— Что он хотел от тебя? Ты должен продолжить дело Вараввы?
— Открыл пророчество про вашего вождя, — задумчиво ответил он, глядя куда-то вдаль.
— Про Иошу? И что это за пророчество?
— Что Господь сделает агнца своего светом народов, чтобы спасение Его простёрлось до конца земли…
— И что?
— Пророчество толкует: «Он (раб Господень) был презрен и умалён пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице своё; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его…»
— И эти слова повергли тебя в уныние? Но ведь всё так и есть о Сыне Отца.
Габриэль понял, что Иуда не увидел в этих словах Исаии того, что в них увидел он сам, и потому поспешил перевести разговор на другую тему.
— Нынче я покину Иерушалаим.
— А как же мы? Как же царство Сына? — недоумевал Иуда.
— Позже, друг, — отозвался Габриэль и поднялся с земли. А Иуда остался сидеть, продолжая смотреть страннику вслед, не понимая того, чем же так тот встревожен. Однако при этом Иуде не понравилось решение странника теперь покинуть царственный Иерушалаим, в котором так живо виделась его тайная мечта о воцарении его старшего брата Иошу Вараввы на трон Давидов.
29
Вернулся Габриэль в дом Мариам озабоченный. Она сразу поняла, что случилось нечто неприятное.
— Сбылось моё предостережение о том, чтобы божий сын не бывал долго среди людей без своей спутницы? — поинтересовалась она.
— Сбылось. Вчера арестовали Варавву, Гестаса и Дисмоса.
— Ах, — она испуганно прикрыла ладонью рот.
— Среди их сторонников уныние. Они ищут спасения для своего царя. Начались аресты заговорщиков.
— Они выдадут тебя?
— Не знаю. Но мне надо покинуть город.
— Я с тобой! — живо заявила она.
— Это опасно, — предупредил он её.
— Я тебя одного не оставлю. Да и со мной ты не вызовешь подозрения. Будем выглядеть, как супружеская пара.
— Тогда уходим прямо сейчас. Ничего лишнего не бери. И слугам не говори лишнего.
— Я поняла, дорогой. Мы можем укрыться в Бет Ани, в моём родном селении.
— Пошли же.
И они, взяв с собой только деньги и немного еды, отправились окольными путями из города, предупредив слуг, что они собираются на поломничество на несколько дней.
Они шли долго.
— Если не в Бет Ани, то куда же мы идём? — поинтересовалась Мариам, догадавшись, что вовсе не в Вифанию они направляются.
— В Капернаум.
К вечеру они остановились возле скал и укрылись в пещере. Развели огонь и согрелись.
— Расскажи мне ещё что-нибудь? — попросила Мариам, выглядывая из пещеры и глядя на звёздное небо.
— Что ты хочешь знать?
— Как устроен наш мир? Что есть мужчина и женщина? Кто есть Бог? И кто есть Господь? Почему не стало живых богов среди нас? И отчего римляне смогли захватить весь мир?
— Ты задаёшь слишком много вопросов, милая. Не всякая женщина озадачена судьбами мира. Отчего это так заботит тебя?
— Наверное, оттого, что я познала тебя, божий сын. Оттого что я познала некую тайну бытия благодаря тебе, мой учитель.
Габриэль улыбнулся.
— Учитель? — смешливо переспросил он.
— Разве не ты учишь меня видеть этот мир и ценить его? Разве не помогаешь понять, как это чудесно — быть твоей женщиной?
Габриэль приблизился к Мариам и поцеловал её в губы.
— Ты радуешь меня.
— И ты, мой господин, радуешь меня тем, что нежишь и милуешь меня, что беседуешь будто с равной тебе. Наши мужчины не поступают так со своими женщинами, матерями и сёстрами. Мужчины нас считают глупыми и не достойными серьёзных разговоров о науках и Великом. Они даже о провидицах смущаются говорить.
Габриэль вздохнул, задумался на мгновение и начал повествование.
— Слушай же. Истинно, Вселенная состоит из малых частей, как кусок полотна соткан из множества пушинок шерсти. Из этой шерсти можно соткать гиматий, можно соткать дорогу до солнца, можно сшить мешок или связать чулки. Корень всего шерсть, то есть маленькие пушинки. Из них можно сотворить любую вещь.
— Из шерсти?
— Пусть слово моё звучит как притча, но ты уразумей шире.
— Да, я поняла. Шире и дальше.
— Да. Также есть такие крохотные пушинки, из которых созданы растения, животные, люди, звёзды и вся Вселенная. Все существа, все создания, все творения пребывают друг в друге, и друг с другом, как младенец внутри матери, как пища внутри наших тел, как кровь внутри нас и наши внутренности. Но мы все связаны между собой, друг с другом. Все вместе мы и есть Господь. И в нас во всех есть его корень, его дух.
