Читать интересную книгу Золотой пергамент - Марина Клингенберг

Глава четырнадцатая Неожиданные встречи

Тристану было плохо. У него жутко, до тошноты раскалывалась голова, руки предательски дрожали, да так, что он с трудом мог заставить себя держать перо. Кроме того, его не оставляло отвратительное ощущение ауры Врат — да-да, именно отвратительное. Врата, как и почти для всех жителей Этериола, были для него неизменной опорой, уверенностью в том, что все в мире идет своим чередом, и идет правильно. Но сейчас его терзало тяжелое чувство и, если верить ему, все действительно шло своей чередой, но совсем не так, как надо.

Прямо перед ним на полу лежала маленькая Лейан. Тристан просто не нашел в себе сил положить ребенка на кровать. Но, похоже, теперь все было в порядке — девочка спокойно, размеренно дышала, и уже не была такой бледной.

Тристан стиснул зубы, приказывая себе ровно держать перо и написать хотя бы одно слово. Скоро придет Гволкхмэй, и он совсем не был уверен, что хочет рассказывать ему о случившемся. Если удастся сделать вид, что все в порядке, и если Лейан действительно в норме, правитель не станет задавать вопросов.

Девочка зашевелилась. Потом вдруг резко села, протерла глаза и удивленно посмотрела на Тристана, сидящего на кровати.

— Рука болит? — спросил он слабым голосом.

Лейан согнула и разогнула ушибленную ручку и заверила:

— Нет! А тебе что, плохо?

— Нет. Все в порядке, — Тристан облегченно вздохнул, встал на ноги, но был вынужден тут же сесть обратно — ноющая голова сильно закружилась.

Лейан, удивленно взирая на него огромными голубыми глазами, сделала шаг к нему и хотела что-то сказать, но в этот момент дверь с грохотом распахнулась. Это был, конечно, Гволкхмэй. Тристан знал, что не должен рассиживаться при правителе, да еще в комнате его внучки, но новая попытка встать тоже потерпела сокрушительную неудачу. Вдобавок к этому, пергамент соскользнул с его колен на пол, и Лейан, подобрав его, громко «прочла»:

— Треугольник! Тристан хотел написать букву «д», но не получилось. Бедный Тристан.

— Хватит читать правительственные документы! — рявкнул Гволкхмэй, недовольный таким принижением своего первого помощника. Он вырвал у внучки пергамент и в полном шоке выпалил: — Надо же, и впрямь треугольник.

— Бедный Тристан, — кивнула Лейан.

Тристан впервые за последние двадцать лет почувствовал, что готов провалиться сквозь землю.

— Так, Лейан! — взял дело в свои руки Гволкхмэй. — Марш на обед!

— А Тристана кто будет лечить? — надулась девочка.

— Ну, уж точно не ты, — проворчал Гволкхмэй, и, не слушая возражений, вытолкнул любимую внучку в коридор. — В чем дело, Тристан? — справившись с этой задачей, воззрился он горящим взглядом на своего советника.

Тристан, пожалуй, с удовольствием бы рассказал все правителю, но как объяснить произошедшее, если он и сам толком ничего не понял?

— Я… Я не знаю, — все-таки выговорил он. — Лейан только что… Она…

— Что? Что она?! — не умел терпеть Гволкхмэй. — Да говори же!

Внезапно Тристана, несмотря на жуткую головную боль, осенило. Ну конечно! Если пергамент был использован… Только они и могли это сделать, ведь раньше ничего подобного не происходило… И вот откуда это странное ощущение. Но почему именно он?

Тристан с минуту смотрел в одну точку. Ответ нашелся и на этот вопрос.

— Да что же с тобой такое! — рвал и метал Гволкхмэй. — Медика! Черт возьми, да ты же у нас медик! Неужели не можешь сказать, что с тобой такое? Другого медика!

— Подождите, повелитель, — слабо проговорил Тристан, и Гволкхмэй, уже вознамерившийся вышибить дверь, чтобы весь коридор услышал о просьбе позвать врачевателя, обернулся. — Кажется, я знаю, в чем дело…

— В чем же? — уставился на него Гволкхмэй.

— Вы же помните… Что я… — Тристан никогда не произносил этого, и губы еле-еле выговорили такую чужую для них фразу: — Что я — градеронец?

Гволкхмэй продолжал смотреть на него, опасно краснея — гнев привычно одолевал правителя Эндерглида.

— Тристан! — вскричал он. — У тебя, единственного во всем Эндерглиде, черные волосы! Как я мог забыть, по-твоему?!

