медицинскому образованию у наследника, Филипп поначалу засомневался, надо ли философу поручать такое важное дело.
– Хороший врач – всегда философ, и хороший философ – всегда врач, – отпарировал Аристотель. – Нет большой разницы между мудростью и медициной. Ещё Пифагор говорил, что искусство врачевания состоит в том, чтобы заниматься как телом, так и душой; ибо ни одно существо не может быть здоровым, пока больна его высшая часть. А иной врач иногда предлагает, как плохой актёр, постыдный спектакль, ничего не делая полезного. Я свидетель, когда лекарь предлагал больному поймать ласточку, помазать её маслом и отпустить, обещая, что с ней улетит его болезнь. Чем не спектакль!
– Не скажи! Не все плохие врачи. Что-либо подобное ты можешь сказать о моём Никомахе?
– Ты прав, царь, врач врачу – рознь.
– Вот и хорошо, Аристо. Ты лучше подскажи, от чего всегда по весне мне нездоровится? Не зимой, когда сырость и холод, не летом, когда жара, а именно весной! Что на этот счёт говорит философия?
– Ответ несложный – от образа жизни. Я догадываюсь, что ты не исполняешь рекомендации Никомаха в еде, питаешься неразумно: наедаешься изрядно на ночь, вина употребляешь непомерно. А ведь зимой люди должны больше есть, а пить меньше, чем в иное время года. В таком случае тело будет наиболее тёплым и сухим. Весной следует больше вводить в себя напитков, а кушанья употреблять мягкие и поменьше; хлеб совсем устранить, но употреблять мазу – лепёшки пресного ячменного теста. Из питания нужно устранить жареное мясо, заменить вареным, а овощи употреблять свежие и жареные, и больше употреблять зелени, чтобы человек приготовился к лету. Напитки в эту пору нужны в большем количестве: если вино – уже более разведённые; и это делать постепенно, чтобы не было сразу большой перемены.
Аристотель перевёл дух, поглядывая на царя (не утомил?), затем, улыбаясь уголками рта, продолжил:
– Такой образ питания, по мнению философии, способствует человеку хорошо воспринимать окружающий мир, двигаться и мыслить, не прибегая к насилию над организмом, тем самым не давая повода недомоганию и болезни. Всё остальное я называю негодной пищей, которая ничем не способствует росту и жизни и, будучи введённой в больших количествах, причиняет организму вред.
Уловив внимание царя к проблеме здоровья, Аристотель, войдя во вкус, успел рассказать, что и сон связан с питанием, так как воздействие питания на рост происходит более в состоянии сна, чем в состоянии бодрствования. Еда приходит извне в предназначенные для неё помещения – желудок и кишки, где происходят изменения – хорошее попадает в кровь, плохое изгоняется. От испарений, происходящих из пищи, возникает сон; еда и питье, особенно употребление вина, содержащего немало тёплых веществ, действует на человека усыпляющим образом.
– Хотя признаюсь, что в природе сна полно неясного. Но я уверен, что сон наступает по той причине, что пространства и ходы внутри головы охлаждаются вследствие движения, когда туда попадают испарения, – закончил «урок» Аристотель.
* * *
Первое занятие с Александром по медицине Аристотель начал с истории Македонии и биографии Гиппократа. Сто лет назад знаменитый греческий врач посетил двор македонского царя Александра I, чтобы выяснить причину странной болезни сына Пердикки. По мнению местных лекарей, царевич был болен грудной болезнью, таял на глазах. Гиппократ обследовал состояние его здоровья, понаблюдал образ жизни и сделал вывод, что Пердикка безнадёжно влюблён в юную наложницу отца, Филу. Царь, узнав истинную причину, отказался от Филы, позволив сыну открыть девушке своё любящее сердце, и тем самым дал повод ему выздороветь.
Впоследствии сын Гиппократа, Фессал, служил у царя Архелая, сына Пердикки, личным врачом. По заданию отца он обследовал приграничные с Македонией земли Иллирии и Пеонии, где бушевали смертельные эпидемии, дал македонянам рекомендации, чтобы они повсюду разжигали большие костры и поливали винным уксусом, очищая «гнилой воздух». Так была предотвращена в Македонии моровая болезнь.
В Миэзе благодаря усилиям и настойчивости наставника Александр познакомился с лечебным эффектом различных примочек, микстур и припарок на растительной основе. Узнал пользу от воздействия лекарственных трав, кореньев и плодов на организм больного – укропа, тмина, чеснока и лука, ромашки, полыни, льна и подорожника, мака, фиников, граната и других представителей древнейшей фармакологии. Научился ставить очистительные клизмы, делать оздоровительные кровопускания и в каких случаях применять мочегонные средства и рвоты. Однажды наставник показал оригинальный способ, чтобы не заснуть, если ему когда потребуется бодрствовать: держать в правой руке шар, а под ним поставить медный лист; когда дремота будет одолевать, из расслабленной руки шар выпадет, и раздастся грохот, от которого уже точно можно прийти в себя…
Царь Филипп посетил одно из занятий. После вчерашней пирушки он страдал желудочными коликами. То ли он хотел услышать от Аристотеля профессиональный совет, то ли зашёл пообщаться, но спросил с мрачным видом:
– Если ты всё знаешь, Аристо, скажи, какова причина желудочных болезней?
– Царь, эта тема будоражит умы врачей не одно столетие. Но есть предположение, что причинами болезней являются ветры.
– Ветры? Те, что гонят тучи?
– Нет. Эти ветры возникают в наших желудках, когда в них скапливаются непереваренные остатки еды. Остатки появляются в тех случаях, когда теплота, которая должна вызвать пищеварение, подавляется большим количеством принятой еды. Из остатков возникают ветры, которые являются в нас самыми необходимыми и самыми могущественными. Это оттого, что здоровье у человека присутствует, когда есть хорошее отхождение ветров. Болезнь же наступает, когда присутствует плохое отхождение ветров. Эти ветры служат причиной любой болезни. Выходит, царь, тебе нужно постоянно следить, сколько и что ты ешь. И тогда всё будет замечательно!
Товарищи
Задолго до Пеллы, работая в Академии Платона, у Аристотеля возникла идея проводить занятия с учениками не только в аудиториях, но и на открытых пространствах, на воздухе. Не все преподаватели одобрили новшество, бранили за то, что он, таким образом, нарушает установленный годами учебный процесс и сам идёт на поводу у молодых людей, развращённых нетерпением к незыблемым канонам образования. Аристотель продолжал поступать, как считал нужным, обретая всё большее количество слушателей, верных последователей своего учения. Вследствие того, что учитель с учениками на занятиях прохаживались чуть ли не гурьбой по аллеям академического парка, их стали называть перипатетиками (от греч. перипатос – прогуливаться, прохаживаться).
В Миэзе Аристотель часто прибегал к проверенному методу. Уроки проходили в помещениях, лишь когда непогода не позволяла ученикам быть на воздухе. Для занятий годились прогретые солнцем камни у ручья, на зелёном лугу, но чаще всего на лысой макушке ближайшей скалы, откуда открывался великолепный вид окрестных мест. Учитель называл