с представителем великой княжны Надежды Юрьевны Рюрикович. Смирнов Станислав Владимирович является рунописцем, показывающий прекрасные результаты в учебе, и без юрисдикции специального отдела мы даже сейчас голосовать не имеем права. Уж, вы, Игнат Юрьевич, это прекрасно знаете.
— Вы правы, — согласился он, — но по моим сведениям ее высочество срочно улетела в Петербург, а там вроде бы должна уехать в Выборг. После заседания я лично сообщу ее высочеству. Результаты по регламенту окончательно должны быть утверждены уже сегодня. Предлагаю голосовать. Кто «за»?
Довольная улыбка так и норовила появиться на лице председателя. Ведь он прекрасно знал, что трое из пяти членов комиссии с ним согласны. Сейчас главное убрать этого выскочку.
— Не стоит спешить, — немного резко и жестко отреагировала Марина Сергеевна Бестужева-Рюмина. — Я уже сообщила ее высочеству о несправедливом аннулировании результатов ученика, входящего в ее юрисдикцию, как только получила извещение о комиссии. Думаю, что скоро появится ее представитель.
— Хочу заметить, что в шестнадцать ноль-ноль мы обязаны выставить окончательные результаты олимпиады.
— Я в курсе. Поэтому до четырех часов мы должны ожидать представителя ее высочества.
— Что же, — усмехнулся председатель, — в таком случае остаемся здесь.
Все члены комиссии занялись своими делами. Им оставалось находиться здесь еще чуть менее двух часов. По прошествии тридцати минут внезапно отворилась дверь и на пороге появился старший преподаватель. С выпученными глазами он уставился на мужчин и женщин.
— Т-там… с-сообщили.
— Сергей Дмитриевич, — спокойно произнесла Бестужева-Рюмина, — успокойтесь. Что случилось?
— На кортеж ее высочества, великую княжну Надежду Юрьевну Рюрикович напали.
— Кто? — вскочила на ноги Марина Сергеевна и метнула яростный взгляд на Горчакова.
— Демоны. По пути в Выборг на кортеж напали демоны из Карельского пятна, — преподаватель успокоился. — Или это был портальный пробой.
— Думаю, теперь никто не будет возражать против срочного голосования? Голосуем. Кто за аннулирование результатов и передачу Смирнова имперской службе безопасности?
Поднялись три руки.
— Кто «против»?
Две.
— В таком случае подписываем протокол.
Все быстро поставили свои подписи и разошлись по своим делам.
Четвертая реальность третьей вероятности, Земля, Российская империя, Москва.
Как только охранники меня вывели из комнаты, я задумался о происходящем. «Какого, спрашивается, они решили меня посадить в кутузку?», — я немного скосил взгляд на своих сопровождающих. Это, в самом деле, простые охранники, по крайней мере, не работники спецслужб. Те вели бы меня иначе. Когда вышли из здания, ожидал, что посадят в специальную машину с решетками на окнах, но направились мы к зданию из красного кирпича. Решил пока ничего не предпринимать, тем более что где-то недалеко должна быть негласная охрана.
Привели меня действительно в изолятор. Небольшая комната с одной кроватью, небольшой стол и стул. Сказать ничего не успел, получив толчок в спину, а когда переступил порог, то дверь закрылась. Кстати, рюкзак мой не забрали, что было главной причиной моего, так сказать, согласия с арестом. Открыв почти незаметную дверь, увидел там санузел с нормальным унитазом и небольшой раковиной для мытья рук. Раз не собираются действовать по жесткому варианту, то, скорее всего, окончательного решения еще нет. Поэтому засел за любимое дело.
Вечером следующего дня начал задумываться о побеге. Все дело в том, что про меня забыли. Сегодня в течение дня мало того, что не накормили, так они вообще ни разу не пришли. Воды было достаточно, а вот небольшая пачка сушек уже закончилась. Кстати, несмотря на неплохие в моем понимании удобства, связь здесь отсутствовала, так что даже позвонить некому.
Спать лег только под утро.
Сегодня я не решился на побег только по той причине, что первая стадия создания искусственного интеллекта подошла к завершению. Честно говоря, благодаря программированию я не обращал внимания на требования живота. Это был не полноценный искусственный разум, то есть без «незыблемых законов физики», а, если так можно сказать, полуразум, заточенный на защиту и взлом. Блок быстрого развития, тот самый, что создал уже здесь, я отключил.
— Все, — я запустил программу.
Раздался звук открываемого замка, и я быстро закрыл крышку ноутбука. Как только увидел вошедшего мужчину, тут же мелькнула мысль: «Это профессионал». После его слов «пошли», собрал вещи и без лишних понуканий направился к входу. Уже в коридоре, где находился еще один сотрудник, скорее всего, службы безопасности решил немного пошутить.
— Я пожалуюсь ее высочеству Надежде Юрьевне, что меня здесь два дня морили голодом.
Разумеется, мне никто не ответил, даже на лицах не появилось никаких эмоций. Профи есть профи. Пиликнул телефон. Я достал его, но тут один из сопровождающих протянул руку, пытаясь забрать.
— Ордер на арест? — убирая руку, спросил я, стараясь придать голосу приказной тон. — Причем, с подписью великой княжны Надежды Юрьевны Рюрикович.
Мы еще двигались внутри здания, вот я на всякий случай отскочил от них подальше.
В свое время Разумовские просветили меня на счет особого положения рунописцев в империи. Подобные случаи должны обязательно проходить через отдел, возглавляемой моей знакомой.
Раздался звонок. Я успел заметить звонившую, поэтому быстро снял трубку.
— Привет, Асами.
— Стас! Что случилось? У меня на душе неспокойно и ты не отвечаешь.
Я видел, что безопасники решили действовать более жестко, поэтому убрал вызов, не сбрасывая связь, и включил видео.
— Меня без ордера пытаются арестовать эти два типа, — я снял на камеру мужчин. — Если попытаются скрутить, буду убивать. Асами, мне нужен очень хороший адвокат.
Не знаю причину, но они не стали применять силу, а вместо этого один из них спокойным голосом произнес:
— Смирнов Станислав Владимирович, вы не арестованы, а задержаны для дачи показаний. Прошу вас пройти с нами.
— Куда?
— На Лубянку.
— Я поняла, — услышал я в трубке голос любимой и связь прервалась.
Теперь мои сопровождающие действовали по всем правилам — у входа в здание стоял автомобиль, куда меня и посадили. Правда, это была не спецмашина, а обыкновенный внедорожник с темными окнами. Привезли меня на знаменитую в обоих мирах Лубянку, так сказать, логово безопасников. А там сразу в кабинет, предварительно отобрав рюкзак и телефон, апеллируя регламентом и правилами.
Мужчина, сидевший за столом, даже улыбнулся при виде меня, что, впрочем, нисколько не возымело действия на мою персону. У окна сидела женщина за сорок и увлеченно что-то писала в телефоне.
— Садитесь, молодой человек, — он показал на стул перед столом,