— Но ты же не делал ошибок! Они начали войну, а ты выиграл!
Папа снова улыбнулся.
— Верно. Один градус право на борт, рулевой! А теперь слушай! На витенагемуте ожидается много споров. Половина эрлов подобны мне: они выслушают условия, а потом уже примут решение. Но у партии войны-до-победного-конца по меньшей мере пять твердых голосов, и столько же их у партии мира-любой-ценой. Я называю их Кровавыми и Нытиками, но ты этого не повторяй.
Радгар кивнул, не сводя взгляда с намеченного курса корабля.
— Хорошо, господин! — Здорово, когда тебя посвящают в государственные тайны вроде этой.
— И хотя я уже принял решение, я не могу совершенно игнорировать витенагемут. Я обработаю эрлов при личных встречах перед голосованием, и в конце концов, возможно, все мы проголосуем одинаково. Однако разногласия эти серьезны, и наверняка не обойдется без угроз и подкупов. У Кровавых достаточно средств, чтобы подкупить часть Нытиков. Шивиальцы привезут с собой мешки золота и груды обещаний. Твигепорт — цитадель Кровавых, гнездовье горячих голов. Я не удивлюсь, если еще до конца муута случится кровопролитие.
Радгар потрясенно покосился на отца, и угрюмое выражение его глаз ему очень не понравилось. Витенагемут собирался в Варофбурге раз в году, и он не помнил на подобных собраниях никакого насилия страшнее неизбежных пьяных ссор.
— Даже рубка?
— Рубка на мечах, дубины, ножи в спину. Не исключаю даже яд или заклятия. Если танист не согласен со своим эрлом, нож под сердце — быстрый способ сменить один голос на другой. Светманн — вожак Кровавых. Он жесток и беспринципен. Если придется, он готов к любым действиям, даже самым грязным.
Светманн был эрлом Грейтеарса. Его избрали недавно, он был молод, и ожидать от него можно было чего угодно. Всего несколько месяцев назад он бросил вызов одному своему брату, танисту, и почти сразу после этого — другому, эрлу. Оба решили драться, и оба погибли. Подобного рода братоубийство считалось законным, но уважения победителю оно не добавляло. Хуже того: насколько припомнил Радгар, Светманн происходил из рода Нюрпингов, а Нюрпинги считались второй после Каттерингов династией, претендующей на трон. Когда-нибудь Светманн может угрожать и папе.
— Тогда почему ты созвал витенагемут в Твигепорте?
Отцовские глаза вспыхнули ярче, чем изумруды в его броши.
— Потому что Станхоф больше Сюнехофа. Потому что это традиционный знак уважения к новому эрлу. Потому что я смогу держать шивиальцев в одном городе и не позволять им слишком уж шпионить. Единственное, чего мне не хотелось бы, — это услышать, что тебя или твою мать взяли в заложники.
— Что? — ахнул Радгар.
— Это вполне возможно. Это единственный способ повлиять на мой голос — единственный, от которого все зависит.
— Но… — Радгар поперхнулся, представив себе все возможные последствия, и снова чуть не упустил «Греггос». На этот раз папе пришлось помочь ему — всего одной рукой, и он даже с места не сошел. Как просто у него все это выходило!
— Все верно, но ты ведь не просто кто-то, а очень дорог мне — и Бельмарку. Мне пришлось взять тебя с собой, так как тебе нужно познакомиться со своим дядей, но я приказал Леофрику усилить охрану — мою и твоей матери. Приглядывать за тобой я поручил Вульфверу.
Вульфверу? Уж не сошел ли папа с ума? Его кузен плыл сегодня рулевым на «Ганоте», везущем его отца как члена королевской свиты. Кстати — вот здорово! — «Ганот» отстал, не выдержав темпа. «Греггос» вырвался на три или четыре корпуса вперед. Вот, значит, почему гребцы так ухмыляются! Впрочем, его заслуги в этом не было.
Братцу Вульфверу исполнилось двадцать, и он стал фейном, одним из самых мощных мужчин в фюрде. Он уже ходил на фейринги, брал на абордаж шивиальские суда, орудовал мечом в бою, пролил шивиальскую кровь. Его до сих пор не любили, но почитали как бойца. Безумец, с уважением отзывались о нем мужчины, а скопы сравнивали его с китом-касаткой. Никто не сомневался, что рано или поздно он будет претендовать на пост эрла. Все верно, второй глитм Хильфвера подтвердил, что рок Вульфвера — вода, а не Радгар, но это не означало, что им не придется скрестить клинки. В считанные годы взаимная неприязнь обещала смениться смертельной враждой.
— Разве не было кого-нибудь получше, господин? — спросил Радгар, стараясь, чтобы голос его звучал как можно равнодушнее.
Папа нахмурился. Он не любил разногласий на семейную тему, даже когда они оставались внутри семьи.
— Мне кажется, нет. Он угрюмый ублюдок, но он не глуп и стоит в бою шестерых.
— Я хотел сказать, уверен ли ты, что он не перережет мне глотку?
— Радгар! — резко произнесла мама. Он и не знал, что она слышит их разговор.
Отец пожал плечами.
— Он умеет трезво оценивать ситуацию, Шарлотта, и это хорошо. Да, сын, я уверен. Я знаю, когда-нибудь ваши амбиции приведут к столкновению. Я только надеюсь, что вы сможете прийти ко взаимоприемлемому соглашению, как это сделали мы с твоим дядей, и вам не придется прибегать к оружию. Из всех преступлений убийство родственника наиболее грязное, даже если закон и разрешает это. Вот почему я не просто поручил Вульфверу следить за твоей безопасностью, но и позаботился о том, чтобы это услышало как можно больше людей. Если в Твигепорте с тобой что-нибудь случится на этой неделе, он никогда не сможет очиститься от подозрений. Даже если его не заподозрят в непосредственном участии в преступлении, о нем всегда будут говорить, что он плохо старался. Или что его подкупили. Он понимает это, как понимает и то, что его надежды занять место своего отца или мое зависят теперь от того, сумеет ли он доставить тебя домой в целости и сохранности. Ясно?
Радгар кивнул и вдруг расплылся в улыбке.
— Что в этом такого уж смешного?
— У меня ужасно умный папа.
Как ни странно, отец не улыбнулся в ответ. Он только пожал плечами.
— Надеюсь, что так, сын.
3
В том месте, где длинный фьорд готов был открыться в море, когда-то давным-давно поток лавы перегородил его и образовал равнину. Теперь на ней вырос город, название которого означало «два порта». С южной стороны он открывался в Свифейфен, а северная гавань была единственной в Бельмарке, куда иностранные суда осмеливались заходить, не прибегая к помощи лоцмана. Твигепорт, таким образом, являлся одновременно и главным портом архипелага, и наиболее удобным местом для вторжения, поэтому здесь отгремело немало исторических сражений.
Когда королевская флотилия подошла к берегу, Радгар неохотно передал рулевое весло Тофбьорту и принялся переодеваться. Он успел вовремя — как раз в ту секунду, когда с корабля на берег перекинули трап. При виде его растрепанной шевелюры и помятых штанов мама нахмурилась, но поделать с этим ничего уже не успела — на глазах у команды это было бы совершенно непереносимым унижением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});