на защите королевского рода — это очень серьёзное приобретение.
На фоне которого герцогство — несущественная мелочь, тоже отошедшая бы короне. Конечно, я его своим не считала, но дарить тому, кто собирался тебя хладнокровно принести в жертву, утверждая, что действет исключительно в твоих интересах?
— Бернар, простите, — нахмурился Рауль, — но разве там не должна быть родственная связь, чтобы прошла привязка фамильяра?
— Неужели вы не понимаете, сеньор? За два года донья родила бы ребёнка, который был бы близок по крови детям дона Теодоро и сеньориты Марселы. Он бы стал следующим носителем фамильяра. Скорее всего, переселение в него планировалось даже раньше, чем обычно. И он был бы уже королевским фамильяром.
После объяснения Бернара наступила тишина. Рауль, скорее всего, думал о том, что сестру свою он не знал вовсе. Я — о том, что в, казалось бы, родной Муриции на моей стороне нет вообще никого. Подарить, что ли, герцогство Теодоро и вернуться в Теофрению на учёбу? Забавно, но эта страна стала для меня куда родней Муриции. Или всё дело в Рауле? На него я старалась не смотреть, но любое движение улавливалось даже краем глаза. Я чувствовала полнейшую опустошённость, но пока дело не закончено, нельзя расслабляться.
— Нам пора, — внезапно сказал Рауль и подошёл к защите границы.
Заклинание в этот раз он выплетал дольше, наверное, сказывалась усталость, но на результативности это не отразилось: проём появился ничуть не меньшего размера, чем в прошлый раз. Оказавшись на другой стороне, мы опять пустили лошадей вскачь, стремясь как можно дальше убраться от границы. До сих пор нас никто не засёк, нужно, чтобы так было и дальше.
Когда мы наконец остановились, я даже не вспомнила, что в последний раз ела утром. Накопившаяся усталость вырубила меня не хуже снотворного заклинания. К моей радости, мне не снилось вообще ничего, хотя с моим счастьем можно было ожидать появление Теодоро и увлекательную беседу с ним, которая в этот раз закончилась бы в его дворце.
Тем не менее я выспалась и утром чувствовала себя уже не столь вымотанной. Особенно когда обнаружила, что завтрак уже готов. Прекрасный компаньон Рауль хотя и непривычно молчаливый сегодня.
Первое, что сказал Рауль после завтрака, было:
— Я провожу вас до Фанда, Катарина.
— Рауль, будет лучше, если мы расстанемся в ближайшем городе. Там я воспользуюсь телепортом, а вы вернётесь с фурусами к Марселе и сделаете вид, что меня догнали и не смогли уговорить вернуться. Это будет правильно и соответствовать потраченному времени. В Фанде я сяду на дилижанс до Труадона. Это не так сложно, чтобы мне помогать.
Я даже смогла выдавить улыбку.
— И всё же, Катарина, я не хочу с вами так быстро расставаться.
— Рауль, я помогла вам, вы — мне, на этом наши пути должны разойтись навсегда.
— Если бы вы не были герцогиней…
— Если бы вы не были принцем… — в тон ему ответила я. — Но есть вещи, которые мы не можем изменить, поэтому их нужно принять. И не тянуть с расставанием.
— Уверен, мы что-нибудь придумаем.
— Да вы оптимист, Рауль, — рассмеялась я. — Возможно, придумаем. Но сейчас мне срочно нужно возвращаться в Мурицию, чтобы у Теодоро не было ни одной претензии к Теофрении. А потом… Бернар же обещал научить вас ходить по снам? Я буду вас ждать.
— Я приду, — усмехнулся он.
До ближайшего города мы доехали быстро, слишком быстро, и если бы не Бернар, напрочь бы забыли о личинах. Планы мы не строили. Да и какие планы в нашем положении? Так, говорили обо всём и ни о чём, избегая темы Марселы и проблем с Сиятельными.
Перед тем как отправиться в Фанд, я ещё попросила Рауля поговорить с Ракель, извиниться перед ней за меня. У меня самой теперь это сделать не получится. А ведь единственная подруга в этом мире, другая вряд ли теперь появится. С этими мыслями я и шагнула в портал.
В Фанде я сразу пошла на станцию дилижансов. Нужный мне отправлялся вечером, так что я успею всё, что хотела, даже с запасом. В университет я проходила под отводом глаз и всё равно чуть не столкнулась с Эрнандес. Мне даже показалось, что она меня почувствовала и стала принюхиваться. Хотя к чему принюхиваться? Очищающее заклинание я использовала, а фурусы, как выяснилось не потеют. Но тем не менее Эрнандес выглядела как служебная собака, почуявшая что-то подозрительное. Пришлось её огибать по широкой дуге.
Шла я в Сиятельный корпус, за Альбой. Я надеялась, что она согласится стать моим фамильяром, раз уж с прошлым у меня получилось полное взаимонепонимание.
— Донья, — обрадовалась она, — вы же должны были быть в поездке? — Всё изменилось, Альба. Я сюда ненадолго, но если уж я здесь, то и кристалл подзаряжу.
Я направилась в общую гостиную.
— Донья, вы уезжаете? Совсем уезжаете? — Альба всё поняла и расстроилась.
— Я уезжаю, но хочу взять вас с собой.
— Меня?
— Так получилось, что у рода Эрилейских теперь нет фамильяра, и я хочу предложить это место вам.
— Мне?
— Вы не хотите?
Я расстроилась. Мне казалось, что мы с Альбой прекрасно друг друга понимали, но получается, что только казалось, если её не прельщает возможность находиться рядом со мной и дальше.
— Что вы, донья, это такая честь для меня, — ответила горгулья. — Мне как раз есть кому передать управление корпусом. Я сейчас, я мигом.
Она поскрежетала когтями по полу, помогая себе крыльями, чтобы быстрее двигаться, а я добралась до кристалла и слила туда примерно половину имеющегося запаса магии. Больше опасалась, потому что опять наступил момент, когда я могла положиться только на себя.
Альба вернулась, после чего мы с ней провели ритуал, привязывающий её ко мне, а меня — к ней. В отличие от Бернара, моя фамильяра выбрала форму попроще, и из Сиятельного корпуса я выходила с котенком.
От посещения общежития пришлось отказаться, потому что в дверном проёме застыла Эрнандес. На редкость толстокожая особа во всех случаях, кроме тех, когда чувствует: есть возможность сделать ближнему пакость. Пришлось оставить свои вещи там навсегда и заняться незапланированными покупками: не в теофренийской же спортивной форме мне ехать? Тем более что я её оставила в Сиятельном корпусе, когда поняла, что проход в общежитие для меня закрыт.