– А тебе какое дело? Иди своей дорогой, а то отцу скажу, что ты пристаешь.
– Побойся Аллаха! – воскликнул он, – да разве я к тебе пристаю? Просто мы встретились, и я рад этой встрече. Я тебе давно хочу вручить подарки. Смотри, какие они красивые.
Она скосилась одним глазом и замахала руками:
– Нет! Нет! Мне ничего от тебя не надо.
Но он хотел вручить их ей насильно. Она отбила его руку и со словами:
– Выбрось этот хлам, – убежала к себе.
Наим скрипнул зубами, подбирая безделушки.
– Ну, ладно, – бросил он ей вслед, – ты у меня еще покаешься.
Взбешенный, пошел он в сторону своего шатра. В его груди вспыхнула злоба и желание как можно сильнее ей отомстить.
Ждать пришлось недолго. Через пару дней в шатре бея что-то произошло. Оттуда доносились яростные крики, умоляющий женский голос, плач.
Направлявшийся было к бею Наим, услышав этот содом, войти не решился, но почувствовал, что это может принести ему пользу.
– Только бы это было с Арзу, – тихо прошептал он свое желание отомстить ей.
Она оказалась «легкой на помине». Выскочив из шатра, вся в слезах, Арзу опрометью бросилась мимо него.
Он подождал, пока все успокоится, и, как обычно, вошел в шатер. Но там было так тихо, словно витала какая-то тайна. От немногочисленных слуг, которые попались ему, он ничего не смог узнать. Они, видать, боялись сообщить правду. И все равно Наим своего добился: он узнал страшную весть – Арзу была беременна! Сколько отец ни пытал ее, от кого она ждет ребенка, Арзу упорно молчала. Отец не выдержал и выгнал ее.
И тут в голове Наима всплыла охота на Османа, его короткая жизнь на отдаленном стойбище, где он узнал тайну посещения ненавистного уруса Арзой с этим уродом. Он понял: его время настало. Надо только выбрать удобный момент. Он выскользнул из шатра. Но не успел сделать и нескольких шагов, как его окликнули и позвали к бею. Сердце его забилось от радости.
* * *
Это был первый день, когда Эртогрул с аппетитом пообедал. И он только хотел отойти ко сну, как вдруг раздался конский топот, а потом громкие голоса. Явно что-то случилось. Бей поднялся и, накинув на плечи широкополую шубейку, направился к выходу. Отбросив полу, он увидел незнакомого воя в забрызганной с ног до головы одежде. В руках у него была какая-то бумага и до ужаса знакомый талисман.
– Да это же подарок прадеда, который он, в свою очередь, передал Осману! Что случилось? – ударило в голову бею.
Охранявшие всадника бейские нукеры, видя, как изменился в лице их хозяин, схватили воина под руки.
– Оставьте, – приказал бей.
Те отступили на шаг.
– С чем явился? – исподлобья глядя на него, спросил бей.
– Меня прислал ваш сын Осман, – и в подтверждение подал его талисман.
Бей взял его. Да, это был его подарок, он не ошибся. Оторвав от него взгляд, он вопросительно посмотрел на незнакомца, потом спросил:
– У него были свои воины, почему он послал тебя?
– Они не знают дороги, а он просил, чтобы я быстро исполнил его просьбу.
– Какую просьбу? Что нужно Осману? – бей немного успокоился, поняв, что сын жив, здоров.
– Он просит, чтобы его брат срочно прибыл к нему в Конью. Больше я ничего не знаю.
– А это что у тебя за бумага? – бей пальцем показал на лист, который воин держал в руке.
– Охранная грамота от главного визиря, – он протянул ее бею.
Но бей смотреть не стал. Поняв, что больше он не нужен посланцу, приложив руку к сердцу, поклонился и сделал шаг назад.
– Накормить, дать сто акче! – приказал бей.
И еще приказал срочно вызвать к нему Санда. Как только Санд узнал, с какой целью прибыл посланец, в тот же миг, простившись с беем, отправился в путь.
Юноша бешено гнал коня. Его охрана еле поспевала за ним. И если его Рыжий с Клыкастым могли еще выдержать этот темп, то лошади охраны начали сдавать. Крикнув им, чтобы они догоняли, он продолжал нахлестывать коня. Ему почему-то стало казаться, что с братом что-то случилось и он зовет его на выручку.
– Но что? – мучил его вопрос.
Озадаченный случившимся, он ничего не замечал, что творится вокруг. Не заметил он и большую группу всадников, которая притаилась в ближайшем лесу.
Наим выбрал хорошее место. Дорога от леса резко поднималась в гору, и всадник при всем желании не мог от них скрыться.
– Едет! – крикнул наблюдавший за дорогой вой, забравшись на высокую сосну.
– Дай-ка! – выхватил Наим лук у одного из воинов, – я сам. А то еще убьешь нечаянно.
Он достал мешочек с каким-то зельем. Послюнявив наконечник стрелы, обмакнул его в этот порошок.
Санд скакал уже мимо и был один.
– Стреляй! – шепнул Наиму какой-то вой.
– Пусть отъедет! Нам нельзя его убивать!
Он погладил стрелу, заложил ее в лук.
– Ну… милая! – натянутая тетева щелкнула, стрела блеснула в полете.
Санд внезапно почувствовал, как кто-то словно ударил его между лопаток. Он хотел было рукой пощупать спину, как вдруг ощутил слабость, земля закачалась, и он, теряя сознание, рухнул на землю.
Видя его падение, из леса, улюлюкая, вырвались несколько конников. Но первым к Санду подскочил Клыкастый. Он учуял на Санде чужой запах и обнюхал стрелу. В это мгновение подскакали всадники и, заорав, отогнали зверя. Но этот запах Клыкастому запомнился.
Наим, гарцевавший на коне около поверженного Санда, торжествовал: наконец-то победа осталась за ним.
– Посмотри, жив? – приказал он воину.
Вой соскочил с коня и, ощупав Санда, крикнул:
– Жив!
– Выдерни скорее стрелу и живо его на коня.
Наим явно торопился, понимая, что вот-вот появится охрана.
Кавалькада в тот же миг поскакала на север. Они безжалостно гнали лошадей, порой меняя их. Спали в седлах. Наим словно кого-то боялся, пытаясь скорее избавиться от своего пленника. Наконец увидели огни. Это была Никомедия. Но кавалькада, не заезжая в город, последовала напрямую в порт, где на берегу их ждала лодка. Вои, сопровождавшие Наима, поняли, что все было заранее подготовлено.
Наим приказал тащить пленника в лодку. Когда Санда стащили с лошади, сразу стало видно, что его тело ослабло настолько, что казалось ватным. Голова безжизненно упала на грудь. И только дыхание говорило, что он еще жив. Один из воев, подмигнув Наиму, сказал со смешком:
– Здорово сработала твоя ведьма!
Видать, Наим не выдержал и разболтал свою тайну. А может, захотел похвастаться.
А на рейде их ждала одиноко стоявшая галера. К ней-то и подплыла лодка. Пленник был тяжел, и пришлось поднимать его через блок. Очередной «товар» встретил сам капитан, который из-за него задержал отплытие. Уж очень ему хотелось взглянуть на расхваленного пленника. Ему захотелось увидеть его лицо. Он поднял за волосы голову, и его взгляд застыл на лице пленника. Потом он посмотрел на француза, и снова посмотрел на пленника. Затем приказал: