардировки. Но всё обошлось, взрывы гремели где-то очень далеко.
А с шести утра, когда удалось немного задремать, внизу заревели моторы и загрохотали гусеницы - в сторону фронта проходило бронетанковое пополнение.
Сегодня всё повторяется: очередной отказ, полученный от Фирсанова, очередной обед, полученный от Петрова, три с половиной часа в бильярде - и пятнадцать рублей долой! Седовласый дед, заведующий этим заведением, зачем-то прицепил к пиджаку крест Святого Георгия - оказывается, он воевал в Первую мировую. Не знаю, что этим он хотел сказать - наши не оценят, а немцы, боюсь, могут и неправильно понять…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});