разговора с адвокатом, мы с надзирательницами направились в карцер на обед. Пока шли, обдумывал прошедший разговор. И чем больше обдумывал, тем меньше мне нравилось как там идут дела. Минимум год на расторжение договора с ФАН, это, как мне кажется, чересчур долго. Есть опасения, что это может затянуться и на большее время. Вспоминается, что какая-то мальчиковая группа судилась три года, прежде чем ей удалось расторгнуть контракт, а потом они были лишены возможности работать в Корее. Все агентства отказались иметь с ними дело. Мне, правда, это до лампочки, так как работать в Корее мне уже и так запрещено. Есть вариант нанять американского адвоката, но он должен быть служащим очень солидной американской адвокатской конторы и иметь солидный возраст. Лет пятьдесят, не меньше. Молодого, из-за корейских заморочек, могут постоянно динамить. Есть ещё и проблема в стоимости услуг, могут ободрать как липку. Американцы деньги любят, а адвокаты и врачи особенно. Короче, этот вопрос нужно хорошо провентилировать.
После обеда, как обычно, занимался с Сон Ю Он хореографией. Опять напрягла меня на отработку нового танца. Правда, на этот раз объяснила и свою мотивацию. Оказывается, она работает в местной общеобразовательной школе и преподаёт хореографию школьникам. Скоро будет проводиться танцевальный конкурс местного разлива и ей, кровь из носа, необходимо занять со своёй группой первое место. Конкурс проводит "Корейский национальный университет искусств", а общегородской этап в городе Анян, это первая ступень. Затем конкурс продолжится в Сеуле. У неё подобралась группа из шести талантливых девочек и есть возможность громко заявить о себе и своей группе, но необходимо попасть в десятку в Сеуле. Тогда школьницы из группы получат возможность продолжить обучение в институте, в "Школе хореографии", на факультете хореографического искусства, а она будет иметь возможность получить работу в более престижном месте. То есть, фактически, попросила, признавая за мной определённый талант. Решил помочь.
В итоге, всё выделенное на занятие время, потратили на создание новой танцевальной композиции. Ю Он запустила музыку и показала свой вариант. Я сразу же повторил за ней, практически, без ошибок. В общем-то не плохо, но мне этот танец совсем не зашёл. Что-то не то. Стал импровизировать и, в результате, от базового варианта, придуманного Ю Он, остались рожки да ножки. На всё про всё ушло часа два. Ещё около двух часов потратили на отработку получившегося варианта. Творческая работа по созданию нового танца, буквально, наполнила меня каким-то восторгом и энергией. Неприятный осадок оставшийся после беседы с адвокатом, испарился без остатка. Расстались довольные друг другом. С отличным настроении отправился на ужин.
После ужина пришлось в первый раз топать на факультатив по изобразительному искусству. Честно говоря, желания заниматься рисованием или какой-нибудь там лепкой, совершенно нет. Лучше бы отдохнул. После танцев и ужина навалилась сонливость.
Так и подрёмывая на ходу, добрался до класса. Жаждущих постигнуть тайны рисования оказалось человек двадцать. До начала занятия оставалось ещё минут десять. Поэтому, устроившись на задней парте в среднем ряду, откинулся спиной на стену и моментально отрубился.
Разбудил меня сильный тычок в плечо. От неожиданности спросонья вскочил и нанёс правой ногой удар в голову, стоящему передо мной силуэту и только в самый последний момент, буквально каким-то чудом, увёл ногу с траектории удара. Ступня просвистела в каких-то миллиметрах от носа, стоящей передо мной полной аджумы лет сорока пяти. Только волосы взметнулись. В классе установилась звенящая тишина. Аджума белая как мел, стоит передо мной и выпучив глаза открывает и закрывает рот. Надзирательница, сидевшая возле стола учителя и контролировавшая порядок в классе, вскочила и быстро двинулась в мою сторону, но шага через три остановилась и вмешиваться не стала.
– Прошу прощения! – Кланяюсь я. – Армейский рефлекс. В дивизии Голубых Драконов на уровне подсознания вбивают, что необходимо отвечать ударом на любое опасное для бойца действие. Хороший враг, мёртвый враг. – Ещё раз кланяюсь и прошу прощения. – Мне снилось, что отбиваем атаку врага, а тут и ваш толчок.
– Кх кх кх. – Прокашлялась аджума, постепенно приобретая нормальный цвет лица. – Ты кто такая?
– Заключённая Пак Юн Ми. – Отвечаю я. – Записалась на факультатив по изобразительному искусству.
– Кх кх кх. – Опять прочищает горло аджума. – А ты рисовать хоть немного умеешь?
– Думаю что да. – Отвечаю я, вспоминая несколько лет потраченных на художественную школу в своём прежнем мире.
– Хорошо. – Вздрагивая мелкой дрожью говорит она. – Нарисуй мне что-нибудь в корейском традиционном стиле. Посмотрим что ты умеешь.
– А чем и на чём рисовать? У меня ни чего нет. – Спрашиваю я, окончательно просыпаясь.
– Сейчас тебе принесут. – Отвечает та, поворачивается и грузно топая идёт к своему столу.
В этот момент я представил, что могло бы случится не подправь я траекторию удара. В лучшем случае, сильно травмировал бы, а при худшем стечении обстоятельств, мог бы и убить. Меня тоже начинает потряхивать. Одна из зэчек приносит мне пенал с карандашами и несколько листков формата А4. Подходит очень осторожно. Видно что боится и в любой момент готова дать дёру.
– "Дааа, репутацию я себе наработал." – Проскочила мысль. – "Даже подходить боятся".
Забираю рисовальные принадлежности и пытаюсь вспомнить, что такое рисунки в корейском национальном стиле. В Кирин, по стенам было развешано много разных рисунков, но стили у всех были разные. Какой из них национальный совершенно не понятно.
– "Ладно, чем проще тем лучше" – Думаю я. – "Стиля не знаю, но Гуань Инь вроде бы в корейской традиции. Нарисую-ка я её."
Не особо напрягаясь набросал рисунок и раскрасил цветными карандашами. Получилось простенько, но большего мне и не надо. Что бы было понятно кто это, подписал латинскими буквами. Думаю, что сойдёт.
Рисунок
Учительница всё занятие постоянно ходила по рядам и что-то показывала и рассказывала ученицам. Кому-то сама что-то исправляла в рисунках, давая комментарии. Меня игнорировала. Показалась вполне адекватной. Даже не понятно, зачем она меня почти ударила. Учительница лишь в самом конце занятия подошла ко мне. Предал ей свои художества и пенал с карандашами и прочими принадлежностями.
– Что ж. Немного рисовать Вы умеете. – Взглянув на листок оценила она. – Но работать есть над чем.
– Спасибо! – Поклонился я.
Учительница забрала мой рисунок, пенал и листы и ушла. Вот и весь разговор. Видимо обиделась. Я бы тоже обиделся.
По приходу в карцер, одна из надзирательниц сообщила мне, что срок моего наказания окончился и меня переводят в общий блок в одиночную камеру, как мне и обещала На Бом. Оказывается, срок отсидки в карцере отсчитывается не с момента