преминул добавить, — Да, Глэрд, убивать ты научился. Но взрослый муж не только приложение к родовому оружию. Он владетель. Поэтому говори, Аристо, никого и ничего не бойся. И помни, мудрость твоих слов и дел тоже будет оцениваться наместником, великим герцогом и, конечно… мной. Именно я выступаю их глазами и ушами здесь в Черноягодье, — вот теперь все сложилось окончательно.
Совершеннолетним досрочно я могу и не стать, даже выполнив все требования по бумагам. И, понятно, что экзамен пройду, если щедро буду лить воду на мельницу лэрга. Неожиданно? Нет. Просто акценты окончательно расставлены. В принципе все шло даже лучше, чем планировал изначально. И эту возможность нужно использовать на двести процентов.
Моя главная проблема, помимо остальных, — монополисты. Как в случае с Тарином, сказал — не кормлю, и все. Лучше иметь дело с множеством разрозненных семейств, блюдущих свои интересы, конкурирующих между собой, чем с китами.
Как говорил дед? С Волками жить по волчьи выть? Вот и будем.
Адреналин щедро качнуло сердце в кровь. Появился азарт. Я до этого момента искал миг, чтобы втиснуться и просто поймать за язык Волка, теперь… Главное, пройти между жерновами и лезвиями. В том, что успеет лэрг прийти на помощь в случае обострения ситуации — сомневался. Вспыльчивость, импульсивность и готовность убивать у присутствующих не вызывала сомнений, как и то, что любой дед за этим столом, если не буду готов действовать мгновенно, на куски нашинкует. Мелко-мелко. Небольшой шанс давали парализующие гранаты, защитный артефакт, какой позволял пережить хотя бы один удар, и амулет на скрытность. Примерно составив будущую картину действий в случае предельного накала страстей, откашлялся, напустил нарочито серьезный вид. Требовалось многое, но начнем с малого. И попутно протестируем возможности местного детектора лжи. Понятно, что это не допрос, но в общих чертах.
— После пробуждения крови, я на многое стал смотреть иначе. Если раньше все происходящее мною воспринималось как данность, как незыблемый порядок вещей, то после — уже никак. И первая картина встречи в новом амплуа с Черноягодьем состоялась тогда, когда многие собрались возле Ворот, чтобы ринуться в погоню за гоблами. Отбить у них своих женщин.
— Эко тебя занесло… — перебил, ухмыльнувшись в бороду Кром, несмотря на лишение конечности тот вроде бы присутствия духа не потерял, сейчас был бодр, зол и насмешлив. Хотя чего ему горевать? Походит месяц однокрылым, а затем вновь целенький. Легко отделался. И отомстил, что самое важное, лица не потерял.
Опять перед глазами промелькнула злополучная книга, точнее, огромная куча драгоценностей.
Изыди алчность! Проехали.
Но в целом, действительно, на фоне событий за последние дни после зимней сонной одури, произошедшее неделю назад смотрелось преданьями старины глубокой. Пресекая гомон, я, помня о коллизиях детского горла не пытался перекрикивать болтунов, а лишь поднял вверх указательный палец, не убирая со столешницы локтя, призывая к молчанию. Сам не говорил больше ни слова. Жест возымел действие, но скорее то, что пока предмета для бурных дебатов не имелось.
— И мне бросилась в глаза одна деталь, маленькая такая деталь, — вновь заявил я, не задумываясь о возможном переводе на местный язык с русско-английского.
— У тебя и не может быть больших деталей! — это перебил с хохотком Кречет.
— Вот такая! — я, не обращая внимания на подначку, развел немного большой и указательный палец, сделал театральную паузу и продолжил мысль не без пафоса, — Из молодой поросли, готовой умирать за Народ, за его интересы, я насчитал всего шестнадцать! Лишь шестнадцать парней, выказавших желание прийти родичам на помощь в трудную минуту! У большей части из них, не только не имелось жалкой клячи, но и кольчуги, я не говорю про хорошие мечи, амулеты, или другое дорогое оружие. Из сидящих за этим столом там присутствовали сыны Моржей, Саблезубов, Выдр, Лесных котов, Шершней, остальные принадлежат родам, чьи главы не могут участвовать в Малом совете. У некоторых из собравшихся здесь, нет сыновей такого возраста… Но вот у других… — упомянутые оппозиционеры к правящим партиям гордо расправили плечи, странно, что в их числе оказался Морж, но подумав, отмел все знания прошлого мальчишки полностью, и пока никто не стал возмущенно базлать, сообщил, — Для сравнения. Сдохшего, как мрок, Линса из-за какого на меня ополчились все Волки, я там не увидел. А только вчера я взял с него трофеев, если считать арбалет, на десять тысяч полновесных золотых, — вот здесь все, что называлось, выпали в осадок, каждый пытался осознать сумму. Учитывая, что и пятьсот были неподъемной для многих, то выводы делали, — Чем он занимался? Может радел за Народ? Нет, он пакостил ему, вносил в семьи разлад, где-то ходил к неверным женушкам, а где-то и портил благовоспитанных дочерей…
— Ты не заговаривайся, Аристо! — ожидаемо рявкнул староста.
— Да! Честь наших дочерей необсуждаема и не вызывает сомнений! — Медведь глянул с откровенной ненавистью. Другие тоже попытались поддержать данный тезис.
— Я говорю только правду, что фиксируется магом, — и тон сделал такой, чуть усталый, слегка свысока, будто неразумным детям в десятый раз повторял какую-то незыблемую истину, — Например, обсуждаемая сегодня дочь Улафа, какую отчего-то вдруг посчитали невинным агнцем, предавалась запретной любви с этим паскудным Волком задолго до помолвки с Луисом! И Тарин очень сетовал, что Линс у Юны был самый любимый, а ей придется выходить замуж за Тигра. Мэтр де Кроваль? — и построил все так, что каждому пришла в голову мысль, что мне именно трактирщик рассказал об инциденте с девственностью. И пока закипающий Медведь осознавал окончательный смысл слов, маг вынес веское:
— Он говорит правду!
— Аграхах… — Безжалостный сначала сверлил яростным взором меня, а затем повернулся и уставился на старосту.
— Ты знал? — В яблочко! А то что-то вы слишком спеваться начали.
Кром багровел, тоже вращал глазищами, сжимал левый кулак, но молчал. Однако тут говорить ничего не нужно, однозначного «нет» не прозвучало, а значит:
— Знал, ты знал… Мрочьи выкидыши! — с некой горечью выдохнул Улаф.
— Сучка не захочет, кобель не… — начал заводиться и староста.
Готовых вот-вот схватиться бородачей остановил удар широченной ладони по столешнице. Лэрг вновь зафиксировал, кто здесь папа, поэтому открытая свара была прекращена, но угли пожара продолжали пылать под наносным безразличием, с каким отвернулись конкуренты друг от друга.
— Хватит! — помолчав заявил лэрг, ему явно понравилось начало, хоть он и не понимал, куда я клоню и зачем, но раскол требовался здесь и сейчас. С этой ролью мне удавалось справляться, — Мы здесь собрались не личные дела выяснять,