Марку не слишком нравилась нагловатость парня. Но Эзар вел себя вполне достойно, если не считать того, что был излишне болтлив (не говоря при этом ничего, к чему стоило бы прислушаться), и считал своим долгом, сидя в кресле или на стуле, класть ноги на стол. Нередко — не снимая сапог. За что часто получал нагоняй и от Марка, и от Аши.
По утрам островитянин непременно отправлялся к Миллоку, чтобы не сообщить ничего нового.
Прошло уже пять дней, а Редал не спешил покидать стены трактира. Кристиану довольно скоро надоела эта возня, но он исправно продолжал вести наблюдение. Марк, несмотря на сохранившуюся к нему неприязнь, прекрасно его понимал.
Редал, несмотря на всю свою подозрительность, вскоре перестал обращать внимание на наблюдавших за ним людей. В трактире часто появлялись постоянные гости, и северянин при всем желании не мог заподозрить кого-то определенного.
Для пущей незаметности четыре человека периодически менялись парой, и часто вели наблюдение вне трактира, особенно ночью, когда сквозь окна и ажурные занавеси при должном внутреннем освещении было прекрасно видно, что творится в помещениях трактира.
На восьмой день, аккурат после сытного обеда, северянин покинул заведение. Марк, дежуривший в это время вместе с Эзаром, воспрял духом, справедливо полагая, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Однако Редал и не думал предпринимать ничего необычного. Прошелся вдоль жилых домов, ни с кем не разговаривая, и вернулся обратно. Просто прогулялся.
В следующие дни его прогулки повторялись, и с каждым променадом светловолосый уходил все дальше.
Барон, требовавший от Марка постоянных отчетов, не получал ничего, кроме подробностей повседневной рутинной жизни клиента. И это сильно беспокоило Адама Миллока. Несмотря на апатию, равнодушие ко всему происходящему, ожидание скорейшего вмешательства Артефактов в его жизнь и, как следствие, полную покорность судьбе, барон заметно нервничал и был явно недоволен бездействием северянина.
Лишь спустя две недели после первой встречи с Редалом ситуация начала стремительно меняться. Началось все с того, что северянин на очередной прогулке кивнул проходившему мимо имперцу — прямому потомку кочевников, некогда населявших эти земли. Марк не заметил этого кивка, но от глаз Эзара жест не укрылся. Они решили разделиться — вор продолжил следовать за Редалом, а Марк отправился вслед за новым участником событий.
Имперец вскоре покинул Мерр, и Марк решил, что кивок Редала был связан только лишь с близким знакомством. Однако вечером того же дня, когда Марк собрался уйти домой, имперец объявился в общей зале трактира под названием «У Регнара». Он передал северянину небольшой округлый сверток, который Редал тут же спрятал во внутреннем кармане куртки.
Имперец успел покинуть заведение, прежде чем из-за столов поднялись шестеро человек в разномастной одежде, которые тут же скрутили северянина, застегнув на его запястьях кандалы с оттиском герба королевской гвардии. Хозяин трактира, очевидно, был предупрежден о действиях гвардейцев, потому как не выразил ни удивления, ни беспокойства.
Северянин говорил тихо, но Марк расслышал часть его бормотания. Он говорил о том, что должен спасти людей от происков богов. Что многие находятся в опасности, и многие это чувствуют. Редал просил отпустить его, при этом говорил удивительно спокойно, и не предпринимал попыток вырваться и сбежать. Гвардейцы, словно подвижные статуи, абсолютно не реагировали на слова северянина.
В окнах особняка, принадлежащего барону, горел свет. Марк с чувством выполненного долга бодро прошагал по мощеной разноцветной плиткой дорожке и трижды стукнул в дверь медным кольцом, которое держал в пасти медный же лев. Довольно долго ему не открывали, затем в проеме появился Грэгор, весь растрепанный и бледный. Вокруг его глаз залегли тени, а лицо словно состарилось еще на десяток лет.
— Я пришел сообщить, что завершил данное мне задание, — сказал Марк.
— Некому сообщать, — глухо проговорил лакей.
— В каком смысле?
— Убили его.
— То есть как убили? — опешил островитянин.
Грэгор помолчал немного, затем дернул головой в сторону холла позади себя:
— Входи.
В доме ничего не изменилось. На первый взгляд. Лшь повисла какая-то особенно тяжелая, гнетущая тишина. Марк чувствовал ее. Чувствовал, будто что-то ушло, исчезло из привычной обстановки, и не вернется уже никогда. Вопросительно взглянул на слугу, который, по его мнению, взял на себя слишком много обязанностей.
— Как это случилось?
— Я мало что видел. — Грэгор потер глаза, с трудом сглотнул. — Лишь человека в алом балахоне. Акиль ушел еще днем, некому было защитить моего хозяина. А тот, что в балахоне, увидел меня, и выпрыгнул в окно. Со второго этажа. Больше я никого не видел.
Марк сел в кресло. Зилоты забрали еще одну жизнь.
Барон говорил о том, что слишком далеко зашел в поисках Артефактов Древних Богов, и теперь обречен. Его друг-торговец, вероятно, тоже владел одним из Артефактов, и зилоты пришли за ним в таверну на краю Даммеруна, Леса Предков. Значит, Миллок был прав? Артефакты приносят одни лишь беды?
— Кто был тот человек, за которым я должен был наблюдать? Он говорил… странные вещи.
— Я не знаю, никогда его не видел, — покачал головой Грэгор. — Но мой хозяин говорил, что это великий человек.
«Не вышло ни у одного, ни у другого» — отстраненно подумал Марк.
— А что теперь с домом на Земляничной, который я занимаю? Он ведь принадлежит Миллоку.
— Уже нет, — грустно улыбнулся Грэгор. — Барон оставил вам письмо. Как мне кажется, вы теперь полноправный владелец сего жилья.
Он протянул конверт из дорогой бумаги, на котором аккуратным почерком было выведено несколько слов:
«Марку Фарейру, если вдруг со мной что-нибудь произойдет».
— Теперь я попрошу вас уйти, — мягко попросил Грэгор. — Вскоре должны прибыть немногочисленные родственники моего хозяина. Его братья, родной и двоюродный. Думаю, здесь вы окажетесь лишним.
— Конечно. — Марк встал. — Если будет нужна моя помощь, вы знаете, где меня найти.
Грэгор улыбнулся еще раз. По его щеке скатилась одинокая слеза.
Несмотря на поздний час, в двухэтажном доме на Земляничной никто не спал. Стол в холле окружили так, будто он раздавал бесплатные. Марк двинулся ту сторону, пытаясь сквозь группу плотно стоящих людей разглядеть причину их столпотворения.
На столе лежало письмо. Письмо, из-за которого эти четверо не заметили даже, что Марк уже вернулся. Островитянин взял его намного резче, чем было нужно, и, увидев разорванный конверт на столешнице, нахмурился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});