Читать интересную книгу Только теннис - Ольга Морозова

В чем прелесть Исборна - турнира накануне Уимблдона? Там смотришь на игрока и чувствуешь его буквально плечом, так как стоишь рядом с кортом. И на "Ю.С. опен" то же самое. Если на одном из разминочных кортов тренируется Пит Сампрас, готовясь к выходу на главную площадку, то можно спокойно пойти, постоять рядом и посмотреть, как тренируется первая ракетка мира. И получается, что зрители вроде бы участвуют в жизни игрока. На Уимблдоне такое невозможно, там, куда ни ступишь, игровая трава, никого к ней близко не подпустят.

Не могу утверждать: то ли когда турниры стали по-настоящему большими, появилось много коммерции, то ли, наоборот, коммерция сделала турниры огромными. Но зато в один момент везде сразу изменилось отношение к телевизионной трансляции. На первенстве Франции уже вводится цифровое телевидение, то есть любой зритель, оплатив специальный канал, может, сидя дома, заказать себе матч с того корта, где играет его любимец. Поэтому у каждой площадки располагается собственный комментатор, который любому подключившемуся расскажет о том, что на ней происходит, даже если зритель окажется всего один. То же самое вскоре произойдет и на Уимблдоне. Мне сообщали уже совсем невероятные вещи, которые ожидаются в ближайшем будущем на турнире во Всеанглийском клубе лаун-тенниса. Судя по грядущим изменениям, он будет приносить денег в два-три раза больше, чем сейчас.

Уимблдон - единственный турнир Большого шлема, который не продает рекламу. Только еле-еле проглядывает на зеленых фонах центрального корта - мячи марки "Шлезингер", и то их толком не видишь, да еще есть надпись "Ролекс" - время и счет отмеряется на табло этой фирмы. Другой рекламы нет. На первенстве Франции везде и "Лакост", и "Босс", и чего там только нет. А уж о первенстве США и говорить нечего, там Сити-банк, Манхэттен-банк, еще какой-то банк... Но теперь подразумевается, что, покупая трансляцию с Уимблдона по диджиталу, то есть цифровой видеосвязи, фирма, работающая в Москве, может сама в нее ставить рекламу, все это уже прелести нового телевидения. Естественно, Уимблдон, продавая свои права, но не занимаясь впрямую рекламой, будет получать немалые деньги, сам ничего не рекламируя. Значит, они будут и дальше обогащаться, на что я очень надеюсь, так как спонсор английской федерации - Уимблдон, и моя зарплата начисляется из денег, что заработал самый знаменитый теннисный турнир в мире.

Десять лет назад я называла Маккинроя антигероем Уимблдона. Все же, несмотря на традиции, кое-что в жизни изменилось. Его теперь безумно любят в Англии, ему даже доверяют, неслыханное дело, комментировать турнир по английскому телевидению. Маккинрой был самым хулиганистым игроком, но и самым любимым, а теперь он один из лучших комментаторов в мире. Я с удовольствием слушаю Джона, у него неподражаемый шарм, у него свой стиль, у него, что неудивительно, огромное знание тенниса. Кстати, Алик Метревели как-то во время Ролан Гарроса брал у Джона интервью, и случайно разговор зашел о футболе. Все-таки футбол и Америка - довольно полюсные понятия, но Маккинрой все знал даже о футболе. Из чего я делаю вывод, что он интересуется спортом основательно. Они с Аликом с удовольствием побеседовали о европейском футболе, и у Джона даже оказалось свое видение этой темы. Но прежде всего, конечно, он имеет свой взгляд на теннис. Маккинрой предельно объективен, у него необычный подход к каждому матчу, и даже критические оценки у Джона отличаются от тех, что дают другие. Есть у него любимцы на корте или нет, непонятно.

Когда Маккинрой рассуждает об игре Сампраса, все-таки Питу приятно, кто его оценивает. Сампрас же понимает, что он, конечно, великий, но и Маккинрой далеко не последний в нашем деле, они говорят на одном языке. Поскольку и тот и другой знают, что такое вершина. И ты на ней был, и он был, ты это выигрывал, но и он это выигрывал. Ты знаешь, как выйти на первенстве США в финал и как там надо играть, и он знает. Когда делает замечание Маккинрой, как бы не был знаменит игрок, он вынужден его "проглотить". Я однажды сказала приятелю Маккинроя: "Как же он справедлив", а тот отвечает: "А он и должен быть справедлив, потому что вхож в раздевалку". Это означает вот что: если я вхожу в раздевалку, я могу многое узнать. Когда игроки находятся в раздевалке, комментатору там делать нечего. Где-то теннисисты должны иметь защиту от прессы. В раздевалке ведутся куда более откровенные разговоры, чем на пресс-конференции. Но так как ты любим, тебя уважают, то ты в раздевалке свой. Игроки тебе там много чего расскажут, но нельзя потом совершить даже малейшей оплошности или бестактности.

