совсем жалко.
— Идёмте домой! — Настя повернулась и повела всех на домашнюю локацию.
Глава 41
— Настя, — сказал Владимир, — не пора ли нам задуматься о построении замка, раз уж всё равно нечего делать?
— Замка? — переспросил Юра, — мы можем построить здесь замок?
Настя пояснила:
— Да нет, строить ничего не надо, достаточно спроектировать, а Тарасик сделает всё сам.
— Не понимаю, зачем ломать голову? — откликнулась Лилия, — в нашей информационной базе есть всё, что угодно, закажи построить уже существующий. Предлагаю Шато де Шамбор. Прекрасное место, мы с папой часто там отдыхаем. Вернее, отдыхаю я, пока он принимает участие в конференциях и симпозиумах.
И тут Настя поняла, чем она отличается от этих людей? Она конечно же знала об этом замке, но такую как она не подпустили бы к нему на пушечный выстрел, даже в качестве журналистки. Разве что прислугой. И то, если сильно повезёт. И деньги были недостаточным входным билетом, поскольку туда могли приезжать только по приглашению люди, представлявшие самую высокую элиту. Настя едва сдерживала охвативший её трепет. Павел, на коленях которого она сидела, почувствовал её состояние и прошептал на ухо:
— Не комплексуй, Настенька, король Египта мой хороший друг, я вас обязательно познакомлю и представлю ко двору. А потом, если ты захочешь, мы можем побывать во всех замках Европы и Африки.
От такого заявления у Насти подкосились бы ноги, если бы она не сидела.
— Я тоже там была, — равнодушно ответила Агнешка, — но мне больше нравится резиденция японского императора. Я большая поклонница Востока.
— Так может мы все когда-то встречались в долине Луары? — мечтательно произнесла Лера, — хотя, нужно ли об этом говорить? По-моему, гораздо лучше не знать друг друга.
Данил печально произнёс:
— А у нас замок под Питером нисколько не хуже.
Все разом взглянули на него с разными чувствами, но промолчали. А Хамора резко вздрогнула и опустила ресницы.
И Настя знала, какой замок имеет в виду Данил? Она порылась в своей памяти, хотя глубоко рыться не пришлось, под Питером был только один замок подобного масштаба и значимости. И принадлежал он всемирно известному кутюрье, Андрею Кротову. Сама Настя могла конечно попасть туда на модный показ, но для этого нужно было выглядеть как модель, а подобной внешностью она похвастать не могла. Неужели Данил сын того самого кутюрье?
Она припоминала светские хроники и всё-таки выудила из памяти, что у Андрея Кротова было пятеро детей, но только один сын в возрасте Данила, и звали его так же. И с ним произошла дикая история. Информация о ней должна была выплеснуться в интернет неудержимым потоком, но уже через час этот поток непостижимым образом иссяк. Понятно, что его остановили деньги и связи кутюрье. Но Настя, всегда державшая руку на пульсе событий, успела прочитать, что сынок известного кутюрье, будучи под воздействии наркотических средств, забавлялся с друзьями тем, что натравлял собак на свою горничную. И та сильно пострадала, настолько, что едва выжила и осталась инвалидом. Выходит Данил и есть тот самый урод? У Насти похолодело внутри. Она невольно посмотрела на Хамору, та тоже наверняка про него знала. Настя не удержалась и подсоединилась к её мыслям.
"Это рок, — думала Хамора, — я и здесь оказалась рядом с ним! Однако, как хорошо замаскировался, никогда бы не подумала! В жизни то он не рыжий! Но ведь и я не азиатка! Надо взять себя в руки, он не должен догадаться, иначе моя жизнь превратится в кошмар!"
Но Данил уже заметил её реакцию и смотрел задумчиво. Настя залезла и в его мысли.
"Кто же эта красавица? Она определённо меня знает! И не просто знает, а боится. Страх не спутаешь ни с чем. Впрочем, она могла успеть прочитать обо мне в хрониках. А ведь обещал отцу быть положительным героем! И стал! Всё-таки, надо к ней присмотреться, как бы эта азиатка не испортила мне репутацию. И кто тянул меня за язык?"
Настя понятия не имела, как выглядит Данил в жизни? Можно было спросить Павла, но судя по его равнодушной реакции, тот мог и не быть знаком с семейством Кротова. Кажется, у него совсем другой круг общения.
Леонард, между тем, предложил:
— Давайте не будем предаваться воспоминаниям, иначе мы можем всё испортить. Мы здесь прекрасно ладим, а в реальной жизни возможно лютые враги.
— Это точно, — поддержал его Вадим, — все мы заперты в игре не просто так. Лично у меня жизнь была гораздо интересней, чем эта игра, и я бы ни за что её не променял, если бы не обстоятельства.
— Да уж, — хмуро подтвердил Владимир, но потом беспечно улыбнулся и предложил вернуться к обсуждению замка.
Настя быстро нашла в библиотеке Шато де Шамбор и отправила Тарасику.
— Где будем располагать? — спросил тот в чате.
— На скале, конечно! Сделай лифты с этой и с той стороны горы, и выруби лестницы, на всякий случай.
— Вот так? — спросил Тарасик, — голову то подними, полюбуйся!
Настя оглянулась в сторону скалы, на ней теперь возвышался величественный замок.
— Тарасик, ты умница! — похвалила Настя, — не забудь обустроить его как гостиный двор, чтобы там обслуживали и кормили.
— Да уж догадаюсь как-нибудь! — проворчал Тарасик.
— Ну вот и всё, замок готов! — объявила Настя.
Все повернулись к скале и зааплодировали:
— Тарасик, ты гений!
— Спасибо, я знал, — скромно ответил он.
А Насте было не по себе, её душевному спокойствию был нанесён жестокий урон. Ей стало страшно от мысли — с кем она всё время находится рядом? Какие чудовищные тайны хранят эти аристократы?
— Настенька, ты сама не своя, что с тобой? — тихо спросил чуткий вампир.
— Да нет, всё нормально, со мной бывает, вдруг охватывает душевное волнение на ровном месте. Я ведь даже не мечтала попасть в этот замок, а теперь он, можно сказать, мой собственный!
— После игры мы с тобой обязательно там побываем. И больше не комплексуй, ты теперь со мной.
— Только я не слишком молодая, да и не слишком красивая, что уж греха таить? А может я теперь такой и останусь, как сейчас? Всё-таки я не слишком поменяла свою внешность.
— Настенька, ты прекрасна! Возможно, и я покажусь тебе несколько староватым, но и у меня есть надежда на игру, семьдесят лет, это ещё не конец!
Настя так и думала, что ему примерно столько лет, и нисколько не удивилась. Но у неё появилась надежда, что с позиции своего возраста он будет видеть её юной девой, а значит, она почти