Я же ушел из клуба всего за минуту до звонка террориста, причем ушел неожиданно для себя самого — мне вдруг почему-то резко захотелось на уличный воздух. Возможно, что именно мой уход подвиг кого-то из наблюдавших на предупреждение — взрывать посетителей без меня не имело особого смысла.
Потом выяснилось, что ни одна из известных эколого-террористических организаций в действительности не причастна к происшествию. Молекулярные метки, которые присутствовали на взрывчатке, — а это верный признак промышленного происхождения взрывчатого вещества, — показали, что пластид изготовлен на том же заводе, что и штатные боеприпасы, что закупала наша контора. Террористы же, как правило, используют собственные производственные базы.
Запрос на получение более подробных данных молекулярных меток — серии и времени изготовления — я направил чисто автоматически, скорее, по привычке, чем сознательно. Я тогда еще не сомневался что это всего-навсего случайность, и моя личность тут совершенно ни при чем.
Результат превзошел все мои ожидания.
Серия промышленная, прошлогодняя, и это все, что первоначально было известно. Меня интересовало другое — если серия выпущена год назад, как она попала к террористам? Почему только сейчас? Но самое занимательное заключалось в том, что эта серия выпускалась под заказ Службы и вместе со взрывателями и детонаторами была переправлена по назначению, что подтверждалось документами. Гадать тут было особо нечего — схема простая и давно известная. Наша Служба или ее региональное отделение заказывает для своих нужд необходимое вооружение и подает заявку. Потом заявка рассматривает Министерство обороны, и если одобряет то заказ идет на завод, а Служба переводит деньги. Далее Служба Информационной Безопасности (или ее региональное отделение) забирает выполненный заказ. В данном случае взрывчатку заказывало отделение Центрального округа для проведения плановых учений. Проще говоря, в учетной документации черт голову сломит, и я туда особо не вникал. Даже для того, чтобы заполучить эту урезанную инфу, мне понадобилось задействовать все свои личные связи и ресурсы моего отдела, кто чем помог, как говорится. Нет ничего более засекреченного для нас, чем Военное министерство. Но в данном конкретном случае копии документов с завода получить все-таки удалось, и тут помогли возможности моего агента «Гарри». Мне было важно установить доподлинно и точно, куда, в какой отдел попала взрывчатка этой серии. Результат оказался поразительный — партия из трехсот фунтов была распределена между двумя подразделениями, готовившимися к показательным учениям. Получателями значились Отдел быстрого реагирования и Отдел оперативной поддержки.
Теперь по пунктам. Во-первых, таких отделов в природе никогда не существовало, а никаких учений на территории Центрального округа в то время вообще не проводилось. Во-вторых, удивительно было то, что непосредственный отправитель перевода оказался неизвестен. Нигде не указано, что расплачивалось за этот заказ именно наше ведомство, никого за руку не схватишь. Да, заказ получал Центральный округ, ибо так значится в электронных накладных. Заявка министерства, отправленная заводу, завизирована верно, но подписи не соответствуют оригиналам. И, в-третьих — проверкой не удалось выявить никакой утечки, что и неудивительно — материалы для особо деликатных спецопераций нигде обычно не фиксируются.
Все это я вспоминал, пока ехал к Ингрид. Старые воспоминания временами вроде архива или семейного альбома — приятно бывает покопаться. Иногда.
РИСУНОК
Часть вторая
31. Алекс
Вам никогда не хотелось сделать глупость? Нет, не ту глупость, что вы сейчас подумали. Это не глупость вовсе, а естественное желание организма. Я имею в виду совсем нелепую и ненужную вещь — типа флэшмоба, только в индивидуальном исполнении. Ну, например, выйти во двор и заорать во всю оставшуюся силу легких? Или же вывесить плакат, с поздравлением своему начальнику, хоть поздравлять его не с чем, а совсем даже наоборот? Или, как в той рекламе — появиться на балконе в чем мама родила? Или еще чего-то сотворить бесполезное и нелепое, но чтобы в памяти народной сохранилось? Ну, как? Не было? Ведь было, было, и не один раз… А вот если правда не было, тогда — беда! Совсем тогда плохо, и незачем с таким человеком разговаривать.
«Будь собой — не дай себе засохнуть!» Или как еще там, в этой уже забытой телерекламе? Последнее время стало престижно и круто — быть собой. Аналогичными призывами сверкают все модные журналы и рекламные клипы. Но — если задуматься — что все это означает? Что такое — «быть собой?» Основная масса людей — скучные унылые типы, надоеды и зануды, а если вдруг они престанут надевать на себя чужую маску развеселого краснобая и умного собеседника, то станут совершенно нестерпимы и невозможны в общении. Люди со своими проблемами, трудностями и заморочками, с грузом тех эмоций, которые отображаются на физиономиях и изливаются бесконечным потоком на органы чувств собеседника, никому не нужны и совсем не интересны окружающим. Ну, разве что собеседник — профессиональный психолог или социолог узкой направленности…
Большинство людей с некоторого возраста теряют умение делать безумства и совершать нелепые поступки только для того, чтобы доставить себе удовольствие здесь и сейчас. А уж потом, сильно после, сидеть и вспоминать или смотреть фотографии, если они есть. Но однажды эта врожденная способность проходит навсегда, и тот возраст, когда человек теряет такие желания, есть первый шаг к старости, что мы иногда принимаем за наступление «взрослости»…
Алекс свою способность к совершению безрассудств и ввязыванию во всякие истории с возрастом не утерял. И засохнуть себе тоже не позволял. Вместо того чтобы после вечерней встречи с Пуховым идти в гостиницу, он отправился на Морскую набережную, туда, где ему недавно было так спокойно и хорошо. Набережные тянули его, как магнитом.
Он снова сел на гранитные ступени и уставился на темнеющее небо, черную воду и сверкающие огни Кронштадта. У края воды, небольшие волны вяло накатывались на берег, повсюду валялись обломки прошлогоднего камыша и битого кирпича. Сзади возвышалась гранитная стена набережной, талантливо расписанная неизвестными граффитистами. Постепенно наступила настоящая ночь.
Ветер ненадолго стих, время таяло незаметно, и пока он решал — уходить или посидеть еще, откуда-то из темноты появилось небольшая толпа странных созданий. По внешнему обличью компания напоминала инфернальных тварей из низкопробного голливудского ужастика или необыкновенно реалистично выполненный костюмаж для Хелоуина. Фигур шесть или семь. Вот два парня, один — с железной половиной физиономии, а другой — с безумной улыбкой разрезанного от уха и до уха рта. Вон голубовато-бледная девушка с иссиня-черными губами, у которой вместо гортани торчит некое электронное устройство, а рядом парень со скелетной нижней частью лица скалится полнозубой улыбкой черепа. Вон еще чья-то обнаженная подруга с идеальной фигурой фотомодели смотрит черными провалами пустых глазниц… хотя — нет, у нее вместо глаз прямо в тело вставлены стекла темных очков, а вместо рта — круглое отверстие внутри которого двигалась какая-то металлическая перегородка. Рядом с этой красоткой оказался субъект со звериной головой похожий на слегка извращенный гибрид человека и кошки, а чуть правее него переминался персонаж, напоминающий лысую мартышку с мордой монстра из космоса. Эти малосимпатичные существа, судя по всему, не подчинялись какой-либо дисциплине и не выполняли ни чьих приказов. Они, скорее всего, чего-то ждали, поскольку не предпринимали никаких действий, а просто окружили Алекса и тихо стояли, уставившись на него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});