Читать интересную книгу Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон

— Сесилия, по-моему, тебе не хочется поить меня кофе.

— Я ждала тебя только через месяц, — сказала она. — Ты застал меня врасплох.

В ее голосе слышалось недовольство, и он развернул ее так, чтобы видеть лицо. Они немного постояли молча. Она по-прежнему не смотрела ему в глаза.

— Сесилия, к черту кофе. Что случилось?

Она покачала головой и сделала глубокий вдох:

— Микаэль, я хочу, чтобы ты ушел. Ничего не спрашивай. Просто уходи.

Микаэль пошел было к себе домой, но у калитки в нерешительности остановился. Вместо того чтобы войти, он спустился к воде возле моста и присел на камень. Закурил, пытаясь разобраться в своих мыслях и понять, отчего же так резко изменилось отношение к нему Сесилии Вангер.

Вдруг он услышал звук мотора и увидел, как под мостом проскальзывает в пролив большое белое судно. Когда оно проплывало мимо, Микаэль заметил, что у штурвала стоит Мартин Вангер и сосредоточенно следит, чтобы не наскочить на мель. Двенадцатиметровая крейсерская яхта — это впечатляет. Микаэль встал и пошел по дорожке вдоль воды. Вдруг он обнаружил, что возле причалов уже качается довольно много разных корабликов — катеров и парусников.

Среди них было несколько катеров фирмы «Петерссон», а около одной пристани подпрыгивала на волне от прошедшего судна яхта спортивного общества. Остальные суда были более крупными и дорогими. Он отметил одну круизную парусную яхту, фирмы «Халлберг Рэсси». Приближалось лето, и сразу стали видны классовые различия между мореходами Хедебю — у Мартина Вангера была, без сомнения, самая большая и самая дорогая яхта в округе.

Микаэль остановился возле дома Сесилии Вангер и покосился на светящееся окно второго этажа. Потом пошел домой и поставил кофе, а тем временем заглянул в свой кабинет.

Перед отъездом в тюрьму он большую часть документов, связанных с Харриет, перенес обратно к Хенрику. Ему показалось разумным не бросать надолго документацию в безлюдном доме, и теперь полки зияли пустотой. Из всех материалов расследования у него остались только пять блокнотов с собственноручными записями Хенрика Вангера, которые он брал с собой в тюрьму и к этому моменту уже знал наизусть. И, как выяснилось, один фотоальбом, забытый на верхней полке.

Микаэль достал его и взял с собой на кухню. Налив кофе, он сел и стал перелистывать альбом.

Там были фотографии, сделанные в день исчезновения Харриет. Начинался альбом с последнего снимка Харриет, где девушка была запечатлена во время праздничного шествия в Хедестаде. За ним следовало более ста восьмидесяти четких фотографий с изображением аварии на мосту. Микаэль уже многократно разглядывал альбом с лупой, снимок за снимком. Теперь же он просматривал его рассеянно, в полной уверенности, что ничего здесь уже не даст ему толчок для дальнейших размышлений. Внезапно он почувствовал, что устал от загадки Харриет Вангер, и с шумом захлопнул альбом.

Не находя себе места, Микаэль подошел к кухонному окну и уставился в темноту.

Потом вновь взглянул на альбом. У него было неясное ощущение, будто он только что видел нечто важное; какая-то догадка мелькала и ускользала. Даже волосы на затылке приподнялись от предчувствия, словно какое-то невидимое существо осторожно подуло ему в ухо.

Он сел и снова раскрыл альбом. Проглядел его, страницу за страницей, задерживаясь на каждом снимке моста. Взглянул на тогдашнего Хенрика Вангера, забрызганного мазутом и почти на сорок лет моложе нынешнего, потом на такого же Харальда Вангера — человека, которого пока лишь угадывал за едва заметным шевелением занавески и ни разу не видел даже его следов на снегу. На снимках были запечатлены сломанные перила моста, дома, окна и транспортные средства. В толпе зрителей Микаэль без труда различил двадцатилетнюю Сесилию Вангер, в светлом платье под темным жакетом; ее можно было найти фотографиях на двадцати.

Внезапно Микаэль разволновался. За многие годы он научился доверять своей интуиции. В этом альбоме что-то было, только он не мог сказать, что именно.

Он по-прежнему сидел за кухонным столом, уставившись на фотографии, когда около одиннадцати часов вдруг услышал, как открывается входная дверь.

— Можно мне войти? — спросила Сесилия Вангер.

Не дожидаясь ответа, она уселась напротив него, по другую сторону стола. У Микаэля возникло странное ощущение дежавю. Она была одета в широкое тонкое светлое платье и серо-синий жакет — почти так же, как на фотографиях 1966 года.

— Проблема в тебе, — сказала она.

