«Нанива» с вечера 13 августа находился к северо-западу от Цусимы на параллели 35°, в долготе 130° 10' Ost.
«Такачихо» – где-то в пределах Восточного прохода Корейского пролива.
«Цусима» – также в Восточном проходе.
«Ниитака» был оставлен адмиралом Камимура накануне у южной оконечности о-ва Цусима.
Авизо «Чихайя» находился в северной части Восточного прохода.
Относительно расположения миноносцев известно, что 11 и 14-й отряды находились на крайнем правом фланге северной линии дозора – у о-ва Цуно сима.[285]
У острова Окино сима (Коцу сима) в Восточном проходе находились три миноносца 9-го отряда («Аотака», «Кари» и «Цубаме»).
В южной части Восточного прохода у островка Вакамия дзима (у северной оконечности о- ва Ики) находился миноносец 19-го отряда «Одори».
Миноносец «Камоме» (того же отряда) 13 августа пришел за углем в Такесики и производил небольшой ремонт котла. По готовности он, вместе с «Одори», должен был занять сторожевой пост у о-ва Сентинел (Одори сима, он же Ран то или Ару сому). Однако изменившаяся обстановка привела к перемене места назначения этих миноносцев.
Места сторожевых постов 15, 17 и 18-го отрядов неизвестны. С утра 14 августа по мере поступления сведений о появлении владивостокских крейсеров, начавшемся сражении и его развитии – все японские корабли начали стягиваться к месту боя, получая друг от друга информацию.
Некоторые корабли узнали о бое по звуку выстрелов. При этом выстрелы были слышны у о-вов Цуно сима и Окино сима, т. е. в расстоянии 50-60 миль от места боя.
Первым, почти сейчас вслед за началом боя с юго-востока, подошел «Нанива». Получив радио адмирала Камимуры незадолго до 5 часов, он уже в 5 ч. 20 м. увидел дымы сражающихся, затем распознал русские крейсеры, подошел к ним со стороны их нестреляющего борта, попробовал пострелять по «Рюрику», но затем пошел на соединение к своим броненосным крейсерам, иногда открывая огонь по русским, в целях отвлечения неприятеля, когда расстояние, уменьшавшееся до 38 каб., позволяло.
Около 5 ч. 35 м., как мы видели, это ему удалось и дело возможность Камимуре использовать создавшееся благоприятное положение.
Крейсер «Такачихо», информированный в то время, когда он шел Восточным проходом, тем же извещением о русских, пошел на соединение к «Нанива» и около 7 ч. 40 м. вступил ему в кильватер. Затем вместе с ним принял участие в почти двухчасовом добивании «Рюрика».
Посыльное судно «Чихайя» услышало в 5 ч. 33 м. на северо-запад от себя выстрелы и пошло на них. Через 10 минут приняло радио с «Нанива» о местонахождении русских, еще через полчаса обнаружило дымы сражающихся.
Около 7 часов «Чихайя» занял место за нестреляющим бортом второго боевого отряда и, сопровождая его в качестве репетичного корабля на север, содействовал связи между группой кораблей, находившихся у «Рюрика» и подходившим к нему адмиралом Камимура.
Крейсер «Цусима», узнав так же, как и большинство японских кораблей, о бое из радио адмирала Камимуры около 6 часов, не пошел сразу на соединение к своему флагману («Нанива»), предположив по сообщенному ему месту русских, что последние демонстративно хотят отвлечь японцев в сторону Западного прохода, обеспечив этим свободный проход артурским кораблям с юга – через Восточный. Поэтому решил сохранить свою позицию в этом последнем. Затем, будучи все-таки вызван по радио приказанием адмирала Уриу, направился к месту боя, оповестив по пути встречные миноносцы 11, 14 и 9-го отрядов. Пришел, однако, с опозданием и вместе с другими кораблями спасал находящихся в воде людей с «Рюрика».
Основной причиной недостаточности участия сосредоточенных в Корейском проливе японских легких сил или запоздания их участия в бою было то, что бой (особенно во второй своей половине) был поведен русскими на отступление. Уход сражающихся на север поставил японские легкие силы в положение догоняющих.
Можно отметить, что в этом отношении соображения Иессена о выборе направления движения были правильны.
Подробности боя на русских крейсерах. Повреждения и потери. Основные моменты, влиявшие на руководство боем
Обнаружив противника с рассветом к северу от себя, адмирал Иессен имел только два выхода: итти на юг в Корейский пролив с риском встретить там новые силы японцев или вступить в бой с эскадрой Камимуры. Появление противника на дистанциях, почти что доступных для артиллерийского боя (8 миль), не дало много времени на размышление.
