Виллель в конце концов согласился, чтобы остался министром Монморанси.
Объявление войны. Неосторожное поведение испанского кабинета скоро сделало войну неизбежной. 5 января 1823 года в Мадриде были получены угрожающие ноты Пруссии, Австрии и России, а также пота французского министерства, составленная в гораздо более умеренных выражениях и позволявшая еще надеяться на возможность мирного соглашения. 9 января дон-Эваристо Сап-Мигуэль ответил всем четырем державам, что Испания намерена сохранить свою конституцию. Кортесы горячо приветствовали заявление Сан-Мигу эля, и на следующий день, 10 января, прусский, австрийский и русский послы покинули Мадрид. Виллель сделал еще одну попытку сохранить мир, но его предложения успеха не имели, и война стала неизбежной[84].
Кортесы и король. Либералы были уверены в победе. Для отражения чужеземного нашествия было сформировано пять армий, и так как не исключалась возможность занятия Мадрида неприятелем, кортесы уполномочили министров перевести правительство в какой-нибудь другой город.
Это постановление вызвало страшный гнев Фердинанда. Он отказался утвердить его и в день закрытия чрезвычайной сессии кортесов (19 февраля) отрешил от должности всех министров. На эту попытку переворота либералы ответили восстанием, и до Фердинанда донеслись крики толпы «Смерть королю! Смерть тирану!» Струсив, он вернул министров и, когда возобновились заседания кортесов (1 марта), изъяеил готовность подчиниться закону. 20 марта он без сопротивления был увезен из Мадрида и 11 апреля прибыл в Севилью. Между тем французская армия уже перешла Видассоа (7 апреля).
Война с Францией. Главнокомандующий французской армии герцог Ангулемский употребил полгода на то, чтобы пройти Испанию от Ируна до Кадикса (7 апреля — 1 октября 1823 г.). Он нигде не встретил серьезного сопротивления. Вальестерос бежал до самой Валенсии, Ла Бисбаль передал командование генералу Кастельдосриусу, который отступил в Эстремадуру. Мадрид сдался 19 мая, и 26-го того же месяца, восстановленный Кастильский совет назначил регентство, первой заботой которого было целиком восстановить режим, существовавший до 7 марта 1820 года.
В начале июня генерал Пласенсия был разбит Бурмоном и Бордессулем у Деспенья-Перрос, и 17 000 французов вторглись в Андалузию. Охваченные паникой кортесы постановили перевести правительство в Кадикс. Фердинанд категорически отказался последовать за ними туда. Чтобы сломить его сопротивление, кортесы объявили его помешанным, назначили временными правителями дон-Каиетано Вальдеса, дон-Габриэля Сискара и дон-Гаспара Вигодета и заседали непрерывно до отъезда короля, который беспрекословно дал себя увезти. Это заседание продолжалось тридцать три часа. Кортесы последовали за королем в Кадикс, 15 июня возобновили здесь свои заседания и в этот же день восстановили Фердинанда во всех его конституционных правах.
Война продолжалась, и либералы терпели неудачу за неудачей. Бальестерос отступил от Валенсии к Мурсии, затем к Аликанте и Гренаде, 28 июля дал сражение при Кампильо де Арена, а 4 августа признал мадридское регентство. В Галисии Морильо капитулировал 10 июля, и когда затем, 27 августа, сдался генерал Росельо, вся эта область оказалась во власти абсолютистов.
В Каталонии недостаток сил парализовал энергичного Мина. Он мог противопоставить Монсею и бандам барона Эролеса едва 8000 человек. Он выдерживал кампанию, стараясь не допустить неприятеля до прорыва, пытался вторгнуться во французскую Сердапь и совершил через горы знаменитое отступление, приведшее его в Таррагону. Но измена Мансо, поражение генералов Фернандеса и Сан-Мигуэля и капитуляция Фигуэраса (26 сентября) все же привели к подчинению Каталонии, за исключением Барселоны, в которой Мина отбивался вплоть до 1 ноября.
Между тем уже сказывались признаки бешеной реакции. «Очистительные хунты» выдавали свидетельства о верности роялизму и подвергали граждан аресту тысячами; подстрекаемая духовенством чернь нападала на тюрьмы и избивала заключенных. Приказом из Андухара герцог Ангулемский запретил подвергать кого бы то ни было аресту без разрешения французских властей. Он спас таким образом жизнь множеству людей, но зато прослыл якобинцем в глазах мадридских правителей[85].
