Читать интересную книгу Солдаты - Уильям Форстчен

Это был его план держать их в запасе в Гуане, внутреннее предупреждение, возможно из-за того, что обширные территории лагеря для стариков, молодёжи, и женщин, больше чем триста тысяч юрт распространившихся по обширной дуге через сотни лиг между Гуанем и Ниппоном, были слишком уязвимы.

* * *

Пэт О'Дональд неистово раскромсал бумагу, разрывая ее напополам, затем снова, и еще и еще, пока она не превратилась в ничто иное как конфетти. Рик Шнайд, его заместитель фронта Капуа, ничего не сказал, прочитав записку через плечо Пэта.

Пэт посмотрел вниз на телеграфиста, который записал на бумагу текст.

— Эта штука все еще работает? — спросил Пэт.

Парень, с широко раскрытыми от удивления глазами, кивнул, ничего не понимая из длинного потока английских и гэльских проклятий, которые лились из Пэта, пока он читал записку.

Пэт осмотрел комнату; полдюжины солдат войсковой связи сидели у своих телеграфных аппаратов, которые соединялись с различными частями вдоль реки, и главной линией назад к Риму, а затем в Суздаль.

Вытащив револьвер, он схватил оружие за ствол, и треснул рукояткой по приемнику, разбивая его вдребезги.

— Ну, теперь сукин сын сломан, — рявкнул он.

В комнате стояла тишина.

Развернув револьвер, он небрежно держал его в своей руке, не указывая им на телеграфиста, но также, и не совсем отклоняя ствол от него.

— Если хоть слово, если хоть единое слово из этого сообщения выскользнет из этой комнаты, то пеняйте на себя сами, — он сделал паузу, его пристальный взгляд охватил окружающих, которые нервно на него уставились. — Я обвиню всех вас. Мы понимаем друг друга?

Никто не ответил; все вокруг просто кивали.

— Я ожидаю, что, по крайней мере, пройдет день до того, как вы сможете найти замену для этой машины.

— Ах, да сэр, более вероятно несколько дней.

— Прекрасно.

— Сэр, я должен внести что-нибудь в официальный журнал регистраций.

— К черту этот проклятый журнал регистраций, — прокричал он, затем дотянулся до него, оторвал несколько страниц, и также раскромсал их.

— В это место угодил снаряд, чертовски удачно, что все остались в живых, чертовски удачно. Мы понимаем друг друга?

— Сэр, вы правы.

— Что, черт возьми, вы подразумеваете под словами, что я прав?

— Только это, сэр.

— Никогда не говорите такого, мальчик, или тебя вздернут рядом со мной. Остальные из вас, держите меня в курсе событий. К рассвету мы, наверное, можем ожидать боевые действия. Я хочу знать об этом.

Бросив листки бумаги на утоптанный земляной пол, он вышел, отбрасывая в сторону одеяло, служившее в качестве дверной завесы. Поднявшись наружу из командного бункера, он приблизился к стене с бойницами, и со вздохом прислонился к земляному валу, пристально глядя безучастным взглядом на встающие луны.

— Ты не можешь навсегда удержать на месте эту информацию.

Это был Шнайд, подходя, чтобы присоединиться к нему, предлагая зажженную сигару, которую с удовольствием принял Пэт.

— Мне нужны подходящие войска, старые ветераны, которым мы можем доверять, — сказал Пэт. — Возьмем Первый Суздальский. Будь честен и расскажи им, что происходит. Посади их на поезд, и направь обратно к оборонительной линии у Рима. Передай командование корпусом твоему заместителю и отправляйся с ними.

— Я? Пэт, мы знаем, что те ублюдки, на той стороне, уже подтягивают войска, чтобы напасть, возможно завтра. Я необходим здесь.

— Нет, ты больше необходимости там, сзади. Выбери хорошее место, скажем мост, через тот болотистый ручей приблизительно в тридцати милях отсюда. Это — достаточно хорошее место. Заблокируй дорогу, подорви мост, затем останавливай любого, кто туда приближается. Если окажется, что там появятся послы-чины, арестуй их или расстреляй, мне все равно, от кого они будут в тот момент.

— Ты уверен, что знаешь то, что ты делаешь?

— Блокирование, Рик. Правительство сначала не сможет никого послать, кроме пары сладкоречивых сенаторов. Если они так поступят, арестуй и их.

— И по какому обвинению?

— Будь оно все проклято, Шнайд, мне все равно. Организация беспорядков, сексуальное домогательство, распитие спиртных напитков в общественном месте, мне плевать.

Наклонившись, он потер виски.

— Извини, я не хотел срываться на тебе.

— Все в порядке.

— Я просто не могу поверить, что после всего через что мы прошли, все свелось к этому.

— Я знаю.

— Они могут послать войска, потом.

— Я тоже это знаю. Я оставлю этот вопрос на твое усмотрение. Я не хочу, чтобы наши люди убивали друг друга, я не приказываю тебе делать это.

