Читать интересную книгу Скажи «Goodbye» - Мария Амор

Это прозвучало немного нелогично, но Мурка понимала, что Александра пытается сказать ей что-то хорошее. Действительно, Мура ведь не хирург, чтобы садовых работ беречься.

Потом, чтобы Мура поняла, что у Саши много богатых друзей, и тем самым стряхнуть гнетущее впечатление от достатка подружки, Александра с удовольствием, в подробностях, рассказала о потрясающей нью-йоркской квартире ее друга Тома, у которого даже в ванной стоят диваны и кресла. Тем временем Мура провела Александру в предназначенную ей комнатку наверху.

— Это будет твоя ванная, ей никто не пользуется, пока… — многозначительное самодовольное поглаживание живота. — Это для тебя полотенца. — Красивые рулетики одинаковых полотенец лежали рядом с изящной вазочкой с ракушками. — А здесь, — Мурка распахнула большой бельевой шкаф в коридоре, — есть еще подушки и одеяла.

Наконец Сашка осталась одна. Светелка была премиленькая, под косым сводом чердачного потолка, с такими непривычными для израильтян обоями в мелкую розочку, с персидским ковром, постеленным поверх коврового покрытия от стенки до стенки. В рамке окна качались и шелестели кроны деревьев. У Тома в Нью-Йорке был роскошный кондо, но одно дело у Тома, тут Сашка просто гордилась тем, что у нее есть такой богатый приятель, а другое дело у Муры, которую она в прежние времена то и дело подвозила, и которая никогда ничего не решалась себе купить. А теперь… Александра не завидовала, но невольно подумала, что несмотря на ее тяжкую работу, и на весь ее успех, в Израиле такой дом остался бы вне ее возможностей, и это было несправедливо.

Она приняла долгий, как в гостинице, горячий душ, переоделась, подкрасилась, и спустилась вниз. В парадной столовой уже был накрыт большой дубовый стол, на кухонном острове стояли гигантские бокалы с красным вином, Мурка перекладывала креветки на красивое блюдо. Сашка стала болтать с ней, отщипывая виноград, и не могла не отметить, что постарела ее подружка. То есть, может, не то чтобы постарела, а как-то обабилась. Может, это беременность, может, замужество, а может — сидение дома, но на висках появилась незакрашенная седина, лицо как будто немного опухло, и выросло не только пузо, но и вся она растолстела, да и вообще непривычно было видеть Муру — в прошлом такую «софистикейтед», всегда общающуюся со всеми «ху из ху», полностью погрязшей в своем хозяйстве. Сашке захотелось сказать ей что-нибудь утешительное.

— А ты потрясающе выглядишь. Тебе идет быть беременной.

Мурка с улыбкой отмахнулась, а Сергей подошел к ней, обнял и поцеловал.

— Вот и я то же говорю. Я ее каждую неделю снимаю, чтобы ничего не упустить.

Александра вообще заметила, что он все время трогал Муру, постоянно обнимал ее, не смущаясь Сашкиным присутствием, и сюсюкал с ней. Насмотревшись на это, Александра твердо решила: а) никогда не жить в провинции, б) не беременеть, в) не позволять ни Максиму, ни какому другому своему мужу приобретать такие вульгарные манеры. Правда, Максим и не рвался проявлять к ней нежность на людях.

— Так как вам здесь живется? — не зная, о чем еще говорить с ними обоими, спросила за ужином Саша.

— Хорошо, — улыбнулась Мура. — Но стыдно. Превратились в обывателей.

— Ну и что? Не всю же жизнь быть нищенкой-подружкой? — намекнула на былое подруга старых дней.

— Нет, дело не в этом, — вздохнула Мура. — Знаешь, жизнь в Израиле — осмысленна по определению, одним тем, что ты там живешь и выживаешь, увеличиваешь собой силы добра, ты нужен и востребован, а в Америке ты сам ответствен за то, чтобы наполнить свое существование смыслом.

Востребованная и нужная Александра обвела глазами просторный дом и спросила:

— Это тебе так кажется, потому что ты от Израиля далеко. А мне нравится, как ты живешь. По-моему, в том, чтобы жить хорошо и спокойно, подальше от нашего дурдома, тоже есть немало смысла.

— Смысл не в этом, — отмахнулась Мура от дома. — Смысл в этом, — и она положила руку себе на живот. — Все ради него.

— И ради нее, — поспешно добавил Сергей, влюбленно глядя на Муру и опять потянувшись поцеловать ее.

— А что вы делаете? С кем общаетесь? — слегка затосковав, спросила Александра.

— Ой, здесь живут отличные ребята. Мы обязательно устроим вечеринку, и всех пригласим, и тебя познакомим. Я так тобой горжусь, Сашка! Я уже всем о тебе растрезвонила. Пригласим Марину и Леву, и Жанну с Юрой, и Таньку с Мишкой…

— А что, у вас здесь все по парам? — спросила Сашка.

