Лейтенант Гаррет держал в одной руке, наверное, десятую чашку утреннего кофе, а в другой — какую-то бумажку.
— Здесь я записал некоторые данные, которые, как мне кажется, имеют отношение к нашей проблеме.
Меган нацепила очки и взяла бумажку у лейтенанта.
— Так, и что тут у тебя? Дата: 21 декабря 2012 года. Год: 1991…
— На это я пока бы не обращал внимания. Это дата рождения девушек, которых убивал Гейси. Хотя интуиция мне подсказывает, что это имеет какую-то связь с главной проблемой.
— Хотя бы уже ту, что, как мы предполагаем, Гейси являлся членом секты.
— Членом, но не руководителем. Он явно дал понять Майе, что руководит сектой некий известный и не вызывающий подозрений человек.
— А эта его одержимость священными символами и числами? Золотое сечение, ряд Фибоначчи…
Мне пока не удалось понять, как это соотносится с древним Пророчеством майя. Меня больше интересует другое: рисунок родинок на животе Майи…
— Все это только ее фантазии, навеянные злосчастным сынком твоей подружки-медиума. Я его ненавижу!
— Успокойся, Мег, и послушай.
— Я слушаю. Но этот парень должен исчезнуть из жизни моей дочери! Он опасен для нее, я тебе говорю. Клянусь, если он от нее не отстанет, я пошлю ее учиться подальше от Лондона!
— Так вот. Я встретился с профессором Мак-Артуром из Кембриджского университета, одним из самых авторитетных специалистов по изучению майя, и долго беседовал с ним. По его словам, знак, подобный тому, что составляют родинки твоей дочери, относится к древнейшим символам этого народа и означает точку контакта различных измерений. Профессор дал мне также понять, что рисунок воспроизводит квадрат — фигуру магическую для народа майя.
И Гаррет принялся излагать пораженной Меган подробности беседы с профессором. Он рассказал ей о значении и смысле числа 4 и о системе символов, которая базируется на этом числе. Он поведал ей о толкованиях Пророчества, связанных с верованиями различных народов в различные эпохи. Наконец он объяснил, что специалистами замечено нечто тревожное, что подтверждает информация, относящаяся к проекту «Судный день» и связанная с приближением даты, указанной в Пророчестве.
— Наша задача, — закончил он, — в чем-то упростилась. Стало понятно, где нам копать. Мы знаем, что секта активизировала свои действия в преддверии надвигающейся даты. Но, по мнению профессора, их проблема в том, что им не хватает главного элемента. Все Пророчества о конце света предвещают появление Избранного Вестника, который укажет путь к точке контакта измерений.
— А мы не знаем, появился ли этот Вестник.
— И вступила ли секта в контакт с ним.
— Мы не знаем, где это может произойти.
— И когда это может произойти.
— Лоренс, как ты думаешь, нам удастся когда-нибудь прищемить их? Мы не знаем даже того, как на самом деле умер Гейси!
— Прищемим, я тебе это обещаю. Мы сделаем это.
— А ты знаешь, Майя убеждена, что она и есть тот самый Вестник.
— Брось, Мег. Откровенно говоря, мне это кажется совершенно невероятным. Так что будь спокойна.
— Я стараюсь, Лоренс… Но как только подумаю, что секта может сделать с Вестником… Ты же знаешь, майя были большими доками по части принесения человеческих жертв… — Меган передернулась от холодного озноба. — Нет, это, конечно, не она. Все, закрыли тему.
— Правильно, Мег. Вернемся к нашему делу. Я тут решил на всякий случай взять под контроль нескольких людей, которые могли бы иметь к нему отношение. И знаешь, что интересно?
— Гаррет, не тяни.
— В последние десять дней с одного адреса пришла добрая сотня запросов по двум связанным между собой темам: Магический Квадрат и проект «Судный день». И догадайся…
— Кто это был? Кто это был, Лоренс?
— Дебора Грейв.
— Дьявол! Майя НИКОГДА БОЛЬШЕ не увидится с этим гребаным парнем! Я клянусь.
ГЛАВА 84
Трент лежал ничком, не раздеваясь, на сбившейся постели. Глаза его были закрыты, дыхание тяжелое. И дело было не в пачке сигарет, которую он выкурил за последние три часа. Вся ночь прошла без сна. Он был в ярости. И в отчаянии. Он чувствовал себя загнанным в западню.
Он дожидался момента поговорить с той, кто загнал его в западню.
Скрипнула несмазанными петлями входная дверь.
Он с трудом встал. Ударом ноги открыл дверь комнаты и спустился в кухню. Дебора Грейв стояла посреди кухни в своем вульгарном костюме канареечного цвета, со своими крашенными под блондинку волосами и с чересчур подведенными глазами. Господи, как он ее ненавидел!
— Трент, золотце, ты дома…
Быстрым движением женщина попыталась спрятать что-то за спиной.
— Брось, мама, пей спокойно свое пойло. Ты думаешь, я не знаю, что в стакане?
Женщина перестала скрывать стакан с виски, который держала в руке, и поднесла его ко рту.
— Давай-давай, пей до дна. Я тебе еще налью. Тебе это понадобится.
Женщина испуганно посмотрела на сына.
— Почему ты меня предала, мама?
Глаза Деборы беспокойно забегали по сторонам. Сын явно пугал ее.
— Я спрашиваю тебя, мама, почему ты предала меня? Почему? То, что ты жалкая пьянчужка, — это ладно. Что ты зарабатываешь на жизнь, сбывая лохам свои фантазии, — простительно. Но то, что ты лезешь своими грязными лапами в мою жизнь, — это уже перебор! НЕ ЛЕЗЬ В МОЮ ЖИЗНЬ, понятно? Я говорю тебе это в первый и последний раз. Я сейчас заколочу эту дверь, и мы больше никогда не увидимся. Вот цена твоего предательства. И результат твоей дружбы с этим мерзавцем Профом.
— Трент, ради всего святого, что случилось? Женщина смотрела на сына глазами полными слез.
— Ты сама прекрасно знаешь, что ты натворила.
— Трент, клянусь тебе, я ничего не знаю!
— Не знаешь? Ты не помнишь, что сказал тебе сегодня ночью Проф? Разве не тебе он сказал, что хочет видеть меня мертвым?
— Трент, сокровище, что ты говоришь?! Это он в шутку!..
— Передай этому шутнику, что он должен оставить меня в покое и чтобы ДАЖЕ ДУМАТЬ НЕ СМЕЛ ПРИКОСНУТЬСЯ К МАЙЕ! Тебе понятно, мама? Если что-нибудь случится с этой девушкой, я буду считать виноватой тебя.
— Трент, прошу, не говори так! В чем моя вина?
— А ты не догадываешься в чем? — Безжалостный тон парня рвал материнское сердце. — Потому что ты сказала о родинках Майи этому психопату. И теперь только Господь знает, что он может сотворить с моей девушкой, единственным человеком, способным сделать меня счастливым. Я повторяю, уберите от нее ваши грязные лапы!
— Трент, но я… я…
Рыдания, вырвавшиеся из груди женщины, не дали ей закончить. Ее трясло, руки ее дрожали. Трент с презрением смотрел на нее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});