В другом письме дело касалось хиротонии епископа. Не в городе, а в селении (κώμη) Ольвии скончался епископ. Надо было подыскать заместителя. Сюда опять прибыл Синесий по поручению Феофила. Кандидатов было много, но все остановились на одном достойнейшем, замечательном святостью своей жизни, который был известен и Синесию, — Антонии. Кроме Синесия здесь были налицо еще два епископа; один из них уже хиротонисал избранного во пресвитера и дал о нем самую лестную аттестацию. Таким образом, было все для законности поставле–ния епископа, было получено утверждение и со стороны присутствовавших епископов, а их было три, что по правилам вполне достаточно для хиротонии епископа. Если бы Синесий был пто–лемаидским митрополитом, то он мог бы утвердить избрание и хиротонисать избранного, между тем в письме к Феофилу он говорит: «Теперь для совершения этого дела не достает самого главного — твоей священной руки; в ней нуждаются ольвиаты, а я — в твоих молитвах». Это свидетельствует, что Синесий, как не митрополит, не пользовался ни митрополичьим правом суда, ни митрополичьим правом хиротонии [ер. 76].
Таким образом, нет данных утверждать, что в Александрии были в то время митрополиты. Остается во всей силе тот тезис, что александрийский патриархат был громадной митрополией. Здесь александрийский епископ добился того, к чему стремились все, но не достигали. Папа александрийский есть лишь номинальный патриарх, в действительности же он был митрополитом.
Этот строй александрийской церкви имел важное влияние и на другие стороны церковной истории. Весьма вероятно, в историческом ходе было бы меньше путаницы, если бы строй александрийской церкви не был так своеобразен. На Ефесский собор вызваны были митрополиты с немногими епископами. Кто был знаком со строем александрийской церкви, тот понимал, что, если строго руководствоваться буквой императорского предписания, то Кирилл поступил неправильно: он должен был явиться с немногими епископами. И когда он явился с 50 епископами, то восточные закричали на это, как на нечто незаконное. Однако с высшей исторической точки зрения здесь не было ничего особенного. Это была лишь случайность, что александрийская церковь была всего только митрополией. Ее вполне можно было разделить на 9 митрополий, так что 45 епископов (9x5) как раз соответствовали тому числу, с каким явился Кирилл.
Таким образом, в александрийском экзархате патриаршество не привилось. Египет остался при прежней форме правления. Убеждение в главенстве александрийского епископа было убеждением всех епископов египетских, и когда Диоскор александрийский впал в ересь, египетские епископы оказались как бы без вождя. Без александрийского епископа они отказывались от участия во всех важных делах: так, между прочим, они отказались подписать δρος Халкидонского собора на том основании, что они все делали под руководством своего архиепископа александрийского. И отказались не только сторонники Дио–скора, но даже и противники его. Таким образом, здесь для развития патриархата был положен предел.
в) Антиохийский и иерусалимский патриархаты
В Антиохии дела обстояли с идеальной правильностью. Развитие антиохийского патриархата не подвергалось никаким потрясениям. Но, к несчастью, Антиохии как бы на роду было написано не расти, а малитися. Заняв не второе, а третье место в списке патриархатов, она была сдвинута и с этого места вследствие возвышения Константинополя. Кроме того, она должна была выделить из себя новый патриархат — иерусалимский.
Происхождение иерусалимского патриархата является делом одного лица — Ювеналия иерусалимского, хотя прецеденты были и раньше, только неудачные. Возвышение иерусалимского епископа имело в своей основе чисто церковные воззрения. Разрушенный до основания при Адриане, Иерусалим влачил жалкое существование под именем Элии Капитолины. Значение — политическое — этого городка было так ничтожно, что епископ иерусалимский должен был занять скромное место суффрагана митрополита Кесарии палестинской. Но память о древней славе этой скромной кафедры живо сохранялась в христианской церкви: здесь Элию Капитолину игнорировали и знали только Иерусалим. Поэтому епископ «апостольского иерусалимского престола» разделял с кесарииским митрополитом честь председательства на соборах; Оригена вместе рукополагают и кесарийский Феоктист, и иерусалимский Александр. На соборе Антиохийском 272 года иерусалимский епископ занимает место выше кесарийского. И замечательный факт: Евсевий, сам митрополит кесарийский, в своей истории сообщает непрерывный ряд епископских пре–емств на иерусалимской кафедре — и не делает этого относительно кафедры кесарийской. Авторитет иерусалимской церкви в его глазах был так велик, что он представляет собой превосходящую славу пред какой–то Кесарией.
