Читать интересную книгу Это несерьёзно (СИ) - Вечная Ольга

— Конечно.

— В «Солар» надо заскочить перед самолетом. — Глаза Демьяна блестят, а взгляд такой влюбленный, что невольно улыбаюсь в ответ и преданно киваю. — Собирайся, поторопимся. — Он поднимается и идет в кухню, отчитывая кого-то по каким-то базам данным.

Не понимаю, как у него мозг включился, мой пока — сахарная вата.

Откидываюсь на подушки и закрываю глаза. Демьян ходит за стенкой, бубнит там что-то по-английски, а меня накрывает паническая атака: мы делали это втроем! Я была с девушкой, которая потом ласкала Демьяна! Невыносимый стыд и отвращение так сильно сжимают грудь, что дышать становится сложно. Сердце с опасным гулким шумом тарабанит о ребра. Как мы сможем жить после этого? Как?!

— Всё в порядке? — Демьян появляется в дверях.

Он без майки и босиком, лишь в свободных штанах. Щетина обильно покрывает щеки и подбородок, на переносице очки.

— Что-то мне стыдно за вчерашнее. В плохом смысле, — выдаю сквозь зубы.

— Почему?

— Это неправильно как-то. Не знаю. Неловко, что я так себя вела перед тобой и ты все видел. И запомнил.

— Мне все понравилось. Ты была потрясающе красива и сексуальна.

— Уверен? — качаю головой.

— Абсолютно. А тебе понравилось?

— Да вроде, но… блин.

— Чего ты боишься? — Демьян скрещивает руки на груди. — Что родители осудят? Никто не узнает. Или что на том свете бабуля с дедулей охренеют?

— Эй! — Хватаю подушку и швыряю в него.

Баженов ловко уворачивается, я вскакиваю на ноги, беру вторую, замахиваюсь и бросаю в него изо всех сил!

Эту он ловит. И немедленно переходит в наступление. Я визжу, убегая, но куда там! Апартаменты однокомнатные — не спрячешься. А потом мы целуемся, он с жаром прижимает меня к себе, растворяя в голове неприятные сомнения.

Мы так много хохочем, балуясь, что не можем успокоиться даже через полтора часа в кафе, расположенном на верхнем этаже уходящей в небо высотки.

Вид отсюда — изумительный, даже через заляпанное стекло. Баженов слегка улыбается, читая меню и очевидно витая в облаках. Бросает на меня долгие взгляды, я купаюсь во внимании. Мобильник пиликает.

— Аиша получила цветы, — сообщаю. — Я утром ей отправила в благодарность за свечи.

Демьян приподнимает брови в удивлении, затем кивает:

— Ей все понравилось.

— Кажется, да. Спрашивает, что… — Демонстративно замолкаю, так как Баженов опять тонет в своем мобильнике.

— Прости, птенец. Навалилось много с утра. — Он переворачивает телефон экраном вниз и смотрит на меня своими светлыми, полупрозрачными глазами. — Я тебя внимательно слушаю.

— Она спрашивает, какие у нас планы на вечер, предлагает еще на день задержаться в Москве. У нее есть билеты в театр, на какую-то очень спорную постановку.

— У меня нет настроения идти в театр или куда-то еще, — говорит Демьян запросто, но мои уши-локаторы улавливают стоп-слова. Он чуть меняет тон и добавляет вроде бы и беспечно, но при этом серьезно: — Я буду работать, но я не против, если вы проведете вечер вдвоем.

Наши глаза встречаются. Он совершенно спокоен и открыт. Дает понять, что не возражает, если я еще раз побуду с Аишей, теперь наедине, но при этом показывает, что для него это не проходная тема и такие вопросы нужно обсуждать. Он ревнует.

— У меня тоже нет настроения, если честно, — произношу поспешно.

Нам приносят еду, и Демьян принимается за свою яичницу.

— Я много работаю, Кристин. Всегда много работал, я не представляю, как можно по-другому. Если тебе будет одиноко, варианты можно обговорить. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Качаю головой. Блин, вот дурак.

— Я найду чем заняться, не волнуйся.

Мы вновь смотрим друг на друга, он слегка улыбается, я много раз киваю и пишу Аише, что сегодня не получится.

