Желудок Джасмин болезненно сжался, когда она представила, что за наказание ожидает Варду.
– Нет, не надо. Она не в себе. Прошу вас.
– Все будет хорошо, Джасмин, – тихо сказал Джабари, не сводя взгляда с Варды. – Я прослежу. А теперь ступай с Томасом.
Из-за спины Джабари появился Томас. Он осторожно взял Джасмин за запястье и забрал из ее дрожащей руки кинжал.
– Идем, Джас. – Он бросил кинжал на пол, прежде чем выйти из шатра.
Джасмин била дрожь. Если попытку убить ее на пароходе осуществила не Варда, значит, был кто-то другой. И этот человек все еще здесь. Кто он, этот англичанин, о котором говорила Варда?
Джасмин все еще дрожала, когда Томас нежно обнял ее за талию и повел в свой шатер. Он зажег лампу и оставался рядом с ней, когда она в изнеможении опустилась на стул. Спустя несколько минут пришел ее дядя. Грэм выглядел очень расстроенным и обеспокоенным. Он крепко обнял племянницу.
– Святые небеса, Джасмин… Эта женщина. – Герцог поцеловал девушку и вновь усадил на стул, испытующе глядя ей в глаза. – С тобой все в порядке? Она не ранила тебя?
– Не сильнее, чем я ее, дядя. – Дрожащий смех был призван скрыть душевные страдания.
– Молодец, детка, – тихо произнес Томас.
– Ты узнал что-нибудь у Варды о том человеке, который заплатил ей за скорпионов в моей постели?
Грэм нахмурился:
– Она сказала, что, когда встретилась с ним, было очень темно. Он невысок, одет как араб, но разговаривал с акцентом. Он приехал с группой англичан, которые хотели купить у аль-хаджидов кобыл и жеребцов.
Джасмин охватило разочарование. Ни одного ответа на интересующие ее вопросы.
Герцог провел рукой по вороту.
– Боюсь, я должен вас покинуть. Джабари и Рамзес хотят, чтобы я сопроводил Варду в Каир, в специальное учреждение, где ей окажут помощь. Я предложил заплатить за лечение. Кроме того, им может потребоваться моя помощь, ведь у меня обширные связи.
– Очень благородно с вашей стороны, Колдуэлл.
Герцог покачал головой.
– Нет, Томас, это просто способ примириться с прошлым и исправить то, что сотворил этот ублюдок Фарик. Конечно, это стоило денег. Я выторговал у Юсуфа приличную сумму денег от той, что он просил за Аль-Сафи. Шейх очень хитер. От Варды я узнал, что он намеревался продать его дважды. Сначала мне, а потом, выкрав, перепродать тем англичанам, которые были здесь до нас. В обмен я не стану предавать дело огласке. Когда Варду отпустят, она останется в Каире.
Грэм посмотрел на Томаса и долго не отводил взгляда.
– Томас, присмотришь за моей племянницей, пока меня не будет? Я тебе доверяю.
– Не беспокойтесь о Джасмин, Колдуэлл. Я обеспечу ее безопасность хотя бы ценой собственной жизни.
– Я в этом не сомневаюсь, – грустно произнес Грэм. – Ты и так уже рисковал ради нее. – Он поцеловал племянницу в лоб. – Будь осторожна, детка. Я вернусь, как только смогу.
Наступила ночь, а Джасмин так и не смогла отделаться от беспокойства. При мысли о том, что ей придется спать в своем шатре, у нее начиналось головокружение.
После ужина, во время которого Юсуф не переставал извиняться, Томас поднялся с ковра и обратился к девушке:
– Если ты сыта, Джас, идем со мной.
Сгорая от любопытства, девушка последовала за Томасом на окраину лагеря, где стоял огромный шатер, которого раньше здесь не было. Джасмин все поняла, когда Томас, взмахнув рукой, отдернул занавеску, закрывающую вход.
– После тебя, Клеопатра. Ты будешь спать не, в своем шатре, а здесь. Этот шатер достаточно удален от остальных, и мне легче будет его охранять.
Охранять?
– Ты хочешь сказать, что останешься здесь со мной?
Выражение лица Томаса смягчилось, когда он коснулся рукой щеки. Джасмин.
– Ты думала, я позволю тебе вернуться к себе после того, что произошло? Колдуэлл доверил мне твою защиту, и я не обману его ожиданий.
Джасмин обхватила себя руками. Ее карие глаза казались огромными.
– Но где будешь спать ты?
Девушка вошла в шатер. Томас перенес сюда не только ее сундук, но и свои вещи. Шелковая занавеска разделяла шатер на две части. По обе стороны от нее стояли большие кровати. «Для него и для нее». Джасмин нервно рассмеялась.
– Я пойду на свою половину. Спокойной ночи, Томас.
Джасмин скрылась за занавеской и зажгла лампу, не переставая думать о мужчине, находящемся на другой половине шатра. Шорох ткани свидетельствовал о том, что он раздевается. Джасмин густо покраснела. Неужели он спит обнаженным?
Кто-то заботливо поставил рядом с кроватью Джасмин неглубокую ванну с теплой водой. Девушка быстро ополоснулась, наслаждаясь прикосновением прохладной воды к своей разгоряченной коже. Она насухо вытерлась и достала из сундука ночную сорочку. Тонкий батист вдруг показался ей толще покрывала из овечьей шкуры.
Интересно, как это – спать без одежды? Должно быть, это восхитительно безнравственно. С тихим, подобным вздоху шорохом сорочка упала на ковер. Опустившись на постель, Джасмин стала ждать, пока Томас уснет.
Лежа в своей постели, Томас не мог заснуть. Невыносимая мука терзала его грудь, когда с половины Джасмин доносились тихие шорохи. Она была так близко, что он мог дотронуться до нее. Томас ужасно хотел ее.
Да, заснуть сегодня ему не удастся. Не в силах больше лежать, Томас сел на постели. На шелковой занавеске он увидел силуэт Джасмин, вырисовывающийся в мягком свете лампы. Она раздевалась – сняла через голову платье и стянула с бедер просторные шаровары.
Пульс Томаса учащался по мере того, как он продолжал наблюдать за невинными и в то же время невероятно чувственными движениями Джасмин. Юное и восхитительно притягательное тело Джасмин четко вырисовывалось в свете лампы. Полные груди, округлые бедра и стройные ноги. Томас ощутил, как напряглась от этого зрелища его плоть.
Он совершил большую глупость, решив остаться здесь на ночь, так как знал, что неизбежно произойдет дальше. Они не смогут противиться бушующей в их душе страсти. Это не очень хорошо для них обоих, потому что Томас вдруг понял, что, оказавшись с Джасмин в постели, он окончательно потеряет голову. Он не сможет оставить Джасмин, как оставлял остальных женщин. Он слишком сильно и слишком долго хотел ее. И все же он не мог отмахнуться от своих чувств, не мог отрицать своего желания. После того как он провел некоторое время в обществе Джасмин, смеялся вместе с ней, восхищался силой ее духа, ее индивидуальностью, умом и трогательной способностью сострадать, он все еще не был удовлетворен. Он хотел эту женщину. И если она осмелится пересечь комнату, отдернет занавеску и ступит на его половину, он знает, что сделает.
Никто тогда уже не сможет остановить его. Сегодня ночью Джасмин будет принадлежать ему.