Никейский собор по собственному почину санкцировал это освященное преданием уважение к иерусалимской кафедре, предоставив епископу Элии последование чести с сохранением канонической власти над ним кесарийской митрополии. Вероятно в силу этого преимущества епископы иерусалимские поставляли епископов кесарийских. Вскоре затем обстоятельство по–видимому случайное высоко подняло значение епископа иерусалимского. Это было путешествие Елены в Святую землю. Последовавшее затем построение базилик обратило на епископа иерусалимской парикии внимание императора: Макарий иерусалимский получил от Константина золотошвейную столу и в письмах к нему император титуловал его епископом Иерусалима и Палестины. Начавшиеся путешествия в Святую землю возвысили богатства иерусалимской кафедры еще более. И иерусалимские епископы очень скоро позволили себе вторжение в канонические права своего митрополита. Макарий рукополагает епископа ди–оспольского, его преемник Максим без всяких сношений с Кесарией созывает собор и принимает Афанасия в церковное общение. Тот и другой факт правонарушения остался без последствий. Но когда по стопам своих предшественников пошел и Кирилл и также вступил со своим митрополитом в состязание о первенстве, то был низложен — по какому–то пустому поводу — Акакием кесарийским. Кончилось, однако, тем, что Кирилл на соборе Константинопольском 381 г. был признан епископом Иерусалима, «матери всех церквей», и сидел выше епископа кесарийского. В 415 г. на соборе в Лидде епископ иерусалимский должен был занять второе место после кесарийского.
Главенство кесарийского митрополита над епископом иерусалимским долго было бесспорным фактом. Когда возникло дело вследствие спора Иеронима с Руфином о мнениях Оригена, и Иоанн иерусалимский, несомненный оригенист, обратился к посредству Феофила александрийского, то сам Иероним указал на неправильность его действий. Он говорил, что должно было бы обратиться к кесарийскому епископу; а если он считал его не беспристрастным, то перенести дело на суд следующей инстанции, к епископу антиохийскому, но никак не александрийскому. Итак, факт подчинения иерусалимского епископа митрополиту кесарийскому не подлежит сомнению.
Дальнейшие шаги были таковы, что кесарийский митрополит стушевался. После споров оригенистов и Пелагия с Целес–тием наступило временное затишье, прерванное несторианской ересью и созванием Ефесского вселенского собора. На соборе мы не видим кесарийского митрополита, а значительное количество палестинских епископов явилось сюда под начальством Ювена–лия, епископа иерусалимского. Дело ведется так, что Ювеналий занял высокое положение; епископы палестинские отзываются о нем, как о своем главном вожде. Так как Ювеналий сразу стал на сторону Кирилла александрийского, то он создал этим исключительное положение себе; он стал persona gratissima среди александрийцев, отстаивающих православное исповедание. Так как он стоял в зависимости от антиохийского епископа и стал на сторону его противника александрийского епископа, то этот шаг вменили ему в заслугу; за догматическую борьбу он был вознагражден на счет восточного патриархата. После вопросов догматических был поставлен вопрос о границе епархий, и несколько областей, ранее подвластных антиохийскому епископу, очутились у иерусалимского.
Предвидеть это было нетрудно. Побочная сторона вопроса обрисовалась очень скоро. Возник вопрос об автокефальности кипрской церкви. На Кипре было несколько епархий, составлявших целую митрополию, и вопрос состоял в том, зависели ли они от антиохийского епископа, или были самостоятельны. Дело началось с жалобы кипрских епископов на антиохийского епископа, что он вмешивается в их дела. Если прочитать внимательно их заявления, то окажется, что кипрянам не удалось дать удовлетворительного ответа: они не подтверждали фактическими данными, что кипрские церкви были самостоятельны и сами ставили себе митрополита, а только заявляли, что так всегда было. Невозможно было в Ефесе собрать точные и подробные свидетельства но этому делу, и собор должен был принять их голословные заявления на веру и объявил кипрскую митрополию автокефальной, признав вторжения Иоанна неправильными.