ФОТО SAILKO)
ГЛАВА 12
.
ПРОСВЕЩЕНИЕ В САН-ДОМИНГО И В ПАРИЖСКОМ САЛОНЕ
Анн-Луи Жироде де Русси-Триозон, портрет Ж. Б. Беллей, депутата от Сен-Доминго, 1797 год. (ВЕРСАЛЬСКИЙ ДВОРЕЦ)
На портрете изображен чернокожий мужчина в элегантной одежде, небрежно прислонившийся к постаменту. Он отвернул голову и смотрит вдаль, а его локоть опирается на постамент так, что его плечо частично скрывает бюст позади него. Свет и тени подчеркивают богатую цветовую палитру мужчины, который одет в бежевые брюки, темное пальто с желтыми лацканами и белый шарф. Пьедестал, на который он опирается, сделан из темного мрамора с прожилками разных цветов, а вся композиция расположена на фоне зеленого пейзажа под голубым небом. В контрасте с этой красочной композицией бюст выполнен из бледного мрамора и изображает лысую голову старика, его брови нахмурены, взгляд сосредоточенный или неодобрительный. Под ним находится надпись, которая видна лишь частично: "Т. Рейналь". Кто такой Т. Рейналь? И кто этот человек, который отдает ему дань уважения, но в то же время не дает ему покоя?
Бюст изображает аббата Рейналя, французского иезуита, ставшего философом эпохи Просвещения. Его бюст выполнен в стиле римской античности - напоминание о том, что революции часто начинаются не с надежды на разрыв, а с желания вернуться к прошлому, в данном случае к политическим институтам Римской республики.
Мужчина, небрежно прислонившийся к бюсту, - Жан-Батист Белли, родившийся в Сенегале, насильно похищенный работорговцами и привезенный во французскую колонию Сен-Доминго (сегодня Гаити). На портрете он изображен в типичной одежде французского революционного конвента, о чем особенно свидетельствуют его брюки во всю длину, а не "кюлоты", или бриджи до колен, которые были распространены в то время. (Французских революционеров называли "sans-culottes", или "без колен", из-за такого выбора одежды). Картина была написана в 1797 году в Париже Анной-Луи Жироде, которая училась у Жака-Луи Давида, самого известного художника времен Французской революции (в 1793 году Давид написал картину "Смерть Марата", лидера революции, убитого в своей ванне).
Портрет объединяет людей, которые оспаривали рабство, экономическую эксплуатацию и имперские амбиции. Для этого они опирались на политические институты Древнего Рима, которым было почти две тысячи лет, а также на действия, опыт и мысли, рикошетившие через Атлантику, в результате чего восстания против рабства в колониях, идеи о естественных правах, развиваемые в салонах, и представления об экономике империй вступали в постоянный и иногда жестокий контакт. Из этой горючей системы Белли и Рейнал, вместе с бесчисленными другими, перестроили атлантический мир.
Чтобы полностью понять этот портрет, нужно вернуться на несколько лет назад, в 1793 год, когда другой бывший порабощенный житель Сен-Домингю, Туссен Бреда, решил изменить свое имя. Он хотел оставить свое имя Туссен, сокращение от Tous Saints - "Все святые", но больше не хотел называться Бредой - так называлась плантация, на которой он родился. Внук похищенных из Бенина африканцев, он вместе со всеми постройками, скотом и другими порабощенными людьми африканского происхождения стал собственностью французского аристократа месье де Бреда. Туссену было почти пятьдесят лет, когда он сменил имя, и большую часть этих лет он провел в замкнутом мире плантации Бреда, расположенной на равнине между горами и морем на северном побережье Сен-Доминго.
Отныне он стал известен как Л'Увертюр (или Лувертюр), что означает "отверстие". Возможно, новое имя было ссылкой на щель между зубами или на его умение создавать проемы в бою, но в конечном итоге проем, созданный Туссеном Л'Увертюром, был гораздо больше, чем он мог себе представить весной 1793 года: революция, кульминацией которой стало независимое государство, управляемое бывшими порабощенными людьми.
Как и большинство плантаций, Бреда включала в себя различные виды скота и поля, предназначенные для выращивания кофе и овощей, но основной товарной культурой был сахарный тростник - трудоемкое растение, требующее большого количества рабочей силы. Поначалу эту рабочую силу обеспечивало коренное население, которое испанские колонизаторы заставляли работать по найму. Но нечеловеческие условия труда, наряду с завезенными болезнями, сократили их численность в течение двух поколений в результате ошеломляющего акта уничтожения. Чтобы восполнить потери, испанцы импортировали людей с западного побережья Африки и продавали их владельцам плантаций, нуждавшимся в рабочих руках.
Рабство существовало и в других обществах, но эта его форма была новой. Никогда еще на Карибы и во весь Новый Свет не привозили такое большое количество людей издалека с целью жестокой эксплуатации. Быть третьим поколением жителей Сен-Доминго, как Л'Увертюр, было относительно редко из-за высокой смертности. Из всех порабощенных на Сен-Домингу 41 процент родился на острове (несмотря на тяжелые условия), а остальные 59 процентов были похищены в Африке. Более необычным был его возраст, поскольку большинство порабощенных умирали задолго до пятидесяти лет (только 5 процентов перешагнули шестидесятилетний рубеж). Рабочая сила постоянно пополнялась из Африки, где работорговцы отправлялись все дальше и дальше вглубь страны, чтобы захватить людей и перевезти их на побережье, а затем, в жестоких условиях, через Атлантику.
Л'Увертюр поднялся в иерархии плантации, выполняя работу, которая требовала все большей ответственности, часто контролируя работу других порабощенных людей. В благодарность за это он получил свободу, когда ему было еще около тридцати лет. Но даже получив свободу, он остался на плантации, отчасти потому, что ему выделили сорок акров земли для выращивания кофе. Он не мог представить себе это предприятие без использования рабского труда, настолько основательно рабство структурировало мир Сен-Домингуэ. Проблема не могла быть решена на индивидуальной основе; она требовала системных изменений. Откуда могут прийти перемены?
Два события имели неожиданные последствия для этой системы рабства. Первое произошло всего в нескольких сотнях миль от Сен-Доминго: американская война за независимость. Конечно, американские революционеры не предлагали покончить с рабством, поскольку многие из них были либо владельцами порабощенных людей, либо получали прибыль от их труда косвенно, и сформированное ими правительство защищало бы интересы класса рабовладельцев - . Вместо этого американские революционеры нацелились на конкретный аспект колониальной системы: роль налогов. Весь экспорт из колоний облагался налогами в стране происхождения. Товары часто приходилось сначала переправлять туда, прежде чем они могли торговать с остальным миром, принося богатую прибыль родине. Эти налоги вводились монархами, проживающими в далеких метрополиях, без предоставления колонистам политического представительства. Мысль о том, что колония может восстать против политической системы, поддерживающей такие налоги, провозгласить независимость и выиграть революционную войну, как это произошло в тринадцати североамериканских колониях, заставила содрогнуться европейские державы с колониальными интересами в Америке, прежде всего Францию и Испанию. Они не хотели потерять свои драгоценные