Читать интересную книгу Обещанная медведю - Анна Владимирова

от калитки, и мы обе устремили взгляды на Нинор у забора. Старушка стояла, опираясь на резную палку, вся затянутая в черное, как обычно. А на плече у нее сидела моя Воркуша.

Я поднялась Нинор навстречу и как раз спустилась по ступенькам, когда она подошла к крыльцу. Взгляд ее впервые был таким искрящимся. Она обняла меня за плечи и улыбнулась:

– Ты такая умница, Рома, – заговорщически глянула за мое плечо. – Обуздала медведя мудростью!

– Не моя заслуга… – начала было я.

– Твоя, Рома, твоя, – махнула она сухой ладонью, – пора уже взять свое и признать, что заслужила! А брать-то есть что.

И она делано улыбнулась, переводя взгляд мне за спину.

– Привет, Нинор, – положил мне на талию ладонь Дарьяр и притянул к себе. – Ужинать будешь с нами?

– Так я на запах и пришла, – приосанилась она, смиренно складывая ладони на клюке. Ну просто божий одуванчик!

– Проходи, – подал ей руку Дар.

Воркуша при этом ловко перепрыгнула ему на плечо и принялась победно умываться. Когда ее попытались вернуть, она юркнула Медведю за пазуху.

– Эй, – отодвинул он ворот футболки и грозно рыкнул на крысу, – ты с Нинор до конца недели! Договорились же!

– Она бросает курить, – прыснула бабка и бодро поднялась по ступеням. – Олечка, здравствуй!

Мы встретились взглядами с Дарьяром и улыбнулись друг другу.

– Пошли поможешь с салатом, – кивнул он мне и взял за руку. – Прости, что не дал наговориться…

– Ну мы же не последний раз встречаемся, – последовала я послушно за ним, бросая взгляд на Нинор, устраивающуюся рядом с Олей.

Прозвище «Шеба» перестало ей идти. Глянув на Яна в кухне, я улыбнулась. Расколдовал он саламандру. Теперь она стала просто Олей.

– Мясо готово, шеф, – обернулся он от плиты. – Нинор пришла?

– Да, – и Дарьяр осторожно похлопал по бугорку под футболкой. – Все в сборе…

Эпилог

Я до сих пор не понимал, как мне это удалось. Но Ромка сидела у меня на руках добровольно, уже без всяких оглядок и сомнений, и довольно сопела в шею. А я все задумчиво наглаживал ее плоский живот под толстовкой. Как же было хорошо!

Ян напротив в кресле баюкал свою саламандру. Нинор сопела на диванчике. Чучело свернулось у нее на шее, наевшись мяса. Даже не верилось, что все позади…

Этот месяц дался адски тяжело. Не проходило дня, чтобы я не сомневался в решении отпустить Ромку. Я падал без сил, а не засыпал. Хорошо, дел было невпроворот. Я работал в компании, разбирался в делах поселка, обустраивал дом… Каждый день до изнеможения. Я отправил Яна в отпуск налаживать отношения с Олей. Виделись мы с ним редко. Дерьмово, но смотреть на чье-то счастье из своего состояния было невыносимо. А когда уже хотелось выть, я ехал к Горькому. Мы все больше проводили времени с Давидом. Сначала по делу, потом просто встречались пообщаться и провести вечер где-то вдали от города. Я даже научился рыбачить, хотя раньше не испытывал слабости к этому занятию. Мы неизменно жарили улов на мангале, много курили и разговаривали. И меня, как ни странно, попускало. С Давидом было проще – он понимал меня как никто другой.

Вместе мы довели дело об убийстве моего отца до финала. Вельский оказался известным адвокатом, которому Лара пообещала пост отца и лавры мирового соглашения со мной. Но многое у молодой предприимчивой ведьмы пошло не по плану. Никакого мира она не получила и уже не получит.

А вот с графом Гданьским мы договорились очень даже неплохо, хоть и долго согласовывали договор о сотрудничестве. Важным пунктом в нем была гарантия разбирательства в деле загадочного препарата, разработки которого предположительно велись в стенах института. Мне торжественно выдали письменную гарантию, что на оборотнях больше никаких экспериментов проводиться не будет. А в случае возникновения подобных фактов высшие обязывались провести полноценное расследование.

Меня устроил этот вариант. В любом случае, никакого идеального мира у нас не может быть. Все равно будут стычки, потому что мы сильно разные. Миры высших будут манить оборотней из глуши – этого тоже не избежать. Но, по крайней мере, мы все сделали первый шаг навстречу.

– Как думаешь, у нас медвежонок будет первым или ведьмочка с даром? – сонно промурлыкала Рома.

Я расплылся в довольной улыбке:

– Мне все равно, – прижал ее к себе крепче. – Только давай выпроводим всех, а то я уже забываю, как делать медвежат с ведьмочками…

– У тебя будет много времени вспомнить, Дар, – усмехнулась она, так и не открыв глаз. – Я никуда не денусь.

– Я знаю. Но ждать больше не могу.

Я поднял ее на руки и понес в дом, оглянувшись через плечо на Яна:

– Неспокойной ночи!

Друг понимающе кивнул, улыбаясь.

А в это время где-то на другом конце Москвы

– Давид Глебович, я отчет вам на стол положил…

Я перевел взгляд на заместителя и кивнул, в очередной раз глубоко затягиваясь сигаретой. Но тот продолжал стоять со мной на ступеньках, не решаясь то ли спросить, то ли отправиться домой. Давно уже за полночь. Можно уже и не уходить… То поганое чувство, когда сил нет, чтобы доехать домой, но есть, чтобы стоять и курить.

– Давид Глебович, вам бы отдохнуть… Ребята переживают.

– Отдохну, – привычно согласился я.

Хотя все больше хотелось сдохнуть.

Год прошел.

Не стало матери.

И вообще никого.

Я проводил взглядом зама, сбежавшего по ступеням к такси, выбросил окурок и уже собирался развернуться к проходной, когда мимо проехал старый «Шевроле», резко дал по газам и сдал назад к ступеням. Из водительской дверцы вышел странный потасканный ведьмак, обошел машину и глянул на меня:

– Вам тут доставка…

И открыл задние двери.

Меня парализовало, стоило взглянуть на растрепанную ведьму, выскочившую из салона, как черт из табакерки.

– Я на тебя в суд подам! – топнула она ногой, негодуя на ведьмака. – Мне в аэропорт надо! Я такси вызывала!

Зверюга моя отреагировала за нас обоих, пока я потерял контроль, не сводя взгляда со Славы. Я бесшумно возник позади нее…

– Леди, у меня редкий дар – привозить всех туда, куда им на самом деле надо, – оскалился ведьмак и кивнул ей за спину.

…и зарычал.

Слава замерла, выпрямляясь и тяжело сглатывая, а потом медленно обернулась… Ее взгляд дрогнул, губы приоткрылись…

А дальше я потерял контроль окончательно.