Читать интересную книгу Последствия одного решения - Матемаг

— Почему бы и нет, — согласился Усгаор. — Взаимная клятва. Не забудь включить пункт, что ты не стёр и не сотрёшь код из памяти.

— Да. Вешелет! — пространство вокруг Гарри и Гермионы стало каким–то мутным, окружающее звук будто бы пробивался сквозь толщу вод, а изображение — через мутное стекло. — Ну вот и всё, — кривая ухмылка исказила кожу–чешую ра–сохая. — Они спасены. Очень плодотворный разговор затеял Шолли, правда?

— Взять! — велел первожрец.

С рук жрецов в золотом сорвались чёрные лучи — и ударились о невидимую преграду. Сам ра–сохай резко отпрыгнул и растворился в воздухе. Усгаор подошёл ближе к детям, внимательно посмотрел на них и произнёс:

— Знаю, сейчас вы видите и слышите меня. Советую не пытаться пройти сквозь стены — они зачарованы. Через двери тоже не стоит, если, конечно, не желаете стать горсткой пепла. Примерно через двенадцать часов заклятие перестанет действовать и вы возвратитесь в реальность. Если я не поймаю старого параноика раньше, — усмехнулся Усгаор. — Тогда вы сможете насладиться гостеприимством единственного на весь Диххус города. Приятного ожидания, — первожрец отвернулся и приказал жрецам в золотом. — Вызовите сорок троек магов и прочешите Тронный Зал до последнего камушка. Уйти отсюда он не мог, — Усгаор вновь развернулся к детям. — Не знаю, что рассказал вам старый мерзавец, но наверняка море лжи. И что только хотел добиться этим жестом? — первожрец развёл руками в деланном недоумении. — Сошёл с ума окончательно? В любом случае, прошу простить, меня ждут дела.

И Усгаор направился неожиданно бодрой для старца походкой к выходу из зала — массивным золочёным воротам.

* * *

Магия. Волшебство. О, с самого детства Альбуса Дамблдора окружали оно. Магия дома. Магия родителей. Магия сестры и брата. Несущая беды или счастье, пользу или вред — магия… Если бы кто–нибудь спросил, как Альбус стал великим волшебником, он бы ответил: «я научился видеть волшебство». С тех пор завораживающий мир переливов сил, стихий и аур не отпускал его. Пожалуй, такого радостного принятия волшебства не было и у Атики, коя брала интуицией, ненормальной даже для мага, вековым опытом и знаниями. Для неё волшебство и реальность были чем–то внешним, податливым, изменять и властвовать над чем так же естественно, как мыслить. Для Дамблдора всё иначе: он с какой–то детской радостью впускал внешний мир во внутренний, творя и меняя в равной степени свой разум и внешнее окружение. Не зря его специализацией была трансфигурация, искусство превращения. На всё это Атика лишь неодобрительно отмечала: «Так вот что мешает тебе прогрессировать в окклюменции. Отдели внешнее от внутреннего — и будет проще. Хотя… не стоит. Это часть тебя». Талант директора Хогвартса был совсем иным, нежели у остальных волшебников, но видели это, пожалуй, двое: его внук и ученик и одна Высокая Леди, совсем не соответствующая своему статусу. Что ж, настала пора применить этот талант всерьёз.

— Позволь мне, — чуть улыбнулся Дамблдор, когда она достигли очередного и, вероятно, основного барьера.

— Думаешь… — с сомнением покосилась на него Атика.

— Работа по моей специальности, — лёгкая улыбка не собиралась сходить с лица директора Хогвартса.

Трансфигурация. Тонкая и грубая, полная и неполная, истинная и обыкновенная — этот барьер, с трудом различимый и волшебным зрением, являлся настоящим произведением магического искусства. Во–первых, он был динамическим, одним большим процессом прямой и обратной трансфигурации, происходящей непрерывно. Молекулы воздуха, естественно диффундирующие по всевозможным траекториям, на пару мгновений попадали в плен иных сущностных матриц, обращавших их в высокую стальную стену. Ну, так, по крайней мере, казалось на первый взгляд. На самом же деле, всё в разы сложней. Превращение было не одно, а целая цепочка, происходящая незаметно из–за скорости.