Никак не могу в это поверить: развернутое на 180 градусов отношение к Маккинрою на Уимблдоне - хорошая пресса, масса комплиментов. А когда играл, в нем видели исключительно только хулигана на корте. Джон сам про себя смешно говорит: "Что поделать, способный я человек, даже талантливый, но веду себя плохо". Я видела смешной маленький рекламный ролик, где Маккинрой беседует с Маккинроем. С одной стороны - аккуратный Маккинрой в белой форме Уимблдона, а с другой - всклокоченный Маккинрой с повязкой-банданой на голове, который швыряет на землю ракетки. Вежливый Маккинрой-комментатор спрашивает: "Джон, разве ты способен бросить ракетку?", а "другой" Маккинрой ему отвечает: "А как же не бросить, если у меня сейчас паршивое настроение!" Он снялся, может, и не как великий актер, но на твердую четверку, это уж точно. Так что Джон прав, талантов у него много. Он был артист на корте, артистом остался и в жизни после спорта. Что немаловажно, знает себе цену. А еще, как выяснилось, и отец он неплохой, детей после развода оставил себе.

Вот "фокус", который изобрел, как мне кажется, сам Маккинрой. Во время репортажа к нему мог позвонить случайный зритель, и он отвечал на любой вопрос. Выглядело это грандиозно, тем более что в конце концов ему позвонил не кто иной, как многолетний соперник Маккинроя, герой "Ю.С. опен" Джим Коннорс. Коннорс давно не ездит на турниры, у него дома много дел, он занят своим бизнесом, но, возможно, хотел о себе напомнить. И вот Коннорс с Маккинроем разговаривают в эфире о том, что происходит на корте. Коннорс делает то, что сделал бы каждый американец, прошедший путь от рядового игрока до игрока великого, а потом ушел в бизнесмены, - он использует каждую возможность для рекламы. Джим между прочим напомнил зрителям, что скоро он будет играть там-то и в таком-то матче. Звезды играют ветеранские турниры - я о них еще расскажу, - которые пользуются в Америке огромным успехом.

Меня пригласил выступить на новом московском спортивном канале в прошлом теннисист, а теперь журналист и начальник этой радиостанции Борис Боровский, и мне, как и Маккинрою, звонили в студию слушатели, задавали вопросы, и я сама ощутила, что так получается довольно живое общение: каждый со своим собственным мнением выходит на тебя, и ты должна доказать, что твоя точка зрения имеет право на существование. Особенно меня донимали вопросом, почему я так хорошо говорю о Курниковой? Я ответила, что в конце концов мой муж - ее первый тренер, не могу же я критиковать работу мужа.

Многое изменилось за десять лет в турнирах Большого шлема. Многое изменилось вообще в теннисе. Сейчас стараются как можно больше сделать совмест-ных женских и мужских турниров, потому что они пользуются большим успехом. И это, кстати, заслуга Большого шлема. Или сделать, как на Кубке Кремля: неделю играют женщины, а через неделю на том же стадионе - мужчины. Или, как турнир Эверт Кап в Калифорнии: он начинается как женский, потом, в середине, подключаются к соревнованиям мужчины. На все уходит десять или двенадцать дней. Самый большой из совместных турниров, не входящих в Большой шлем, - "Липтон" (сейчас он называется "Эриксон опен") во Флориде, на Кибескейне. Сделать так, чтобы турнир был одновременно и мужской и женский, очень трудно, настолько забит календарь соревнований, а перекраивать его большая проблема. Всего в году 52 недели и больше их не станет ни за какие деньги.

Возникла еще одна тенденция: как можно интереснее проводить турнир, чтобы улучшить показ на телевидении. Пошли даже разговоры, что изменят счет. Но, как я понимаю, это будет уже не теннис, а другая игра. Если изменят счет или правила соревнования, как уже сделали, поменяв мячи, игра начнет принимать необратимо другой характер. Ведь теперь на всех четырех турнирах Большого шлема женщины играют более легкими мячами, чем мужчины.

У меня пару лет назад вышла из-за этого смешная история. Я знала, что мячи у женщин теперь другие, но никогда ими еще не играла. А тут пошла разминаться и что-то со мной делается не то, но попадаю: "Слава тебе господи, - думаю, хоть чувство мяча еще осталось". А потом, посмотрев на банку, выяснила, что мне дали мужские мячи. Они как-то по-другому накачаны. Это делается для того, чтобы убыстрить женский теннис и, наоборот, замедлить мужской.