— Пэт, ты сможешь сохранить информацию в тайне только день, два дня от силы. Армия обязательно выяснит. Ты не сможешь перехватить каждый проклятый товарняк, идущий в этом направлении. Слухи, наконец, прорвутся.

— Два дня, лучше три, это — все.

— Для какой цели?

— Если потребуется, я собираюсь попробовать еще раз.

— Попробовать что?

Пэт кивнул на восток.

— Чтобы пересечь ту проклятую реку.

— Даже не думай об этом, Пэт. У тебя нет приказов.

— Рик, все разламывается в прах. Республика, Эндрю подал в отставку, та последняя проклятая телеграмма, говорящая нам сообщить ублюдкам с другой стороны реки, что мы хотим перемирие. Все идет под откос. Ну, возможно, у них там, тоже все идет к черту. Я готов сделать еще одну попытку. Я думаю, что они ударят первыми, тогда я планирую защищаться всем, что у меня есть.

— Пэт, дай еще один день. Мы все еще не знаем о том, что происходит с Винсентом или Гансом. Возможно, они преуспели. Если так, ублюдки здесь должны будут отступить, и это сможет полностью изменить всю политическую ситуацию дома.

Пэт ничего не сказал, уставившись на поднимающиеся луны.

— Ну ладно, еще один день, но потом, ей-богу, я планирую пойти в бой.

— С армией, которая больше, как предполагается, не должна воевать?

Пэт улыбнулся.

— Сейчас они этого еще не знают, не так ли?

— Ты говоришь о восстании.

— Только ты и я знаем об этом, мой друг, и возможно небольшое восстание сейчас, это то, в чем эта страна нуждается в данную секунду.

Глава 12

Он и раньше видел горящие города — Фредериксбург, Суздаль, Кев, Рим, и всего лишь этим утром — Сиань. Однако ни один из прошлых кошмаров не подготовил Ганса к апокалипсису, творящемуся от одного края горизонта до другого. Гуань, огромный чинский город, умирал.

Все началось в сумраке, на востоке появился столб дыма, маяк, сигнализирующий о предстоящем, затем столб дыма днем, и теперь столб пламени ночью, и казалось, как будто мир, весь этот мир, был обречен на искупление вины огненным факелом за свои грехи.

Первые беженцы, в поисках убежища, вошли в его предместья как раз перед сумерками. Никто не мог объяснить, откуда они знали, что нужно отправиться на запад, и зачем они это делали, но выглядело все так, как будто была высвобождена первобытная сила природы, скованная в течение десяти тысяч лет.

Во время рабства, он узнал что-то вроде тайны, чины называли это «словами ветра», странный почти сверхъестественный способ, которым новости текли через рабские лагеря, прыгая, словно какое-то невидимое фантастическое существо, несущее с собой весть о смерти, о выборе того, кто должен быть следующим для Праздников луны, отдаленных шепотков войн. Еще до того, как бантаги даже заходили в бараки, чтобы увести кого-нибудь, новости уже прибывали со «словами ветра».

Ганс знал, что в мире господ и рабов, раб всегда присутствовал около каждого стола, каждого входа в юрту, там всегда были рабы, безгласные, выглядящие немыми, но всегда слушающие, и передающие из уст в уста слова того, что было решено. Это было единственным объяснением, которое он теперь мог найти. «Слова ветра» пронеслись в город Гуань, стоящий в нескольких милях от места, где он приземлился, неся с собой новости о распространяющемся восстании.

Некоторые из беженцев утверждали, что бантагский гарнизон Гуаня начал этот ад, собирая назначенных лидеров из числа жителей города, вытаскивая их за стены, чтобы убить их всех, что один из предводителей убил бантага, и таким образом на улицах города началось смертельное безумство. Еще одни, что бантаги впали в панику, убегая из города, поджигая его и запечатывая ворота с намерением убийства сотен тысяч внутри. И все же другие сказали, что Ку-Ган, великий бог предков, въехал в город на крылатом коне и свалил Угарка, бантагского карта города, пылающий свет его меча ослепил бантага, и затем он возвестил, что настал час освобождения.

Он подозревал, что знал правду. Все эти истории были правдой. Когда пришло известие о воздушном нападении на Сиань, и на следующий день об ударе по фабрикам к западу от Гуаня, командир гарнизона испугался и приказал собрать всех чинов, тех, кто были сотрудниками и управляли ежедневным распорядком миллионов чинов, тех, кто трудился рабами. Возможно, чтобы просто опросить, возможно, даже, чтобы взять заложников для гарантии, что люди не взбунтуются, или просто сглупив, с намерением убить их всех в качестве возмездия. Что касается бога — это была очаровательная ирония, подобие их имен, и если в настоящее время оно помогло подпитать восстание, пусть так и будет. Но когда он смотрел на тысячи идущих мимо заплетающимся шагом, он также видел панику.