— У вашего мужа серьезные неприятности? — спросила Марсия.
Чийо кивнула.
— Да, серьезные. Тальбот-сан упросил их его отпустить. На этот раз. Но нечто подобное может случиться снова. Спокойной ночи. Теперь я должна идти к кузине. Еще раз большое спасибо.
Алан прошел с Марсией за угол до ворот дома Тальботов.
— Мне зайти с вами?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет. Он с вами сегодня не встретится. Лучше, если вы не станете заходить.
— Хорошо. Но я вас скоро увижу. Мы что-нибудь придумаем.
— Спасибо, — она подала ему руку, желая задержаться еще, но время было неподходящее, и она, с глазами, полными слез, пошла к дому.
Джером был в своей комнате и не вышел при ее появлении. Определенно, ему не сказали, что Харука пропала. Марсия пошла в спальню и увидела, что ребенок не спит. Они с Суми-сан сидели на кровати и играли в йан-кеп-по, игру, которую любят японские дети.
Увидев мать, Лори встала и бросилась ей на шею.
— Что случилось, мамочка?
Марсия крепко ее обняла и успокоила, в это время Суми-сан выскользнула из комнаты.
— Это было совсем недолго, дорогая моя. Леди из другой половины дома — мадам Сетсу ушла, и мы с Аланом боялись, что с ней произойдет что-нибудь плохое. Поэтому мы привели ее обратно. Она плохо себя чувствует, ты же знаешь.
— Леди в белом? — спросила Лори. — Мертвая леди?
— Душенька, она не мертвая, — запротестовала Марсия, уговаривая Лори снова лечь спать. — Она только больна.
Худенькие ручки Лори вновь крепко обвились вокруг шеи матери и замерли, крепко ее сжав.
— Нет, она мертвая! Вот почему она всегда носит белое, как это делают буддисты на похоронах. Она мертвая, как мертва моя кукла Томи. Мамочка, что ты сделала с куклой?
— Она у меня, — мягко сказала Марсия. — Я засунула ее под белье, и теперь посижу с тобой. Хочешь, я расскажу тебе о том, как мы нашли мадам Сетсу в дворцовых садах и привели домой?
Лори любила, когда ей рассказывают, и Марсия превратила сегодняшнюю историю в романтическую сказку о японской принцессе, околдованной чарами луны. Лори слушала и, наконец, стала засыпать. Но прежде чем уснуть, она на мгновение широко открыла глаза и взглянула в лицо матери.
— Мистер Кобб правда носит маску, чтобы скрыть, какой он на самом деле? Симпатичную маску, которая прячет что-то жестокое и уродливое?
Марсия прижалась щекой к теплой щечке дочери.
— Почему тебе в голову приходят такие жуткие мысли? Конечно, нет никакой маски. Мистер Кобб очень добрый и любезный и…
— Но папочка говорит, что все носят маски. Ты тоже, мамочка. Потому что внутри все злые. Внутри мы все такие, как это жуткое лицо на стене в папочкиной комнате. Если мы не будем стараться прятать нашу злость друг от друга, мы — мы все — сойдем с ума и умрем. Как мадам Сетсу.
От ужаса к горлу Марсии подступила тошнота. Она смогла только крепче прижать к себе Лори, яростно отрицая правдивость ее слов, пытаясь разубедить ее. Но как ей было найти слова, чтобы исправить такое зло?
Лори, по крайней мере, успокоилась от ее близости, от слов, что Марсия шептала, пытаясь разуверить ее, и уснула в объятиях матери.
Марсия поправила ее простыню, выключила все лампы, кроме одной. Потом она задернула занавески на окне, чтобы в комнату не проникал внушающий ей страх лунный свет. Сегодня ночью она не собиралась раздеваться. Кто-то должен бодрствовать в этом доме, чтобы отгонять темные силы.
Когда она устала, то легла одетой на свою постель, но мозг ее пребывал в бесконечной тревоге, как будто каждый нерв ее тела прислушивался и ждал.
Один раз она встала и тихонько открыла дверь в темный коридор. Старый дом вздыхал и потрескивал, и она напряженно прислушивалась, не откроется ли наверху дверь, не слышно ли стука таби по деревянным ступеням.
Но не было слышно никаких звуков, и она, как можно тише, закрыла свою дверь. Полчаса спустя она услышала, как тихонько открылась дверь Джерома, и в коридоре раздались его шаги. Когда шаги замедлились у двери, сердце ее застучало, горло сдавило так, что она задыхалась. Но он прошел дальше, и она услышала, как он поднимается по лестнице.
Она вновь открыла дверь и стояла в темноте, прислушиваясь. Наверху, на галерее потрескивали «соловьиные полы», она услышала, как в замке повернули ключ, и как открылась дверь. Потом она закрылась, и все было тихо.
Значит, Джером снова пошел к Харуке. Но теперь она чувствовала лишь печаль и жалость из-за трагической судьбы Харуки, которую жизнь свела со столь одиноким и ожесточенным мужчиной. Но, может быть, он нежен с Харукой, как когда-то был нежен с нею и, возможно, Харука дает ему немного покоя, которого он больше нигде не может получить.
Тем не менее, долгое время спустя, когда Марсия лежала без сна рядом с Лори, в тишине ночи она услышала другой звук. Это был тихий, надрывающий душу женский плач.
XX
Утром Ичиро ушел.
Вскоре после завтрака Чийо прибежала рассказать об этом Джерому до того, как тот уйдет из дома. Марсия пошла к двери впустить ее, и пока они стояли в дверях, Чийо выпалила ей новость.
— Он ушел ночью. Или сегодня утром до рассвета. Он оставил мне записку на кровати, и я нашла ее, когда проснулась.
Джером вышел в холл, и она обеспокоенно повернулась к нему.
— Ичиро уехал в Кобе. Я хотела, чтобы он уехал, но теперь он ушел, не предупредив и не попрощавшись.
Этим утром лицо Джерома выглядело усталым и посеревшим, но в глазах его, как всегда, горел огонь.
— Хорошая новость, — сказал он ей. — Я давно говорил, что вам следует от него избавиться. Теперь вы сбыли его с рук.
— Но я люблю его, — беспомощно произнесла Чийо. — Вот этого вы не понимаете. Он мне нужен. Он не может обойтись без меня.
— Обычное заблуждение женщин, — усмехнулся Джером и бросил на Марсию сардонический взгляд. — Он обойдется без вас.
— Вы знаете, как называется то место, где он собирается работать? — спросила Чийо.
— Да, я знаю. И если вы настаиваете, я могу устроить, что его уволят и отправят домой. Несколько слов о том, какая у него здесь репутация, и…
— Нет, нет! — воскликнула Чийо. — Я не этого хочу.
Джером пожал плечами.
— Если вы благоразумны, вы забудете его. Он определенно не стоит вашего внимания. Пусть уходит, и забудьте его.
Он прошел мимо них к воротам, и Чийо огорченно, вздохнула.
— Он не понял, — уверила ее Марсия. — Вы, конечно, получите известия от мужа. Как мадам Сетсу себя чувствует сегодня утром?
— Довольно хорошо, — печально сказала Чийо. — После своих побегов она обычно плачет. Но теперь она успокоилась. У нее пропало всякое желание действовать. Оставаясь одна, она будет плакать и читать печальные стихи. Спустя некоторое время она напишет новое стихотворение и после этого почувствует себя лучше. Так всегда. Она никогда не убегает дважды за одно полнолуние. Но что мне делать с Ичиро?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});