– А что Герхард должен был делать в Цюрихе?
– Ничего. Просто ждать.
– Ну хорошо, а куда вы должны были отправиться после того, как отец перевел бы вас через границу?
– В Лозанну, к друзьям отца.
– А они знали, что вы должны прибыть?
– Не уверена. Вряд ли папа стал бы звонить им из дома или из банка. Должно быть, он намеревался связаться с ними из Цюриха.
– Мог ли он оставить брату их номер телефона?
– Наверняка оставил.
– Но с вами никто не связывался – ни ваши родственники, ни друзья отца?
– Никто. Манфред сказал, что отец наверняка погиб.
По ее тону Жан-Пьер понял, что девушка мысленно уже смирилась с этим. Теперь ей предстояло свыкнуться с мыслью о том, что Манфреда тоже больше нет.
– Но Герхард… – Она умоляюще посмотрела на него, и Жан-Пьер покачал головой:
– Посмотрим. Мне нужно будет сделать кое-какие звонки. А вы отправляйтесь обратно в постель. Если мне удастся что-то узнать, я сообщу вам.
– И вы меня разбудите?
– Обещаю.
Но Жан-Пьер не стал ее будить. Ему понадобилось не более часа, чтобы навести справки. Ничего такого, ради чего стоило бы будить Ариану, выяснить не удалось. Девушка проспала до вечера, и Сен-Марн отправился в своем кресле к ней в комнату, лишь когда Лизетт сообщила, что Ариана проснулась.
– Добрый вечер, Ариана. Как вы себя чувствуете?
– Мне лучше.
Но выглядела она не лучше, а, пожалуй, даже хуже. Было видно, что она отчаянно борется с тошнотой.
– Новостей нет?
Жан-Пьер ответил не сразу, но Ариана и так все поняла. Он поспешно вскинул руку:
– Погодите, Ариана, погодите. У меня нет никаких новостей. Я скажу вам все, что мне удалось выяснить, но это совсем немного. Мальчик исчез.
– Умер? – Ее голос дрогнул.
Она до последней минуты надеялась, что Герхард все-таки жив, хотя Манфред и убеждал ее в обратном.
– Может быть. Я не знаю. Я позвонил людям, которых вы мне назвали. К сожалению, этот человек и его жена погибли в автомобильной катастрофе за два дня до того, как ваш отец и брат покинули Берлин. Детей у них не было, дом продан, и новые владельцы ничего о вашем брате не слышали. Я говорил с сотрудником банка, который вел дела с вашим отцом. Он тоже ничего не знает. Не исключено, что вашего отца убили на обратном пути, когда он возвращался в Берлин. В этом случае Герхард должен был рано или поздно позвонить по телефону, оставленному ему отцом. Ему там должны были сказать, что знакомые его отца погибли. В этом случае, я полагаю, мальчик должен был связаться с банком, где работал знакомый его отца. Или же, возможно, он решил, что теперь предоставлен самому себе, закатал рукава и нашел работу, чтобы не умереть от голода. Так или иначе, ни в Цюрихе, ни в швейцарской полиции, ни в банковских кругах Лозанны о нем ничего не знают. На след Макса Томаса выйти мне тоже не удалось.
Ариана рассказала Жан-Пьеру и о Максимилиане, надеясь, что его удастся разыскать.
Вид у Сен-Марна был расстроенный – невзирая на все усилия, поиски оказались безрезультатными. Герхард исчез бесследно.
– Я действовал и по своим обычным каналам, и через знакомых. Никто вашего брата не видел, никто о нем не слышал. Может быть, это хорошо, а может быть, и очень плохо.
– А как думаете вы, Жан-Пьер?
– Я думаю, что ваш отец и брат погибли при переходе где-то между Лерахом и Базелем.
По ее молчанию он понял, что она парализована горем, и решил говорить дальше, чтобы помочь ей взять себя в руки.
– Ариана, нам нужно идти дальше.
– Идти? Куда? Зачем? – сердито всхлипнула она. – Я не хочу никуда больше идти. У меня никого не осталось. Я одна.
– Это не так уж мало. Я тоже один.
– Как, вы тоже? – уставилась на него Ариана и высморкалась в платок.
– Моя жена была еврейкой. Когда немцы оккупировали Париж, они забрали ее и нашу маленькую девочку. – Его голос странно дрогнул, и Жан-Пьер отодвинулся на кресле в сторону.
Ариана зажмурилась. Ей стало невыносимо больно. Сколько потерь, сколько смертей и несчастий! Этот мужчина, Манфред, Макс, она – каждый лишился близких, детей, братьев, родителей. Ей показалось, что комната кружится, и Ариана откинулась назад, чтобы не потерять равновесия. Жан-Пьер подкатил к ее кровати и нежно погладил Ариану по волосам.
– Я все знаю, дорогая, я все знаю.
Он не стал говорить ей, что надежда все-таки есть. К чему понапрасну обольщать девочку пустыми грезами? Дело в том, что один портье из цюрихского отеля сказал, что, кажется, видел паренька, по описанию похожего на Герхарда. Тот говорил, что дожидается кого-то из родственников. Он прожил в гостинице две недели. Но потом, как утверждал портье, мальчика забрали родственники и он уехал. Таким образом, это не мог быть Герхард, ведь у него никого не осталось. Если бы какие-то родственники были, отец Арианы непременно сообщил бы ей о такой возможности. Судя по всему, он был человеком предусмотрительным и обстоятельным. Портье очень хорошо запомнил, что мальчика забрала семья, состоявшая из отца, матери и дочери. Очевидно, это все-таки был не Герхард. Больше ничего обнаружить не удалось. Мальчик исчез, и Ариана осталась совсем одна, как тысячи людей по всей Европе.
После продолжительной паузы Жан-Пьер заговорил вновь:
– У меня есть предложение. Решение будет зависеть от вас – не знаю, хватит ли у вас храбрости. Я сам поступил бы таким образом, если бы был молод. Надо уехать подальше от этого измученного, разрушенного, искореженного континента. Уехать и начать жизнь сначала. По-моему, именно так вам и следует поступить.
Ариана подняла голову, вытерла слезы.
– Уехать? Но куда?
Эта идея привела ее в ужас. Она никуда не хочет ехать! Лучше остаться на месте, приковать себя цепями к прошлому.
– В Соединенные Штаты, – негромко ответил Жан-Пьер. – Завтра отходит корабль с беженцами. Рейс согласован с благотворительной организацией, расположенной в Нью-Йорке. Их представители встретят пароход в порту и помогут иммигрантам начать новую жизнь.
– Но как же дом моего отца в Грюневальде? Неужели я не получу его обратно?
– А он вам нужен? Вы смогли бы там жить? Да и сомневаюсь, что вам его вернут.
Ариана поняла, что он прав. А Сен-Марн в этот момент вдруг догадался, в чем состоял тайный замысел Манфреда. Так вот зачем он прислал Ариану к старому другу! Манфред знал, что Жан-Пьер сумеет найти правильное решение. И решение было найдено.
Вопрос заключался лишь в том, по силам ли Ариане плавание. Но Жан-Пьер знал из своего обширного опыта, накопленного за шесть лет, что пройдут месяцы, прежде чем Ариана восстановит физические и духовные силы. Слишком многого она лишилась, да еще эти девять дней безумной гонки через всю Германию и Францию. Тяготы путешествия стали последней каплей, а первой был шок при виде мертвого мужа. Никакой болезни у Арианы нет – лишь усталость, голод, скорбь, боль утраты. Если упустить завтрашний корабль, неизвестно, будет ли следующий.