Казалось бы, снять барьер легко и просто. Достаточно разорвать цепочку трансфигурации… Вот только промежуточные формы, в которых пребывали молекулы воздуха, далеки от безопасных. Какой–то взрывчатый газ, волны плазмы, быстро расширяющаяся вода, пронизанная электрическим током, кружащиеся со скоростью в несколько звуковых раскалённые металлические шарики — всё это, конечно, остановит достаточно мощный щит. Правда, что будет с этим щитом, если учесть и совокупный всплеск магии рассеивающихся чар, по «странному» совпадению направленный наружу — сказать сложно. Явно ничего хорошего. Помимо прочего, в чары была заложена функция самовосстановления — если разрушить их тонко, то по оставшемуся каркасу они смогут возобновить сами себе при минимальной помощи чародея, а если грубо, то получится нечто вроде разрушения защиты Запретных Врат.

Самое интересное, в барьер была вшита возможность пройти, очень тонко, на грани восприятия. Для её активации требовался специальный код, узнать который методом резонанса, в связи с динамичностью трансфигурации, нереально. Самым простым способом казался перелёт через барьер — однако на высоте действовало замыкающее пространство волшебство с линией размыкания ровно за барьером. Чтобы «отпереть» защиту, требовалось пройти за барьер, не разрушая его — что не представлялось возможным без кода доступа. Пройти такой барьер да ещё и провести четверых за собой — задача как раз уровня великого мага, а учитывая, что желательно как–то скрыть, факт прохода — вполне плеча Дамблдора. Директор Хогвартса задумчиво посмотрел на трансфигурационный каскад и произнёс, выписав палочкой ритуал улучшения контроля:

— Цикло–трансус–те-таве.

С палочки вылетел кажущееся непрерывным сияние. На самом деле, непрерывностью здесь и не пахло. Альбус Дамблдор виртуозно манипулировал собственным каскадом трансфигураций, поддерживая широкую сенсорную сеть, направленную на барьер, и аккуратно вмешиваясь в чужие чары. Они, разумеется, были защищены от вмешательства, но на стороне Дамблдора — опыт десятилетий изучения и настройки хогвартской, министерской и, главное, защиты собственного дома, значительно расширенный наблюдениями Атики.

— Безусловно, интересные находки, — бормотал под нос Дамблдор, орудуя трансфигурационный каскадом, вытворяя с воздухом перед собой что–то невиданное. — Не забыть упомянуть в монографии. Минерве будет определённо любопытно узнать, как можно реализовать такой плавный переход… уникальное, уникальнейшее сочетание векторов!

Несмотря на довольно осмысленное бормотание, старый маг работал с полной отдачей. Атика с огромным любопытством вглядывалась в творчество своего ученика. Филиус смотрел с капелькой восхищения. Эммелина — с долей недоверия, не столько к творимому, сколько к тому факту, что человек может проводить столь сложное изменение в одиночку. Ну а Снейп откровенно скучал — восторг перед тонкими областями трансфигурации был ему чужд, он лишь повысил на пару баллов оценку Дамблдора как волшебника.

— Прошу вас, дамы и господа, — Альбус пригладил бороду, когда в стальной стене образовалась арка. — Только прошу поспешить — моё вмешательство могут обнаружить.

— Феерис Шэйел, — бросила Атика. — Я завернула пространство. Быстрей!

Волшебники почти вбежали в арку, Дамблдор коротким «фините» убрал своё творение, позволив каскаду превращений развернуться стальной стенкой. Атика уже работала со свёрнутым пространством, выстраивая какую–то головокружительную комбинацию векторов при активной помощи Филиуса и Эммелины. Полминуты — и маги прошли последнюю преграду.

Земля. Первое, на что они обратили внимание — это земля. Вместо ссохшейся, покрытой толстой коркой прессованной серой пыли, несомой с дождём — настоящая почва, растущая тут и там трава. Небо — ярко–голубое, ровно таковое, каким и положено быть небесам. Перистые облачка припорашивали солнце, клонящееся к закату. На невысоких башенках в окружении множества импульсников дежурили расслабленные часовые в синих с золотом одеяниях. От них исходила смешанная сила — магия с чем–то ещё. Это «что–то ещё» отдалённо напоминало силу эсселей, стихийных духов и то странное сияние, что исходит от истинно верующих.

— Нас не видят? — с тревогой в голосе спросил Снейп. — Ваша иллюзия…

— …достаточно надёжна, — уверила Атика. — Мы просто в великолепной ситуации, — предвкушающая улыбка. — Врагов больше, они лучше знают местность, на их стороне неизвестные силы и, возможно, превосходство в выучке — на нашей стороне неожиданность и неспецифичное для Диххуса волшебство. Последнее, впрочем, работает в обе стороны, — улыбка стала шире. — Обожаю подобные задачи.

— Вас никогда не называли сумасшедшей? — поинтересовался Северус.

* * *

— Почему я должен это выслушивать? Вторжение? Пройден первый, второй и третий периметры? Внутренний?