Огневичей.
Но кулак вдруг резко метнулся вперед, развив неожиданно стремительную скорость, он просто прошёл сквозь огонь. Я успел отскочить в сторону, как и мои стражницы, а вот Тае повезло меньше. А оказавшемуся на пути кулака последнему бугровщику повезло еще меньше...
Бугровщика просто порвало в клочья, его штурмовая винтовка обратилась в пыль.
А Таю кулак припечатал, девушка прилипла к нему...
Я перевернулся в воздухе и бросился следом за летевшей по залу Либераторской дланью.
Вот только эта длань вдруг начала рассеиваться и таять на глазах, вместе с Таей и зажатой в кулаке Алёнкой, вместе с моим сыном...
Через миг она просто исчезла, растворилась без следа.
Моя нога ударила раскрученным маваши гери воздух.
— Я ЗАБРАЛ ДОБЫЧУ, — раздался ликующий глас Либератора, — ТВОЯ ЖЕНА У МЕНЯ, КРОКОДИЛ. МАТЬ ТВОЕГО СЫНА У МЕНЯ. ТВОЙ СЫН У МЕНЯ. СДАЙСЯ, И Я УБЬЮ ИХ БЫСТРО!
Крыть тут было нечем, Либератор был прав.
Его кулак бесследно исчез, вместе со всей моей родней.
Господи! Ну почему...
Похоже, я лишился всего своего гарема. Принцесса явно мертва, Маша леший знает где, а теперь утащили даже Таю, даже Алёнку...
Но главное — моего сына.
Я ничего не ответил дьявольскому монстру, что тут можно было ответить?
Я не мог сдаться. Долг есть долг. Если я не справлюсь с Либератором — никто не справится. А какой Либератор собирается строить мир в случае своей победы — и так понятно. По сравнению с его властью даже тирания Алёнки уже не казалась такой ужасной...
Мое сердце сжалось от горя. Так что я не проронил ни слова. Слова тут были лишними. Осталось только победить или принять смерть...
— МОЛЧИШЬ, КРОКОДИЛ?
— Ты гавкаешь, как пёс, — выдавил я из себя, — Приходи лично. Сразимся, как мужчины!
Но Либератор не рискнул придти, даже не прислал новых кулаков или других частей своего тела.
Я чуял, что тварь боится боли, а я доставил ему боль, отковыряв ноготь...
— ТЫ ЛИШЬ МОШКА ДЛЯ МЕНЯ. ПРИХЛОПНУ. УБИТЬ! УБИТЬ КРОКОДИЛА!
В зале тут же заметались темные вспышки, а из этих вспышек стали вываливаться какие-то оборванные магократы, потом наёмники Булановых, потом даже пара боевых роботов, потом танк...
Мир обратился в ад за одно мгновение.
— Уходим! — заорал я либералам, — Алёнкиных ловушек больше нет! Этот зал открыт! Уходим!
Я рванул на ауре к проему гермодверей, но уже через мгновение нечто вдруг начало тормозить меня...
Будто какая-то сила тащила меня назад.
А потом воздух сгустился, окрасился кроваво-красным, через секунду все помещение заполонил алый туман. Либератор явно распылил какой-то магический аэрозоль, больше всего напоминавший кровяную взвесь.
Видимость упала почти до нуля, я теперь не видел дальше метра вокруг себя.
Ощущения были такими, будто мне глаза заливает кровью...
Но самое главное — я больше не мог летать. Мне припечатало к полу, я даже едва мог ходить, каждый шаг давался тяжко, казалось, что мне на сапоги навесили по чугунной наковальне...
Противников рядом не было, но где-то в кровавом тумане слышались крики. Там летали пули и рвались ракеты, но все звуки стали теперь какими-то приглушенными.
Я попытался ударить кулаком воздух, но удар вышел медленным и смазанным...
Так.
Спокойно.
Похоже, что Либератор каким-то образом нарушил физику в этом зале, будто отнял у всех предметов способность развивать скорость.
Я сделал пару шагов, мне это удалось, хоть и не без труда.
Но я теперь стал медленным, как черепаха...
Показания ауры у меня были нормальными, просто я не мог ни побежать, ни нормально ударить. Воздух вокруг будто затвердел...
А еще вонял. От этого красного тумана несло гнилью, как от сдохшей кошки.
Я раздул ауру на максимум, охватив пространство метров в десять вокруг себя.
Красный туман зашипел, потом стал конденсироваться на полу бурыми пятнами жидкости.
Похоже, что я мог сжигать эту мерзость своей магией.
По крайней мере, теперь я был способен расчищать пространство вокруг себя и быстро шагать, хотя о том, чтобы взлететь или побежать, все еще не могло быть и речи. Я попытался было воспарить на ауре, но снова завяз в красном воздушном месиве...
Ладно, хрен с ним. Идти, так идти.
Дойду до Либератора шажок за шажком и убью подонка.
— Арум! Аджет! Сигурд! — позвал я стражниц.
Но ответа не было, из тумана слышалась лишь приглушенная какофония звуков — взрывы, выстрелы, крики, какие-то неотмирные шёпоты...
Ну хотя Либератор теперь заткнулся и больше не болтает, и то хорошо.
Я сделал еще шаг, а потом в ужасе отпрянул назад...
Прямо из кровавой взвеси в освещенное моей аурой пространство вывалились сразу два уродливых монстра. Вроде люди, а вроде и не совсем.
У одного вместо рук были острые косы, состоявшие из обтянутых волосатой кожей костей. У второго изо рта торчали клыки, доходившие до грудины...
Вместе с монстрами явилась омерзительная девка со следами тяжелой психической болезни на лице. На девке был балахон, а на балахоне значок в форме серпа...
Еще один серп, уже большой и настоящий, был у барышни в руке.
Понятно. Радикальные масоны явились.
— Крокодил! — взвизгнула девка.
Один из монстров тут же махнул своими руками-косами. Я уклонился, провёл ему мощный удар в пузо.
Вот только удар вышел... Обычным?
Я теперь понял, что моя аура здесь нормально не работает. Судя по всему, все её силы уходили на то, чтобы жечь красный туман. Так что ни нормально ударить, ни тем более уничтожить врагов одним касанием моей магии я не мог...
А если я перестану жечь алый туман — то ударить не смогу тем более, скорости не хватит, туман поглотит всю силу моих ударов.
Зато вот у моих противников с магией все было в порядке, руки-косы с бешеной скоростью засвистели над моей головой, так что я едва успевал уклоняться и отступать назад.
Видимо, ограничения Либератора не распространялись на его служителей.
Над радикалами металась их аура — черно-коричневая, одинаковая у всех троих, судя по всему, девка и монстры были родней из одного клана...
Отступая все дальше от напиравших на меня чудовищ, я наткнулся на кого-то спиной...
Я резко перекатился, насколько позволяло чистое от тумана пространство, вскочил на ноги.
Ага, еще один ублюдок в балахоне. Этот вроде мелкий, но теперь противников уже четверо.
Четвертый радикал скинул с головы капюшон, и я увидел растрепанные волосы и знакомое личико.
— Таня?
— Таня, — подтвердила сестра, глядя на меня