Кадикс находился в отчаянном положении. Тогда Риего предложил отправиться морем в Малагу, слить корпуса Запаса и Бальестероса, призвать к себе гарнизоны Эстремадуры и напасть на французов с тыла. Его предложение было принято министрами. Риего отплыл 17 августа; ему удалось увлечь войска Запаса, но аванпосты Бальестероса у Приего встретили его выстрелами. Добившись свидания с генералом, он пустил в ход все средства, чтобы заставить его следовать за собой, хотел даже арестовать его, но Бальестерос был освобожден своими солдатами, и Риего принужден был удалиться с несколькими батальонами, оставшимися ему верными. На обратном пути он подвергся нападениям в Хаэне, Манча-Реале и Ходаре, так что в конце концов при нем осталось всего три офицера; 15 сентября он был предательски захвачен в Аркильосе и 7 ноября расстрелян[86].
Между тем участь Кадикса была решена. Взятие Трокадеро (31 августа) и форта Санти Петри (20 сентября) сделало дальнейшую оборону невозможной. «Честным словом короля» Фердинанд обещал всем сторонникам кортесов полную амнистию и сохранение их воинских чинов и должностей. 1 октября пышно расцвеченная флагами фелука перевезла короля и его семью в Пуэрто де Санта Мария. Всю дорогу король беседовал с Вальдесом и Алавой, но, сойдя на берег, оп бросил па них взгляд, полный такой ненависти и угрозы, что Вальдес и Алава поспешили укрыться на английском корабле. В первый же день по прибытии в Пуэрто Фердинанд объявил недействительными все декреты, изданные правительством кортесов с 7 марта 1820 года, санкционировал все действия мадридского регентства и приговорил к смерти Вальдеса, Сискара и Вигодета. 2 октября он издал новый указ, изгонявший на 15 миль от Мадрида и других королевских резиденций всех депутатов кортесов, министров, членов государственного совета и кассационной палаты, комендантов, губернаторов, министерских чиновников и офицеров милиции. Декретом от 6 октября, подписанным в Лебрихе, учреждены были миссии для обращения не раскаявшихся либералов, а заподозренные в либерализме духовные лица были заточены в монастыри, известные чрезвычайной строгостью своих уставов.
13 ноября Фердинанд торжественно вступил в Мадрид; он ехал на колеснице, которую везли восемьдесят юношей, сопровождаемый добровольцами-роялистами и приветствуемый теми самыми majos, которые полгода тому назад кричали «Смерть тираду!»
Абсолютистская реакция. Эпоха Каломарде. Последние десять лет царствования Фердинанда VII носят в Испании символическое название «эпохи Каломарде» — по имени министра, который был как бы воплощением реакционной политики. Человек узкого и ограниченного ума, заклятый враг всякой реформы, свободы и просвещения, дон-Тадео Каломарде искал удовлетворения своего честолюбия, переходя из одной партии в другую, будучи равно недоволен всеми, и последовательно предавал их одну за другой. 17 января 1824 года Фердинанд назначил его министром, и Каломарде оставался ему верен до того дня, когда ему стало казаться, что королем завтрашнего дня будет дон-Карлос.
Реакция носила в Испании характер настоящего террора. Общество «Ангел-истребитель» и роялисты-добровольцы охотились на либералов, тащили их к позорному столбу, бросали их в тюрьмы, вырывали у них волосы, вываливали их в перьях и расстреливали.
Французское правительство предписало своему мадридскому послу положить конец этим неистовствам. Амнистия, которой Франция потребовала 19 февраля 1824 года, была подписана Фердинандом лишь 1 мая, а обнародована только 20 мая, чтобы дать время Каломарде сделать еще одну облаву на подозрительных. Как ни незначительна была по своим размерам эта мера, в глазах абсолютистов она была уже изменой. Трудно попять этот гнев абсолютистов, так как более гнусного реакционного режима, чем режим Фердинанда, никогда не существовало. «Очистительные хунты» продолжали действовать, военные комиссии осуждали сотни либералов, простая принадлежность к масонской ложе каралась смертью. Две попытки к восстанию привели на эшафот шестьдесят четыре человека. Университеты были закрыты в течение многих месяцев, литературные общества разогнаны, поэты заточены в монастыри, из муниципалитетов изгнаны последние выборные члены.
Война с «недовольными» (los agraviados). Однако уже по одному тому, что правительство Фердинанда VII было официально установленным правительством, оно все-таки в какой-то степени заботилось о сохранении общественного порядка. Апостолическая партия, по временам стесняемая в проявлениях своего фанатизма, не скрывала своего живейшего неудовольствия против короля и возложила все свои надежды на инфанта дон-Карлоса, разделявшего ее чувства.