— У твоей прабабушки дар есть — она колдунья. У меня тоже свой дар есть, я просто знаю, что не будет у вас вместе счастья и все.
Я не удержалась и спросила:
— А если не вместе то будет?
— Конечно, будет, — убежденно сказала та и вытерла рукавом появившиеся слезинки.
В это время скрипнула дверь, и в открывшемся проеме показалось голова бабушки.
— Вы тут долго еще сплетничать будете? — спросила она и без разговоров втащила меня в теплую комнату. Милица Ивановна вошла следом и уселась за стол рядом с моей мамой.
Бабушка села напротив них, достала з-под стола вторую бутылку, налила водки в граненые стаканчики, один из них пододвинула ко мне.
Мама хотела что-то сказать, но, глянув на бабушку, осеклась и потупила взгляд.
— Вот это да, — подумалось мне. — Мама боится бабулю еще больше чем я.
— Давайте за новую жизню выпьем, — предложила тем временем бабушка, — и подняв стакан чокнулась с нами.
— А была, не была, — решила я и храбро выпила горькую обжигающую жидкость.
Водка горячим комом прошла по пищеводу и в животе сразу защипало. Я схватила соленый огурец и откусила половину, борясь с подступившей тошнотой.
Однако через минуту тошнота отступила, зашумело в голове, и я почувствовала, что напряжение, владевшее мной последние двое суток, исчезает.
Когда я потянулась, чтобы налить еще, бабуля прижала мою руку к столу и заявила:
— Хватит с тебя этого.
Мне налили чаю и предложили ограничиться им.
Когда в дверях появился запыхавшийся Иван Тимофеевич, бабушка и Милица Ивановна были уже прилично навеселе.
— Ага, вот и брательник явился, не запылился, — отметила бабуля. Иван Тимофеевич взглянул на нее и слегка побледнел.
Действительно, бабуля красавицей никогда не была, а сейчас в полутьме избы, раскрасневшаяся от выпитого с торчавшими клыками, она казалась страшней любой бабы-яги из кинофильма.
— Садись рядком братец, — продолжила бабушка, — покалякаем о делах наших скорбных. Вишь, как приключилось, пришлось и мне на поклон к вам идти..
Услышав такие слова староста приосанился и проведя рукой по роскошным усам, присел за стол.
— Рад тебя видеть, Аглая Никаноровна, в полном здравии, — сказал он, только вот радости в его голосе нисколько не было.
— Вижу, вижу, как ты рад, родственничек, — ехидно ответила бабушка, — только зря ты так переживаешь сердечный, вам от нашего появления только чистая польза будет.
— Это еще почему? — в унисон спросили Иван Тимофеевич с Милицей Ивановной.
— А потому, — таинственно сообщила бабушка, — что правнучка двери в любые миры открыть может.
Особого удивления на лице моего дальнего, предальнего родственника не нарисовалось. Видимо с тех пор, как я первые появилась в деревне оборотней, меня обсудили уже на сто раз.
— Ну, и какой нам прок от того? — спросил он у бабушки.
— Как это какой? — удивилась та, — вы тут живете, как деды и прадеды, даже не знаете что такое электричество, про радио тоже ничего не слыхали. При свечах да лучинах вечерину сидите.
Староста скептически кашлянул.
— Действительно, мы про твое лепестричество не слыхивали. Может, растолкуешь, что это за штука такая.
Бабушка замялась.
— Ну, как тебе бестолковому объяснишь, тут показывать надо, — попыталась она уйти от ответа.
— Ааа, так ты сама не знаешь, что это такое! — по-своему понял ее заминку Иван Тимофеевич.
— Ленка, открой дверь в мой дом в Серебряном! — неожиданно потребовала бабушка.
Я не сразу поняла, что от меня требуется. В голове продолжало шуметь и хотелось спать.
Только когда бабуля ткнула мне в бок, до моей головы дошло, что нужно сделать. Портал открылся сразу и оттуда задул теплый ветер. В бабушкином доме было все еще намного теплей, чем в доме оборотней. Бабушка вышла из-за стола и, пройдя к себе в дом, щелкнула выключателем.
После сумрака тусклая электрическая лампочка показалась ярким светильником. Наши хозяева сидели за столом открыв рот, разглядывая опустевшую комнату, где на выцветших обоях хорошо выделялись места на которых до сегодняшнего дня висели любимые бабулины коврики с лебедями и оленями.
Иван Тимофеевич встал из-за стола, подошел к проему и с опаской заглянул в него.
— Ишь, ты, — сказал он задумчиво, — не думал, не гадал, что сподоблюсь такое диво увидеть. Так это, Никаноровна, мы твои хоромы разглядываем?
Бабушка кивнула в ответ, и старик осторожно прошел к ней и начал разглядывать горящую лампочку.
— Вот оно, значит, какое лепестричество твое, — сообщил он через пару минут.
Пока он разглядывал почти пустую комнату, Милица Ивановна боролась со своими малолетками, перекинувшимися в рысят и рвущимися обследовать новое место.
Иван Тимофеевич, между тем подошел к железной кровати с пружинной сеткой, сиротливо стоящей без перины и постельного белья.
— Неужто железная!? — ахнул он, дотронувшись до нее. — Это же сколько такая стоит?
Я тут не выдержала и громко сказала:
— У нас железа дешевое, не то, что золото.
Староста на эти слова не отреагировал и продолжал свой обход. Подойдя к окну, он провел пальцем по стеклу и завистливо вздохнул. Ничего не сказав, прошел дальше к плите и тут завис по-настоящему. Он чуть не облизал чугунную дверцу, колосники и вьюшку.
На лбу у него выступили крупные капли пота.
Выпрямившись, он прошел обратно к нам, бабушка последовала за ним, выключив по дороге свет, и вокруг стало мрачно и темно.
Я закрыла проем, и ветродуй сразу прекратился. Милица Ивановна зажгла еще один жировой светильник, но все равно после электрического света, светлее у нас не стало.
Иван Тимофеевич уселся за стол и вперил в меня свой оценивающий взгляд. Было ясно, что до него только сейчас дошло, какие возможности открываются у него с нашим появлением.
— Так, это, Никаноровна, — обратился он к бабуле. — Ежели вы сюда насовсем перебираетесь, могет мы у тебя из дома все сюды перетащим? В твоей печи одного кирпича тыщи две штук будет. Настил целый, Там еще я чугунков несколько приметил.
— Эх деда, деда, — сочувственно подумала я. — Ничего ты еще не понял, пока я с вами, можно целый хозяйственный магазин сюда перетащить и не только.
Прабабушка, услышав слова троюродного брата, мгновенно разозлилась и начала ругаться.
— Да ты Тимофеич совсем охренел! Чтобы я свой дом, который еще наш дед строил, своими руками ломала? Не будет такого никогда. Ни одного гвоздика выдернуть не дам!
Я смогла прекратить начинающую ссору, пообещав, что смогу принести в Заповедье все, что будет нужно и любых количествах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});