«Первоначально я намеревался, в случае возможности, лечь на NO и прорваться в Японское море мимо о-ва Оки сима, однако, неприятель, заметив мое намерение и имея первое время преимущество в ходе, стал сближаться с нами, почему я курс склонил к осту и продолжал итти на этом румбе.
Итти же на юг я считал слишком рискованным, так как японцы, очевидно вследствие выхода нашей эскадры, совершенно изменили свое прежнее расположение, держась с броненосными крейсерами далеко к северу (в 45 милях от северной оконечности Цусимы) и направив вероятно крейсеры 2 ранга и миноносцы к южной оконечности этого острова для встречи там могущих прорваться судов нашей эскадры».[286]
Таким образом, стремление прорыва назад в Японское море было первым намерением Иессена. Однако, недостаточный ход русских крейсеров, ограничиваемый в первое время боя не только тихоходным «Рюриком», но и уменьшенным, вследствие аварии, числом работавших котлов на «России», противодействовал возможности прорыва.
Бой стал неизбежным и был начат почти одновременно обеими сторонами.
Слабое звено отряда – «Рюрик» – привело с самого начала боя к ряду осложнений. В течение первого часа боя он шел вне строя, значительно впереди своего места по походному порядку.
Только в начале седьмого часа, после неоднократных сигналов флагмана «Рюрику», отряду удалось повернуть последовательно и лечь на обратный галс – в NW четверть. И опять фраза рапорта «чтобы прорваться в Японское море» говорит о том что не стремление достичь маневрированием того или иного тактического преимущества над противником, а «Японское море» являлось руководящей идеей русского адмирала в этот момент.
То, что адмирал Камимура выдвигает в качестве своего стремления «продолжать лежать на том же курсе, чтобы иметь возможность поражать врага анфиладным огнем во время его поворота», Иессен трактует совсем иначе.
«Неприятель, находившийся при начале поворота приблизительно в 40 каб., по видимому, не заметил моего намерения, лишь по окончании поворота он догадался и повернул влево; при этом маневре я выгадал весьма много в расстоянии и. . . появилась полная возможность прорыва вдоль Корейского берега».
Следующая фаза маневрирования русских крейсеров – это защита «Рюрика».
Подбитый крейсер делается «гвоздем» боя, к которому в течение двух часов привязывается маневрирование русских.
При этом защита происходит опять-таки не изысканием наивыгоднейших тактических приемов боя с эскадрой Камимуры, а «циркулированием» перед противником защитой «Рюрика» бортами кораблей во время четырехкратных последовательных возвращений к поврежденному крейсеру.
«Поэтому, – пишет Иессен, – я стал циркулировать перед ним чтобы дать ему время исправить, если возможно, повреждения».[287]
В своем письме один из участников боя (на «России») пишет: «Видя, что «Рюрик» не поворачивает, мы возвращаемся к нему, проходя между ним и неприятелем и принимая на себя все ему предназначавшиеся снаряды, проходя в расстоянии 30 каб. от неприятеля».
Японцы, как мы видели, использовали каждое из этих «циркулирований», сосредоточивая огонь по створящимся с «Рюриком» русским кораблям. При этом они отлично пристрелялись к почти неподвижному «Рюрику» и всякий раз, когда «Россия» и «Громобой» к нему приближались, огонь становился убийственнее и убийственнее.
Этот период пассивной защиты «собственными бортами» явился решающей фазой боя. Русские крейсеры терпели тяжелые повреждения от японских снарядов, сами же, уже ослабленные выходом из строя большого числа орудий, не могли вести успешного огня вследствие частых поворотов. На протяжении 107 минут русским отрядом сделано шесть резких изменений курса.
Бросив взгляд вперед от русско-японской войны к империалистической войне на море 1914-1918 гг., можно найти некоторую аналогию между действиями «России» и «Громобоя» и поведением английских крейсеров «Абукир», «Хог» и «Кресси», последовательно пущенных ко дну одной немецкой подводной лодкой.
Решение помочь «Рюрику» повторным возвращением к нему двух других русских крейсеров 14 августа привело к значительным повреждениям их и потере многих жизней.
Через десять лет 22 сентября 1914 г. английский флот получил еще более жестокий урок – все три крейсера оказались потопленными. Стремление спасать людей, всплывших после взрыва первого корабля, а затем и второго, привело к гибели полутора тысяч англичан, в том числе уже дважды спасенных, в течение нескольких десятков минут.