в дела львов не суйся — они, мол, сами между собой не могут разобраться.
Лошади пришлось поменять имя
Судьба человека — это общепризнано — нередко зависит от того, как назовут его родители. Одно имя сулит удачу, другое — например, Акакий (как убедительно доказал Н. В. Гоголь) — ничего доброго не приносит. Та же самая закономерность, по-видимому, распространяется и на животных. Представитель «Нью Зеланд конференс» (компании, устраивающей скачки в Новой Зеландии) Тим Олдридж рассказал мне одну весьма любопытную реальную историю.
Однажды лихая кобылица была неожиданно снята с соревнований за несколько часов до начала популярных скачек в столице этой страны — городе Веллингтоне. Скандал разразился после того, как организаторы рысистых испытаний, к своему ужасу, обнаружили, что вроде бы непритязательное и на первый взгляд осмысленное имя лошади — Талси Тсан — в действительности звучит непристойно; если читать это имя в обратном порядке, то оно на чистом английском языке означает «противная шлюха».
Спортсменка котировалась как фаворит — судьи пошли навстречу владельцу лошади. После срочного переименования виновницы скандала в Бен Эгейн ее допустили к состязаниям.
— В спешном переименовании скакунов на самом деле нет ничего нового и необыкновенного. Мы часто получаем помощь от кафедры немецкого или кафедры французского языка Университета Виктории, чтобы разъяснить значение или произношение имен, дабы избежать сюрпризов с непристойными выражениями, — пояснил Тим Олдридж.
Знатоки же эту проблему комментируют так: секрет состоит в том, что чем скандальнее имя рысака, тем смелее и резвее он ведет себя на ипподроме. Кстати, и хозяин лошади, и жокеи отзывались о Талси Тсан как о «весьма скромном, полном достоинства и грации, преданном существе», а на вопрос, откуда у нее взялась столь вульгарная кличка, которую даже именем трудно назвать, только разводили руками.
Но когда лошадь или человек вступают в полосу невезения, то у некоторых народов мира принят обычай менять имена, чтобы изменить дурную судьбу.
Корень зла — в кошке
Порой держать дома кошку — очень хлопотное дело. Вольный нрав (кошка, как известно, везде пролезет), неуемное стремление к романтическим похождениям, особенно ранней весной, капризность самок — многие качества кошек доставляют людям головную боль. И все же кошки — в вечном спросе, их пестуют за красоту и спокойствие. Однако, как считают австралийские ученые, это не та красота, которой суждено спасти мир и тем более природу. В каждой кошке скрыта маленькая пантера. Когда киска, обычно имеющаяся в каждой «средней» (по доходам и по числу членов) семье в Австралии, соскальзывает с любимого стула, или с кресла, или с колен и отправляется на охоту, она превращается в лютого зверя, угрожая части уникальной фауны пятого континента.
Правительственная служба охраны животного мира Австралии опубликовала доклад о влиянии домашних и диких кошек на природу, произведший на общественность эффект холодного душа. В нем отмечается, что добычей свирепых мурлык становятся миллионы редких птиц и животных. Доклад, составленный по итогам первого национального семинара по кошкам, предлагает меры по сокращению этого хищного семейства.
— Кошки охотятся в Австралии примерно на 100 эндемичных видов птиц, 50 видов животных, 50 видов рептилий, 3 вида лягушек и на многочисленных беспозвоночных, — объясняет готовившая доклад Кэтрин Поттер.
Известно, что у каждой домашней кошки есть своя территория — квартира или дом хозяина с прилегающим к нему земельным участком или садом. Владения бездомной дикой кошки достигают 50—100 гектаров, каждую пядь которых она отстаивает в борьбе не на жизнь, а на смерть. Кошки убивают дичь, телом равную по размерам их собственному телу, а большинство редких, исчезающих видов австралийской фауны относится именно к этой категории.
Защитники природы сознают несокрушимость позиций «кошачьего» лобби — с его доходящими до болезненности «всплесками» и рецидивами мещанской психологии. Ведь кошки — признанный символ домашнего тепла и уюта. Иногда по отношению к кошкам судят даже о человеке. Так, у австралиек в особой цене мужчины, питающие привязанность к муркам. Кто кошек любит, тот будет любить жену, утверждает местная поговорка. По последним оценкам, в Австралии около 12 миллионов домашних и диких кошек. В трети семейных очагов либо кормится одна, либо сразу несколько кисок. А у одного фермера живет и как сыр в масле катается самый крупный в мире котофей весом 25 килограммов. Хозяин «прогуливает» питомца на тележке — право же, от заботливого хозяйского глаза и кот жиреет.
Каждая домашняя кошка уничтожает в среднем пятьдесят птиц в год. В крупных городах, вроде Мельбурна, в их когтях гибнут миллионы птиц, особенно молодых. Наиболее активны убийцы на заре, с первым птичьим пением: по принципу «рано пташечка запела, как бы кошка не съела».
Не хочется думать о том, что не за горами время, когда замолкнет жизнерадостный смех коричневой кукабарры — один из самых очаровательных звуков австралийского леса, что человек из-за его пристрастия к кошкам может больше не услышать пения похожей на воробья местной славки, издающей резкие настораживающие звуки.
Пока только власти сельских районов Шербрука в штате Виктория попытались пресечь бойню. Лес Шербрука знаменит на всю Австралию как лучшее место для наблюдения за лирохвостами. Наивная птица до смешного доверяет людям и стала почти ручной. Ее чудесными песнями в холодную сырую погоду, в июне — июле, нельзя не заслушаться. Чтобы спасти ее, местный совет ввел первый в стране комендантский час для тысяч кошек, гоняющихся за исчезающим лирохвостом и другими обитателями леса. Если любая кошка будет застигнута на охоте с восьми вечера до шести утра, то ее хозяин подлежит штрафу на сумму сто австралийских долларов (76 долларов США). Новые законы, требующие от 38 тысяч жителей Шербрука обязательной регистрации всех кошек, не вызвали особого восторга в округе.
Большой урон нанесли местной фауне в последние два века кролики и кошки, завезенные в период английского господства. Эти «иноплеменники» чужеродны уникальной австралийской фауне — они не участвуют в разумном круговороте, установленном здесь природой, а, напротив, обедняют ее. Во все времена и на всех землях «иноплеменники» были равнодушны к интересам новоприобретенного ими