— М-м… Да, — несколько смутился Тристан. — Простите. В общем, я думаю, что был использован золотой пергамент… Градерон решил…

Решил одарить себя силой… Я не могу найти другого объяснения произошедшему…

И он рассказал, как, следуя приказу правителя, дожидался его в комнате Лейан и пытался сосредоточиться на написании очередного документа. Поглощенный мыслями, он почти не обращал внимания на носившуюся по комнате девочку, и потому грохот и крик застали его врасплох. Лейан сильно ударилась и от боли потеряла сознание. Тристан бросился к ней. Рука девочки заметно посинела. Тристан, разом собравшись, хотел коснуться ее, чтобы оценить ситуацию, но, стоило ему протянуть ладонь, его разум словно бы заволокло вязкой пеленой. Перед глазами замерцал неясный сине-голубой свет. А когда он пришел в себя, Лейан лежала на полу с совершенно здоровой рукой. В это было сложно поверить, тем более что чувствовал себя Тристан хуже некуда. Дикая слабость, жуткая головная боль, подступающая тошнота…Он с великим трудом смог подняться на ноги и сесть на кровать. Ему казалось, что все случившееся — галлюцинации на почве какой-нибудь болезни. Но Лейан по-прежнему лежала на полу, и он так хорошо помнил посиневшую ручку…

Гволкхмэй выслушал Тристана в полном изумлении.

— Ты хочешь сказать, что исцелил ее?! — проорал он, не в силах сдерживать эмоции.

— Похоже на то, — Тристан и сам был растерян.

— То есть эти… Эти… Присвоили себе силу исцеления?! Немыслимо! У них же были их кольца! Что им еще нужно! Неверные! — бушевал правитель.

— Зато они забыли обо мне, — вымученно улыбнулся Тристан. — Наверное, они написали просто «градеронцы»… Кстати, если они не уточнили, что именно все — а я сомневаюсь, что они это сделали, — возможно, способность исцелять появилась только у некоторых… Может, даже у совсем малого количества, и мне просто повезло, с позволения сказать… Мироздание не любит, когда ему приказывают, и стремится действовать вопреки приказчику, — мрачно пошутил он.

— И еще у этого есть побочный эффект, — согласился Гволкхмэй. — Ты ужасно выглядишь.

— Должно быть, это отнимает много сил, — Тристан отер вспотевший лоб. — Лейан не могла удариться слишком уж серьезно. Страшно подумать, что будет с целителем, если повреждение тяжелое…

— Ну, вот и черт им, а не способности! — совсем не расстроился Гволкхмэй. — Воры проклятые. А ты контролируй! Не надо нам такого. Ты нам живым нужен. Хотя то, что ты Лейан помог, это хорошо. Надо сказать, чтоб не носилась, как угорелая! — начал возмущаться заботливый дед. — Все Балиану подражает. А он даже вернуть пергамент не может! И куда они запропастились?

— Дело сложное, — слабо улыбнулся Тристан. — Но, надеюсь, с ними все хорошо. Повелитель… — он немного помедлил, сомневаясь, стоит ли предлагать подобное, но потом все же сказал: — Может, стоит отправить послание Руэдейрхи?.. Ведь ему известно, как опасно менять мироздание… Можно просто поинтересоваться, что происходит… Зачем он…

Реакция последовала незамедлительно. Ор Гволкхмэя услышали даже снаружи здания.

— Обращаться к этому наглому мальчишке?! Обращаться к Руэдейрхи?! Через мой труп! А то ты сам не знаешь!

Тристан внутренне сжался. Он уже пожалел о сказанном. Ему было известно о причинах такого отношения Гволкхмэя к правителю Градерона и, надо сказать, он сам имел к той давней истории некоторое отношение. Так что Тристан теперь удивлялся, чего это вдруг с его языка сорвались такие опасные слова — ну, разве что обессиленный организм сдал позиции?

Но сказанного не вернешь. И Гволкхмэй до самого вечера гремел на всю округу, проклиная кражу пергамента, спящего Балиана, Руэдейрхи и всех, кто приходил ему в голову.

Балиан, Кристиан и Юан находились при дворе короля Роланда уже целую неделю. Это было очень веселое время — во всяком случае, для них троих.

С границы Асбелии приходили тревожные вести о том, что набеги жителей Галикарнаса на ближайшие селения становятся очень частыми и совершенно открытыми. До выступления армии Сигфрида, казалось, оставались считанные дни. Но Роланд скрыл эти известия от своего войска. Ему было известно, что, расскажи он все как есть, распивающие вино придворные воины мигом воспылают чрезмерным чувством патриотизма и, так как армия Галикарнаса пока далековато от столицы, выместят жажду крови на своих ближних, и тогда от взвода останется в лучшем случае половина, и эту половину придется казнить за беспорядки. Поэтому пока скорое наступление оставалось тайной. Солдаты более или менее спокойно тренировались и с любопытством осматривали владения короля Роланда.