— Что же есть Бог?
— Бог это тот, кто родил нас.
— Ты тоже бог? Ведь ты прародитель многих.
— Это вы называете нас богами. Но мы не Боги. Мы такие же, как и вы, но немногим иные. Бог — это всё, что мы видим вокруг себя в любой день жизни. Это всё сущее. А Господь это невидимый Дух, который оживляет всё божественное. Как вода поливает землю, и из земли появляются растения. Вода оживляет землю. И Господь оживляет Бога. И тогда Богиня рождает всё сущее.
— Значит, Бог — женщина?
— Есть Бог, и есть Богиня. Как есть мужчина, и есть женщина.
— А мы в этом мире принадлежим Богу или Богине?
— Мы все принадлежим Богине. Она нас родила, она нас поит и кормит.
— Ты говоришь о земле?
— Да, Мариам, о земле. Она наша Мать. А солнце — наш Отец.
— Солнце и есть — Господь?
— Нет, дорогая. Солнце — Бог Отец. Солнце — всего лишь пушинка на теле Господа. Солнце мы видим. А Господь невидимый, но очень могучий Дух, который может погубить, а может облагодетельствовать наше Солнце.
— Стало быть, Господь оживляет и землю, и солнце, и звёзды, и людей?
— Совершенно так, Мариам. Совершенно так.
— Разумею, равви, — она опустила голову, задумалась, потом снова обратилась к Габриэлю. — Священники часто говорят, что мир грешен. Чем он грешен? Что есть грех мира?
— Нет греха изначально. Но вы те, кто делает грех, когда люди делают вещи, подобные природе разврата. Грех это разврат. Сие — чрезмерность во всём.
— В еде, в питье? В любви и войне?
— Да, Мариам. Именно всё так.
— Но мы ведь тоже предаёмся любви. И милуемся, и чувствуем от этого радость… Это грех?
— Мы с тобой греху не предаёмся. А те, кто любится сегодня с одним, а завтра с другим, творят грех против себя же самих, — он поднял глаза к звёздному небу. — Материя видимая породила страсть и жажду, не имеющую подобия, которая произошла от чрезмерности. В каждом из вас есть невидимый сын человеческий, коего вы именуете божьим сыном. Потому говорю, что будьте бдительны, дабы кто не ввёл вас в заблуждение, говоря, что он там или он здесь. Он внутри каждого есть, но его нужно разглядеть в себе.
— Что есть чрезмерность?
Габриэль снова задумался, подбирая слова, чтобы Мариам поняла его объяснение.
— Если варить кашу, то нужно знать, сколько частей надо зёрен и воды, чтобы каша получилась достойная. Так сколько нужно чего?
— Миску зёрен и две миски воды.
— А теперь представь, что ты добавила три миски воды в одну миску зёрен.
— Я разумею. Третья миска станет чрезмерной. И тогда получится не каша, а жижа.
— Или взять огонь и дрова. Если дров слишком много, то они будут гореть долго. А если их будет мало, они сгорят быстро.
— Это я знаю. Если ты будешь любить меня долго, то мы долго будем вместе. Если ты перестанешь меня любить… — она вдруг засмеялась, — я всё равно тебя не оставлю! — и бросилась на шею к Габриэлю.
— Так и Вселенная. Когда она родилась, дров оказалось больше, чем огня. Вот они и горят до сих пор, согревая нас своим светом и теплом, — ответил он, обнимая Мариам и увлекая её за собой на лежанку возле костра.
— Люби меня, мой бог! — прошептала Мариам, обнимая Габриэля и прижимаясь к его щеке. — Люби, как огонь любит дрова.
Больше ничего он не стал отвечать, просто перевернул Мариам, укладывая её на спину и, нагнувшись над ней, припал губами к её шее. Прикрыв удовлетвоённо глаза, Габриэль заурчал, как кот.
Часть III Последний Люцифер
1
Наше время.
Время шло своим чередом. В мире многое менялось: границы государств и содружеств, экономическое положение континентов и прочее и прочее. И вот наступил 2018 год.
К этому времени пол-Европы уже было под водой. Под водами Атлантики находилась и почти вся Северная Америка, теперь это было островное государство, раскинувшееся по архипелагу. Зато в Гренландии расцветали цветы и вишни. Некоторые небольшие островные государства и вовсе прекратили своё существование. Антарктида из-за таяния ледников продолжала обнажать свои берега, но всё ещё оставалась снежной державой…
В мире бушевала война за ресурсы, за землю, за воду.
Численность белого населения планеты с каждым годом сокращалась. Единственным местом их обитания становилась Россия, которая принимала на свою территорию, как на ковчег, всех славян и европейцев.