не подумав, как идиот какой-то⁈
— Конечно, я уже всё обдумал.
— Ну тогда рассказывай давай!
И я, не имея толком нормальной альтернативы, начал ей рассказывать. И если так посмотреть, то по сути, у нас с ней вышло почти полное повторение моего диалога с блондинкой, разве что, разумеется, с отсутствием секса. Ну и рассказывать я уже ей пытался в куда более подробной форме, при этом же заранее отвечая на логичные вопросы, которые могла бы мне задать Карэн, как это ранее делала блондинка.
В один момент диалог между нами и вовсе перерос в мой монолог, а Карэн даже толком слово вставить не могла, хоть ей несколько раз и хотелось. Но выслушивая каждый раз меня, она и сама приходила ко мнению, что каждый мой выбор был, если не наилучшим вариантов из возможных, то хотя бы точно одним из лучших. Вот и выходило забавно: я рассказываю, задаю сам же вопросы, сам на них отвечаю, а всё, что она делает в этот момент — это то злиться, то успокаивается, то открывает рот, пытаясь что-то сказать, то закрывает его, понимая, что сказать ей особо и нечего. В общем, диалог хоть вначале и строился почти так же, как и с блондинкой, но со временем вырос в нечто иное — в мой монолог и… в какую-то пантомиму от Карэн.
— Довольна? — завершив свой монолог, спросил я.
Она, ничего не ответив, отпустила наконец воротник моей рубашки, более не смотря на меня своими яркими изумрудными глазками.
— Почему ты просто не попросил помощи у нас? Ты, кажется, затронул в этом разговоре всё, что возможно, включая даже то, о чём я сама даже не думала. Но именно этот очевидный момент ты специально обошёл стороной, — подняв голову, она посмотрела на меня. — Почему? Мы ведь твоя семья…
— Потому и не хочу. Вы — моя единственная семья. Я не хочу быть всё время обузой для вас. Не хочу втягивать вас в подобное. И сам я не хочу всё время зависеть от вас. Я хочу узнать, кто я такой, и чего я на самом деле стою без вашей помощи.
— Ты — это ты! Разве это неочевидно?
— Я тоже так думал до недавнего времени, но оказалось всё куда сложнее…
— Это ведь из-за того, что отец рассказал тебе правду о твоём рождении?
На несколько секунд я впал в ступор.
— Так вы тоже знали…
— Он нам с братом рассказал это несколько лет назад, сказав хранить это в строгом секрете ото всех. Включая тебя самого. Иначе это могло навредить тебе. Поэтому мы и молчали всё это время…
— Понятно…
— Но и что? Что это меняет? Для меня ты всё тот же Эди, который когда-то спас мне жизнь, чуть не пожертвовав своей; всё тот же, с кем я дружу с самого детства; и всё тот же, кого я… — замялась она, отведя взгляд, слегка покраснев и укусив нижнюю губу. — В общем, ты для меня всё тот же Эди, а не какой-то там Микаэла! И для остальных в нашей семье это так же! И это же главное! Не нужно ничего менять, больше ведь об этом никто не знает!
— Я думал об этом, но…
— Что «но»?..
— Кажется, я так просто не могу…
— Но почему?..
— На это я пока что, к сожалению, ответить не могу. Мне бы и самому в этом до конца разобраться…
И вновь на несколько мгновений между нами повисла тишина.
— И что, на этом всё? На этом жизнь Эди, которого я знала, вот так вот просто взяла и закончилась?
Я промолчал.
— Я… я поняла, — удивительно тихо и робко произнесла она, снова отведя от меня взгляда. — Мне надо это всё обдумать… извини, — неожиданно развернулась она и подошла к двери, напоследок, даже не оборачиваясь ко мне, добавив: — Не проиграй в дуэли. И ни в коем случае не принимай пари, чтобы он не пообещал тебе.
— Конечно, — слегка улыбнулся я.
И после этого она вышла из кладовки, оставив меня в ней одного. И резко после этого эта кладовка показалась какой-то невероятно пустой, хотя те два раза, что я был в ней до этого, она таковой совсем не казалась…
Немного обдумав произошедшее и сказанное мною, я вышел из кладовки, после чего направился наконец к кабинету завуча. Постучавшись, войдя в него, у меня сложился небольшой разговор с завучем, суть которого вполне очевидна — причина произошедшего в столовой и пропуск предыдущего урока. Я рассказал почти всё, как есть, умолчав о некоторых моментах, озвучивать которые точно не стоило. А после, услышав это от меня, завуч дала согласие на то, чтобы я весь оставшийся день посещал уроки в спортивной школьной форме, впоследствии отпустив меня.
К моменту же, когда я поднялся на третий этаж и наконец добрался до кабинете, где у моего класса будет проходить следующий урок, прозвенел звонок и этот самый урок начался…
Глава 19
— Ты в этом уверен? — неуверенно спросила меня рядом стоящая со мной Карэн. — Всё ведь ещё можно отменить…
— И тогда всей моей школьной жизни придёт конец, — без раздумий заявил я, слегка разминаясь.
— Ты преувеличиваешь…
— Да скорее уж наоборот — преуменьшаю. Кто со мной по окончанию школы будет вести хоть какие-то дела, зная о этом инциденте?
На это она уже промолчала, потому что знала. что я в этом плане полностью прав. Стоит один раз вот так вот взять и, будучи организатором, отменить всё в последний момент, как после этого ни один из аристократов более не будет тебе доверять, а как следствие — и вести дела с тобой никто не будет. И дело тут даже не совсем в том, что есть риск рецидива от подобного человека. Дело тут больше в другом — в том, что вести дела с подобным человеком в обществе аристократов считается последним делом. И из-за этого уже самого аристократа, пошедшего на это, заклеймят в, мягко говоря, не лучшем свете.
Ну и если подвести закономерный итог: даже если аристократу, учитывая от тебя вероятность рецидива, будет всё равно выгодно с тобой сотрудничать — он на это в любом случае не пойдёт. Разве что в совсем чёрную — так,