Микаэль поднял брови.

— Извини, но ты застиг меня врасплох, когда появился сегодня вечером. Теперь я так несчастна, что просто не могу спать.

— Почему же ты несчастна?

— Ты разве не понимаешь?

Он помотал головой.

— Ты не будешь смеяться, если я расскажу?

— Обещаю не смеяться.

— Когда зимой я тебя совратила, это был безумный порыв с моей стороны. Мне хотелось развлечься. В тот первый вечер я воспринимала это как шутку и отнюдь не собиралась завязывать с тобой длительные отношения. Потом все пошло по-другому. Те недели, когда ты был моим occasional lover, стали одними из самых приятных в моей жизни. Я хочу, чтобы ты это знал.

— Мне тоже это казалось очень приятным.

— Микаэль, я все время лгала тебе и самой себе. Я никогда не отличалась сексуальной распущенностью. За всю жизнь у меня было пять партнеров. Я «дебютировала» в двадцать один год. Затем появился муж, мы познакомились, когда мне было двадцать пять, но он оказался подонком. А потом я несколько раз встречалась еще с тремя мужчинами, с перерывом в несколько лет. Но ты что-то во мне пробудил, я просто не могла насытиться. Возможно, это было связано с твоей непритязательностью.

— Сесилия, не надо…

— Шш, не перебивай меня. Иначе я не сумею все рассказать.

Микаэль решил помолчать.

— В тот день, когда ты отправился в тюрьму, я почувствовала себя такой несчастной. Ты вдруг исчез, как будто тебя никогда и не было. В моей постели стало холодно и пусто, и я внезапно вновь превратилась в пятидесятишестилетнюю тетку.

Она ненадолго замолчала и посмотрела Микаэлю в глаза.

— Зимой я в тебя влюбилась. Никак не думала, что так получится, но это факт. И я вдруг осознала, что ты здесь только на время и в один прекрасный день уедешь навсегда, а я останусь тут до конца своих дней. Мне стало так безумно больно, что я решила не подпускать тебя близко, когда ты вернешься из тюрьмы.

— Мне очень жаль.

— Я сама виновата.

Они немного посидели молча.

— Когда ты сегодня ушел, я разревелась. Как бы мне хотелось прожить жизнь заново. Потом я кое-что для себя решила.

— Что именно?

Она опустила глаза.

— Что надо быть полной идиоткой, чтобы прекратить с тобой встречаться только потому, что ты однажды отсюда уедешь. Микаэль, мы можем начать все сначала? Ты сможешь забыть то, что сегодня произошло?

— Уже забыто, — сказал Микаэль. — Спасибо, что рассказала.

Она по-прежнему не отрывала глаз от стола.

— Если ты хочешь меня, то я с большим удовольствием.

Внезапно она вновь посмотрела на него. Потом встала и направилась в спальню. Бросила на пол жакет, стягивая по пути платье через голову.

Микаэль с Сесилией проснулись одновременно, услышав, как открывается входная дверь и кто-то проходит в кухню. Хлопнула поставленная на пол сумка. Потом внезапно в дверях спальни возникла Эрика с улыбкой на лице, которая немедленно сменилась выражением ужаса.

— О господи. — Она отступила назад.

— Привет, Эрика, — сказал Микаэль.

— Привет. Простите. Тысяча извинений за то, что я ворвалась. Мне следовало постучать.

— Нам надо было запереть входную дверь. Эрика, это Сесилия Вангер. Сесилия — Эрика Бергер, главный редактор «Миллениума».

— Здравствуйте, — сказала Сесилия.

— Здравствуйте, — отозвалась Эрика. Похоже, она не могла решить, следует ей подойти и вежливо пожать руку или просто уйти. — Э-э, я… я могу пойти прогуляться…

— А может, ты лучше поставишь кофе? — Микаэль посмотрел на будильник на ночном столике: начало первого.

Эрика кивнула и закрыла дверь спальни. Микаэль с Сесилией посмотрели друг на друга. У Сесилии был встревоженный вид. Они занимались любовью и болтали до четырех часов утра, а потом Сесилия сказала, что останется у него до завтра и ей наплевать, если кто-то узнает, что она трахается с Микаэлем. Она спала, повернувшись к нему спиной, но все время чувствуя его руки у себя на груди.

— Послушай, все нормально, — сказал Микаэль. — Эрика замужняя женщина, а не моя подружка. Мы иногда встречаемся, но ее совершенно не волнуют мои отношения с кем-то другим. Вероятно, она просто смутилась от неожиданности.

Когда они чуть позже вышли на кухню, Эрика уже поставила на стол кофе, сок, апельсиновый джем, сыр и тосты. Витали вкусные запахи. Сесилия сразу направилась к Эрике и протянула руку: