мне к черту душу… Но я не могу отказать себе в том, чтобы обнять любимого мужчину еще раз. Жизнь научила не отмахиваться от любых даров, даже таких сложных и мучительных.
Голицын смотрит на меня с вопросом в глазах. Я на расстоянии чувствую, как он стремится ко мне и я сама тянусь к нему. Мы связаны видимыми нам двоим нитями. Золотыми, сияющими. Солнечными. Вот только теперь ко мне привязан еще и толстый черный канат, что отдаляет навсегда.
Первые аккорды “Just One Last Dance” Sarah Connor заставляют судорожно вдохнуть, и это не ускользает от взгляда спортсмена. Делаем шаг друг другу навстречу. Робкий, пробный, в сомнении… А потом стремительно приближаемся. Я не знаю, кто из нас быстрее, но когда его руки оказываются на моем теле, я не могу скрыть эмоций и стону, прижимаясь лбом к его груди. Вдыхая родной запах, окутываюсь нужным мне теплом, ловлю стук сильного сердца внутренними радарами. Две недели… Две чертовых невыносимых недели я была без него.
— Лиза… — выдыхает он, склоняясь к виску, а я сжимаю пальцы на его плечах. — Моя Лиза… Ты ослепительно выглядишь.
— Спасибо, — иррациональная улыбка все же трогает губы.
Мы медленно двигаемся. Я чувствую, как дрожит его тело. Или мое? Его ладони держат крепко. Демьян водит носом по волосам, вдыхает мой запах как зверь. От каждого его вдоха я вязну в невыносимой жажде остаться с ним навсегда, а каждый его выдох стараюсь поймать, чтобы оставить в себе.
Можно ли любить сильнее? Ощущать острее? Желать кого-то больше?
— Ли-и-иза, — мое имя на его губах плавит еще больше.
Качаю головой, умоляя молчать. Я не в силах сейчас бороться с собой, а с ним тем более. Я не имею права отступить и передумать. Не могу остаться без Анечки. Это невыносимый выбор, перед которым оказалась бессильна.
Демьян понимает. Вздыхает, прижимая меня сильнее. До боли. Не сопротивляюсь, мне нравится. Сейчас я с теми же эмоциями, что и он.
— Ты просто знай, что люблю тебя. И я весь твой, — шепчет, а я всхлипываю и висну у него на шее.
Горячие ладони проходят по моей спине от плеч до копчика. Большие руки оплетают меня всю и это невозможно хорошо. Волшебно. Сказочно.
Приподняв, Демьян прижимает меня к себе, словно жаждет загнать под кожу. Мы прощаемся. Оба это понимаем. Как мне пережить происходящее? Как изменить ситуацию? Как решить уравнение, где в итоге я буду с дочкой и желанным мужчиной? Как выбрать абсолютное счастье, а не половину? Сейчас я жалею, что теряла минуты рядом с Голицыным, прячась за стереотипным мышлением.
Мне его мало.
Бесконечно мало…
На нас точно все смотрят. Понятно же, что в данную минуту мы раздеты до души. Оголены чувствами. Задираю голову и любуюсь моим мальчиком. Мы оба хотим одного и того же, отчего губы покалывает до онемения. Голицын останавливается, глядит с вопросом доверия и ждет согласия. Озираюсь по сторонам и закусываю нижнюю губу.
Нельзя.
Нам нельзя ничего!
— Пойдем, — он берет меня и выводит из зала.
Вижу напряженное лицо Влада, его шаги в нашу сторону и Рому с Маратом, которые перекрывают ему дорогу. Мы почти бежим по каким-то коридорам, удаляясь все дальше, пока не выходим на просторный балкон-террасу, оформленный сиреневой воздушной органзой.
Оказываемся одни под открытым небом и замираем, глядя друг на друга…
Глава 47
ДЕМЬЯН
Моя Дюймовочка еле дышит. Смотрю в ее глаза, как в зеркало. Не надо говорить, но мне рвет душу от невысказанности. Хочу купать ее в нежности, ласке, чувствах. Моя любовь дерет нутро в стремлении вырваться. В солнечном сплетении постоянно взрываются снаряды и хочется рычать, а еще взять Лизу и спрятать от всего мира.
Завожу ладонь ей за спину и подталкиваю на себя. Ее губы красиво приоткрываются. Выдыхает. И меня простреливает немыслимым голодом по ней. Всей. Мы двигаемся, словно наш танец все еще продолжается. Я не готов отказаться от нее. Потерять. Оставить. Отпустить. Если нам дан только этот момент, пусть он длится вечно.
— Музыки нет, — шепчет с улыбкой.
Нервничает моя сладкая девочка.
— Ты беспощадна, когда нарядна… Горишь огнем, горишь, огнем, горишь огнем… — напеваю, не прерывая зрительного контакта. Ресницы Лизы подрагивают, глаза распахиваются. В них застывают фианиты слез. Облизывает губы. Она меня убивает. Уничтожает. И я хер знает, что мне помогает стоять на ногах, а не на коленях перед ней. — Все мои раны, твоя награда. Мы не вдвоем…
Убираю с ее губ прилипшую к блеску волосинку и шумно сглатываю…
— Поцелуй меня, Дема…
Теряю голову. Приподнимаю кроху над полом, наслаждаясь нежными руками на шее. Запускаю пальцы в ее густые волосы и накрываю колдовские губы своими. Рычу подбитым волком, у которого отбирают жизнь. Позволяю эмоциям взять верх. Отпускаю себя. Прижимаю мою выдру сильнее, ощущая гибкое, стройное тело. Сводит с ума. Порабощает. Терзаю податливые любимые губы. Дюймовочка стонет, очередной раз разбивая мой контроль к херам!
Бля, как смириться?!
— Лиза… Люблю тебя, Лиз. Не могу без тебя… Сдохну без тебя, маленькая моя, — болезненно шепчу.
— Демочка, единственный… родной, — перебивает меня, целует ошалело. Обнимает ладонями лицо. Чувствую мягкие губы на щеках, глазах, подбородке. Господи, Лиза, что ты делаешь, девочка?! Я же не отпущу тебя. Не смогу… — Люблю тебя и всегда буду любить. Верь мне. Есть и будешь только ты. Ты один, понимаешь? Просто помни меня! И знай, что я каждую минуту своей жизни буду мечтать о тебе и твоем счастье…
— Лиза…
— Молчи, Дем… Молчи, молю! — тараторит, а по щекам текут крупные слезы. Из ее горла вырываются рваные рыдания, что дерут нутро, как когтистые лапы. Блять! Что мне сделать?! Какому богу принести жертву, чтобы моя любимая женщина улыбалась?! — Прижми меня крепче сейчас и давай помолчим. Дай мне запомнить твое тепло, дыхание, запах, ритм сердца… Любимый мой.
Прижимаю Лизу к себе, перебирая волосы на затылке и ласкаясь скулой о висок. Ее сердце скачет в диком темпе.
Моя девочка… Моя женщина… Любимая выдра.
Организм работает на пределе возможностей. Мотор гоняет кровь по венам оглушая. В паху ломит от возбуждения. Соскучился по моей малышке. Гоню любые мысли о Владе, потому что желание убивать настойчиво лезет.
Сжимаю волосы Лизы в ладони и запрокидываю ее голову. Впиваюсь в соленые от слез губы, врываюсь в рот. Подсаживаю Дюймовочку, заставляя обнять меня ногами. Задираю красивое черное платье, путаясь в невесомом материале. Отодвигаю полоску стрингов. Расстегиваю ремень и ширинку, освобождаю член и