и через шестнадцать часов ты в Москве. Ну или через сутки в Мадриде. На секундочку, десять тысяч километров. Не шутка!
Самолеты Сикорского, С-5, считаются одними из лучших в мире. Ближайший их конкурент Дуглас, Д-3. Он незначительно уступает в крейсерской скорости, дальности и экономичности. Ну и немного в пассажировместимости. Сикорский способен перевозить тридцать два пассажира в стандартном исполнении и восемнадцать в варианте комфорт. Дуглас же, двадцать восемь и пятнадцать, соответственно.
Однако, несмотря на это, и то, что Д-3 моложе С-5 на три года, популярность американца гораздо выше. Многие страны приобрели лицензии на производство этих самолетов. Бог весть с чем это связано, но факт остается фактом. В детали же Виктор попросту не вдавался.
Знал только, что в СССР предпочли американский Д-3 по сугубо политическим причинам. Советы покупали у ДВР и трактора и самолеты. Но только в виде готовой продукции и запасных частей для технического обслуживания. А вот приобретать лицензии предпочитали у американцев.
Ведь чтобы наладить свое производство необходимо отправлять на предприятия специалистов, для обучения и получения опыта. А как их посылать в логово недобитых белогвардейцев? Их ведь могут научить не только изготовлению тракторов и самолетов!..
Существуют еще и магистральные линии обслуживаемые грузопассажирскими дирижаблями. Эти громадины в два с половиной раза медлительней. Зато их отличает комфорт. К слову, куда лучший, чем в тех же поездах. Строительство этих летательных аппаратов в ДВР сегодня поставлено на широкую ногу. Ежегодно со стапелей сходит по два красавца. Их парк в общей сложности насчитывает уже десять единиц.
К слову, в газетах писали, что ведутся переговоры о постройке и для иностранных заказчиков. Вполне возможно. Сосредотачиваться только на нуждах республики недальновидно. Слишком уж ограниченный рынок сбыта…
В вагоне оказалось ожидаемо тесно. С учетом того, что в пригородные поезда билеты продавали не по количеству посадочных мест, минимум половина пассажиров стояли в проходе и набились в тамбур. Несмотря на открытые окна, духота неимоверная.
Предположения Виктора оправдались. Их поезд как раз оказался дополнительным. Экспресс должен был доставить пассажиров до аэродрома без остановок. Правда перед выездом случилась заминка, из-за задержавшегося товарного состава, и им пришлось стоять, пока мимо катили открытые полувагоны с рудой.
Рудовозы в порту Владивостока обычное дело. Республика имела большие запасы нефти и угля отличного качества. А вот месторождений железной руды практически не было. Поэтому одной из основных статей импорта была именно она. Помимо этого выкупались на слом старые корабли. Ходили разговоры о том, что сырья закупается много больше, чем способны переработать металлургические предприятия республики. Сам собой напрашивался вывод, что власти создают стратегические запасы. Хотя, насколько это соответствует действительности, Виктор понятия не имел.
Наконец поезд тронулся, и в окна начал задувать ветерок, отчего сразу же стало легче. Но когда состав сделал поворот, и направление ветра изменилось, в окна начало задувать дым от паровоза. Бог бы с ней с копотью, ее не так уж и много. А вот дышать стало тяжелее. Впрочем, после очередного поворота эта проблема ушла и стало заметно проще.
Родителей Аршинова нашли там, где они и условились встретиться. Девушки прошли дальше, а Виктор с Романом подошли к ним, поздороваться. Как и обещал друг, Анна Федоровна не на шутку рассердилась, узнав, что Нестеров остановился в гостинице. Взяла с него клятвенное обещание, что подобное безобразие было в первый и последний раз.
После чего засыпала вопросами по поводу его столь странного исчезновения, погон старшего унтера на плечах, второго «Георгия» на груди, и еще много о чем. Пришлось юлить и изворачиваться. Глеб Данилович отнесся к этому с пониманием. Военный, что тут сказать. Разве только потешался, наблюдая со стороны за потугами молодого человека. Но вмешиваться и не подумал.
Его супруга и без того вся на нервах. То младший каждое лето встревает в какую-то передрягу на границе. Теперь вот старший собрался добровольцем в Испанию. И ведь это не фигура речи. Никого туда отправлять по приказу и не думали. Наоборот, командование едва успевает отбиваться от вала рапортов.
Понять Анну Федоровну не сложно. Она ведь мать. Но Роман отмахивается от подобной опеки, считая себя уже взрослым. Что, по сути, так и есть. Как ни крути, а ему уже двадцать два года. В его годы пора уже жениться и обзаводиться своей семьей. Впрочем, это вряд ли. Друг Виктора придерживался мнения, что жениться в первую свою жизнь глупо. Да и Данила не больно-то торопился. Глядишь, с таким подходом их родители и внуков-то не увидят.
Словом, Виктору пришлось принять на себя весь вал материнской заботы и все еще нерастраченной любови. Ну не мог он вот так легко отмахнуться как Ромка. Тот просто закатил глаза, и бросив «ой, все», ушел разыскивать предоставленных самим себе девчат.
— Глеб Данилович, вы же зимой к моим ездили. Как вам наша охота? — Виктор все же попытался выскользнуть из цепких ручек Анны Федоровны.
— Превосходная. Вдвоем на медведя! Без подстраховки! Признаться, я в последний раз испытывал такой страх в четырнадцатом году, когда в первый раз попал под сосредоточенный артиллерийский огонь, а потом еще и штыковая случилась, — хмыкнув, полковник огладил усы и бородку.
— Так вы его не в берлоге били, а поднимали, что ли? — удивился Виктор.
— А как его еще можно было добыть? — тут же сделала стойку Анна Федоровна, и устремила на мужа требовательный взгляд.
— Да как его еще добудешь-то, если он в берлогу закопался? Только выковыривать и стрелять, — развел руками Глеб Данилович.
И тут Виктор понял. Он только что сдал главу семейства с потрохами. Не иначе как тому захотелось разогнать кровь по жилам, ну батя и устроил ему охоту в лучших традициях любителей ненужного риска. Так-то добыть мишку опасности никакой. Только для начала нужно изрядно потрудиться, чтобы подстрелить спящего хозяина тайги. Да потом помучиться доставая его тушу из берлоги.
— Вы извините, Глеб Данилович, Анна Федоровна, меня там друзья ждут.
— Да-да, конечно. Но вечером жду на ужин, — тоном не терпящим возражений, потребовала она.
— Непременно, — пообещал он.
Причем прекрасно сознавал, что отвертеться не получится. Обидятся. Причем оба. Да, глава семейства и сам офицер, все понимает и одобряет. Но он ведь тоже отец. А кто сказал, что отцовское сердце менее ранимо? Просто, не положено ему выставлять свои чувства напоказ. Не мужское это дело, сюсюкать, и квохтать.
Найти удобное место, с нормальным обзором получилось не то, чтобы без труда, но и не особо напрягаясь. Праздники на аэродроме проводятся с завидным постоянством. Да тот