Джулия ласкала его, и Маркус, закрыв глаза, умирал от восторга и наслаждения. А затем он припадал губами к ее телу, и Джулия приходила в экстаз. Глядя друг другу в глаза, они переживали апогей страсти.
В эти мгновения они забыли обо всем на свете.
Однако судьба и время были неумолимы. Предстояла вечная разлука, и в глубине души любовники помнили об этом.
Утомленные огневыми ласками, измученные ожиданием неминуемой разлуки, они заснули в объятиях друг друга.
Их разбудил стук в тонкую дощатую дверцу фургона. Маркус схватился за пистолет, но Джулия жестом остановила его. Она похолодела от дурных предчувствий.
– Миледи, – послышался за дверцей шепот Джона Уолда, – я знаю, что уже поздний час, но я очень прошу, чтобы вы вышли и поговорили с Петунией. С ней случился припадок, она находится в ужасном состоянии.
Странно… У Петунии никогда раньше не было припадков.
– Я сейчас, Джон, – не открывая дверцы, промолвила Джулия и, повернувшись к Маркусу, сказала: – Вы можете не вставать. Джон и Петуния часто скандалят, но они безумно любят друг друга. Думаю, что Петунию просто надо утешить, сказать ей доброе слово.
Усмехнувшись, Маркус снова откинулся на подушку.
– Надеюсь, освободившись, вы утешите и меня. Я тоже нуждаюсь в этом!
Джулия улыбнулась ему, чувствуя, как у нее сжимается сердце. Только две причины могли заставить Джона разбудить леди Барроуби в столь поздний час. Одной из них мог быть пожар, а другой… другой – смертельная опасность, нависшая над Джулией.
А это означало, что Джулии, возможно, придется немедленно бежать из лагеря. Она надела выцветшее, поношенное, мешковатое платье Петунии, которое болталось на ней, как на вешалке, крепкие ботинки и старый потертый плащ.
– Я скоро вернусь, – прошептала Джулия Маркусу, который, сонно щуря глаза, наблюдал за ней.
– Возвращайтесь поскорее, – попросил он. – Я не переживу долгой разлуки с вами.
Джулия нежно погладила его по щеке.
– Это был самый счастливый день в моей жизни, – прошептала она.
Маркус озабоченно нахмурился:
– Почему вы говорите так торжественно, как будто прощаетесь?
Джулия выдавила улыбку.
– Просто мне захотелось выразить свои чувства, любовь моя. А теперь отдыхайте, вы устали. Ждите свою королеву и не забывайте, что у нее большие запросы.
Он кивнул, и в его глазах снова вспыхнул огонек страсти.
– Я живу только для того, чтобы служить своей королеве.
Джулия крепко поцеловала его и, бросив на него взгляд, полный обещаний, которые, как она знала, ей не суждено было исполнить, вышла из фургона. Маркус и не заметил, как Джулия стащила у него пистолет, спрятала под плащом.
Джон и Петуния ждали ее у костра. Рядом с ними стоял незнакомец. Это был невысокого роста жилистый жестянщик из соседней деревни.
– Я принес вам весть об одном человеке, который вас интересует, – оживленно размахивая руками, заговорил он. – Это именно тот тип, которого вы ищете, – невысокий, с моложавым лицом, с хитрым прищуром глаз. Сразу видно, что этот парень – обманщик. Он постоянно кашляет, как чахоточный. Я сразу смекнул, кто это, и помчался к вам.
Джулия не удивилась, получив это известие. Она не сомневалась, что Химера жив. Шестое чувство никогда не подводило ее.
– Мой кузен возил жестяные изделия в одну деревню, расположенную к северу отсюда, – продолжал ремесленник, – и видел этого парня. Он останавливался в гостинице на постоялом дворе. Однажды этот тип пришел к Генри за ножом, но не заплатил ему за него. Генри не стал поднимать скандал, уж очень скользким ему показался этот человек. То же самое произошло и с женой хозяина постоялого двора. Этот тип заявил ей, что у него нет денег, чтобы заплатить за комнату, и она побоялась спорить с ним. – Жестянщик покачал головой. – Неприятный человек. Генри говорит, что он похож на змею.
Джулия кивнула:
– Ваш кузен прав.
У нее было тяжело на сердце. Пришло время действовать. Джулия больше не могла убеждать себя в том, что охота на Химеру – не ее дело. Теперь, когда она располагала сведениями, что Химера находится совсем близко, ей просто необходимо вступить в схватку с ним.
Если то, о чем она подозревала, было правдой, Джулии можно было не думать о последствиях своих поступков. Чтобы победить Химеру, необходимо было собрать о нем всю возможную информацию. Только тогда можно было надеяться на то, что Англия избавится от опасного врага.
Кроме того, Джулия знала, что Маркусу грозит серьезная опасность, и хотела спасти его. Он нужен был Англии и «Королевской четверке», и Джулия не вправе удерживать его подле себя.
Она взяла жестянщика за руку.
– Я не могу вознаградить вас за доставленные вами сведения так, как вы этого заслуживаете. Но знайте, что вы оказали всем нам неоценимую услугу.
Ремесленник с благоговейным ужасом взглянул на ее изящные пальцы, сжимавшие его грязную, мозолистую руку.
– Все в порядке, миледи, – поспешно заверил он. – Мне это не стоило большого труда.
Джулия улыбнулась и, наклонившись, поцеловала жестянщика в обветренную колючую щеку.
– Спасибо, – от души поблагодарила она его и повернулась к своим друзьям: – Джон, седлайте моего жеребца!
Жестянщик прижал ладонь к щеке.
– Ну надо же… – ошеломленно прошептал он.
Петуния похлопала его по плечу.
– Я же говорила вам, что она – ангел небесный!
Джулия отвернулась, стараясь скрыть свои эмоции. «Ангел небесный не стал бы уезжать от людей, которые помогли ему, не стал бы красть лошадь и пистолет, не стал бы строить планы, которые вполне можно назвать преступными», – с горечью думала она.
Неожиданно Петуния что-то сунула ей в руку. Это был маленький потертый кошелек.
– Мы скопили немного денег, – с жалкой улыбкой сказала пожилая женщина. – Это все наши сбережения. Прошу вас, возьмите их. Они пригодятся вам в дороге.
Судя по весу кошелька, в нем лежало всего лишь несколько монет. Джулия сжала его в руке, и потертая кожа скрипнула в ее пальцах. Ей не хотелось забирать у Петунии и Джона их последние деньги. Но Джулия не могла позволить себе быть сентиментальной. От этих монет, возможно, зависел успех всего дела.
Джон подвел вороного жеребца, и губы животного коснулись золотистых волос Джулии. Жеребец стал слегка пожевывать их, словно это был овес. Однако у Джулии не было времени покормить коня, мешкать нельзя, она взяла из рук Джона поводья.
Джон кивнул в сторону фургона.
– Что я должен сказать милорду? – спросил он.
Джулия закусила губу, чувствуя, что сердце пронзила острая боль. Она не могла сейчас общаться с Маркусом. Он заботился о ней, оберегал и защищал ее. Но вряд ли его привязанность к ней сохранится после того, как он узнает, кто она на самом деле.