Мы с Демьяном разные. Я только что вылупилась из строжайшей моногамии, как из прочного яйца, за скорлупой которого мира не видела, — он привык существовать в полиаморных отношениях. Наверное, сейчас мы нащупываем что-то, что подошло бы нам обоим. Он знакомит меня со своим порочным миром, а я его — со своим. Где не проблема подождать мужчину с работы, когда у него сложный период. Заслуги Демьяна вызывают восхищение, и у меня нет желания отрываться, пока он вкалывает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Еще через час он уезжает в «СоларЭнерджи», чтобы совершить каминг-аут и рассказать о «звездном» прошлом, а я возвращаюсь в номер и пакую наш чемодан. Мысли в голове всякие, но о плохом стараюсь не думать. Не верю, что Демьяна посадят после всего, что он сделал. Не хочу даже думать о таком исходе.

В какой-то момент, когда я аккуратно и бережно складываю его рубашки, впервые чувствую фантомную боль в сердце — острый, быстрый укол. Как предвестник того, что наши отношения когда-нибудь закончатся. Финал предопределен — мой парень хакер и гений, такой, как я, ему будет мало. Да что там, даже Марку Россу было меня мало — куда уж Демьяну Баженову! Я пошла в эти отношения за безопасностью и свободой, что и получаю с лихвой, но знаю наверняка: однажды сказка закончится. В будущем меня, должно быть, уже ждет какой-то другой мужчина, подвенечное платье и очередные клятвы сделать самой счастливой женщиной на свете.

Я вдруг прижимаю рубашки Демьяна к груди сильно-сильно. Знаю все, понимаю, не дура, и отчаянно боюсь, что то самое «счастливое» будущее уже не за горами.

Глава 43

Три месяца спустя

Громкая музыка проникает под кожу, я сливаюсь с ней воедино и плавно двигаюсь в такт. Поднимаю вверх руки, делаю эффектную волну, чувствуя себя спокойной и прекрасной. Вольной как птица, легкой, совершенной!

Если предположить, что уверенность в себе — это рефлекс, то за последние месяцы я его выработала в совершенстве и теперь жадными глотками пью самостоятельность, неизбежно взрослею, ловлю баланс и наслаждаюсь той новой собой, которой становлюсь.

Зима выдалась жаркой — мы с Демьяном облетели почти всю Азию. Он руководил NST по удаленке, параллельно встречался с приятелями, разбросанными по свету, собирал информацию, готовился к чему-то важному. Между делом прочел пару-тройку лекций в вузах, на каждой из которых я обязательно присутствовала. Практически ничего не понимала, но посмотреть на него, любимого, за кафедрой — было настоящим искушением.

Студенты и преподаватели ловили каждое слово, иногда вступали в жаркие эмоциональные дебаты, которые Демьян с интересом поддерживал. В эти часы он был невыносимо хорош собой. Пугающе умный, знающий себе цену, достигший к тридцати годам уникального мастерства. Но при всем при этом Демьян не выглядел пафосно. Напротив, запросто делился опытом, не опасаясь конкуренции с подрастающими айти-гениями. Мне даже показалось, он хотел этой конкуренции, ждал себе замену, которой пока не предвиделось.

Работы у Баженова был вал!

Я все чаще замечала в его глазах тяжесть и усталость, несвойственные возрасту. Заломы между бровями и у губ становились резче и хуже разглаживались в периоды релакса. Я улавливала малейшие изменения. Боже, да я помню Баженова совсем пацаном еще, от меня не скроется ни одна лишняя черточка на его лице или теле! Когда от него веяло негативом, я молча забиралась на колени, обнимала за шею и целовала в висок. Демьян неизменно обнимал в ответ.

Находясь с ним вдвоем в чужих странах, не владея местным языком, да и английским — со сложностями, без денег (мой доход хоть и возрос, но его все же не хватало на жизнь в Сингапуре, Токио и Тайване), я не услышала ни одного злого слова. Что бы ни происходило за эти месяцы. Ни разу Баженов не сорвался, не выказал раздражение. И постепенно, спустя недели, я перестала зажиматься и внутренне ожидать атаки.

Потребовались месяцы рядом с любимым мужчиной, чтобы окончательно расслабиться и осознать, что никто никогда больше не будет ругать или унижать меня.

Я нравилась Демьяну любой, что бы ни надевала, как бы ни выглядела, какие бы ошибки ни совершала. Так же как и он мне.