— Угу, у нас как в Ноевом ковчеге, всякой твари по паре. Здесь одиноким людям плохо приходится, компания маленькая, новых людей почти нет, все семейные. Одиночки помаются, помаются, и отчаливают в более крупные города, вроде Чикаго, где чужое семейное счастье им не так глаза мозолит. — Мурка шутила, но Сашка сейчас вполне понимала этих гордых одиночек. — Я вот Сережу просто спасла, — самодовольно, как показалось Сашке, добавила Мура.

— Его бы любая спасла, — вежливо улыбнулась ему Александра. — А кто они, эти ваши приятели?

— Ученые, математики, программисты, инженеры, врачи…

— Ух ты, просто цвет советской интеллигенции!

— Да, среди русских здесь ни манекенщиц, ни журналистов. В Милуоки им нечего делать. И русская эмигрантская богема вся в больших городах. Здесь ни писателю, ни художнику нечем и незачем жить.

— А тебе здесь не скучно? — осторожно спросила Саша.

— Нет. Мне здесь как раз почему-то ужасно хорошо.

— А в Израиле до сих пор спрашивают о тебе. Помнишь этого арабиста на телевидении?

— Какого? Эхуда Яари? Конечно. Мы с ним вместе в Киев ездили, — объяснила Мура Сергею.

— Я его недавно на втором канале в студии увидела, ему о тебе напомнила, он сразу тебя вспомнил, спрашивал, как ты и что. Очень сожалел, что ты перестала писать и исчезла. Говорил, что в тебе были всяческие задатки…

Мурке было и горько и приятно это слышать. Но Сергей вмешался.

— Эй, Александра, не морочь голову моей супруге. А то получится, как в рассказе О'Генри… — И уловив непонимающий взгляд Сашки, он объяснил: — Ну там безработный актер, желая доказать, что может сыграть любую роль, представляется примадонне ее земляком. И пересказывает ей новости из ее деревни так убедительно, что на следующий день, когда он приходит открыться ей и попросить роль, оказывается, что она все бросила и уехала обратно в провинцию.

— Нет-нет, я здесь очень счастлива, — замахала руками Мура. — Мне просто приятно услышать, что там.

— А вместо тебя в «Народе» стала писать некая Ровина, — продолжала Александра. — Ты ее статьи читала?

— Ну конечно. Ничего, бодро так пишет, хорошо, смешно.

— Да, она пользуется огромным успехом. Хотя, конечно, куда ей до тебя, — поспешила заметить Сашка.

— А кто она такая?

— Да знаешь, внешне, никакая. Рыженькая, худенькая, скуластая. Глаза, правда, большие, серые. Но чего в ней все нашли? Везде с Арноном показывается, говорят даже, что он разводится, — невинно взмахнула ресницами Александра.

Это почему-то Мурку резануло по сердцу. Не перекидывание симпатий на новенькую протеже, а то, что так быстро заполнилось, затянулось Муркино место. Сергей сразу все почувствовал, положил на ее дрогнувшую руку свою ладонь и улыбнулся ей.

— Вот так, — немножко нарочито небрежно заметила Мура. — «Розы без меня не сохнут, птицы без меня не глохнут, как же это без меня?…»

— Вот видишь, Мурка, — бросился утешать верный рыцарь Сережа. — А мы бы без тебя непременно бы заглохли и замолкли, так что ты сделала верный выбор.

Мурка бросила на него благодарный, едва влажный взгляд, и снова повернулась к Саше.

— А что у тебя?

— Ну, у меня все нормально. Мама моя за своего Ицика замуж вышла! Точнее, они подписали контракт о совместном сожительстве. Можешь себе представить?

— Прекрасно могу. Если чему и удивляюсь, так только тому, что бабушка все еще не замужем. Сашка, мне так тебя не хватает!

— Я без тебя тоже безутешна. Ни с кем я больше не могу вот так обо всем поговорить, посоветоваться… Тебя мне никто не может заменить. Спасибо, есть Наташка, а то я бы просто загнулась от одиночества.

— А кто она такая, эта Наташка? — с шутливой ревностью спросила Мура.

— Ой, потрясная баба! Советник по экономическим вопросам в иерусалимском муниципалитете, всем там заправляет. Я уверена, что она когда-нибудь мэром станет. Я в жизни своей не видела такой работоспособной, такой умной и такой энергичной женщины! Наташка — она потрясающая!

Мура немножко помолчала, переваривая феноменальность Наташки.

— А как твоя карьера?

— Контракт мой с банком закончился, и банк его не возобновил. Так что выхожу замуж. Десятого октября вернется из Москвы Максим, устраиваем свадьбу, потом едем на неделю в Париж, потом он отбывает обратно, и я тоже начну собираться. Он давно шустрит там во всю, говорит, что успел перезнакомиться со всей московской творческой интеллигенцией.