Аэрокар Поля стоял в гараже под внутренним двориком, Стив просканировал его на предмет взрывчатки — на всякий случай, — и они отправились в иммиграционный контроль. Машина по крутой траектории устремилась в зенит, навстречу слепящему солнцу, потом спикировала на площадку у подножия огромного приплюснутого сине-белого цилиндра.
Начальник отдела йакнавен Рибелше, толстый пожилой незиец с матовой темно-серой кожей и прикрепленным к мочке уха блестящим полицейским значком (привилегия, которой удостаивается не каждый: чтобы носить полицейский значок таким образом, нужно дослужиться, как минимум, до чина йакнавена и вдобавок иметь особые заслуги), ознакомил Поля с письмами.
Первое было анонимным:
«На вашего сотрудника, Поля Лагайма, готовится покушение. Заказчик — гражданин Ниара Крис Мерлей, директор строительной компании “Кристалон”. Он собирается отомстить Полю, поскольку они постоянно конфликтуют. Исполнители, которые в настоящее время находятся на Незе, получили задание похитить Поля Лагайма, при этом они должны создать видимость несчастного случая. Подробностей не знаю, но надеюсь, что эта информация поможет предотвратить преступление».
Два других подписаны именем некого Теренца Мерлея:
«Ваш подчиненный Поль Лагайм подрался с моим племянником Крисом Мерлеем, поэтому Крис отомстит ему и взорвет Ваш офис, а потом получит подряд на реставрацию здания. Берегитесь, на Криса работает вся незийская мафия! В благодарность за это сообщение прошу Вас перечислить 250 000 галактических кредитов на мой счет в банке, см. реквизиты в приложении. Теренц Мерлей».
«Примите меры, иначе Крис Мерлей похитит и убьет Поля Лагайма, как он уже убил президента Ниара и четырнадцать человек парламентариев, после чего подменил их роботами. Теперь он то же самое хочет сделать на Незе. Я, как его родственник, не могу молчать. Я буду регулярно сообщать Вам о его планах, никакие врачи меня не остановят. Теренц Мерлей».
— Что скажешь? — спросил Рибелше.
— Не знаю… — Поль озадаченно разглядывал послания, отпечатанные на белой с голубоватыми разводами почтовой бумаге. — Откуда это взялось?
— Пришло с Ниара, космической почтой. Вначале — письмо без подписи, и мы тут маленько всполошились… Начали тебя искать. Следующие два письма корреспондент подписал, тогда я отправил на Ниар запрос. Теренц Мерлей признан невменяемым и недееспособным, регулярно проходит курс лечения в частной клинике. Очень обижен на своего племянника Криса, генерального директора компании «Кристалон». Слабоумный Теренц — акционер «Кристалона», а Крис его к своему бизнесу даже близко не подпускает. Вроде бы все прояснилось, но я хочу послушать тебя.
— Моя сестра ведет дела с Крисом Мерлеем, — после короткой заминки сообщил Поль (Крис — слишком одиозная личность, чтобы без сопротивления сознаться в том, что Ольга с ним сотрудничает). — «Дизайн Лагайм» и «Кристалон», у них совместные контракты. Я советовал ей не работать с Крисом, но она меня не послушала.
— А что так? — Лишенные ресниц серые глаза йакнавена чуть сощурились.
— У меня нет фактов, которые подтверждали бы, что Крис Мерлей — преступник, но, если бы такой тип попался мне среди нелегалов, я бы сразу арестовал его.
— Твои экстрасенсорные ощущения?
— Да, м’гис.
— Понятно… — Рибелше машинальным жестом потрогал свой значок в ухе, потом сцепил толстые пальцы и оперся локтями о распечатки документов, разложенные на столе. — Ясно, что перепиской нас осчастливил псих, но вдруг этот Крис что-нибудь сболтнул в его присутствии? Какую-нибудь угрозу в твой адрес… Из отпуска скоро собираешься?
— Пока не знаю, м’гис.
Поль заопасался, что ему сейчас предложат немедленно выйти на работу, но Рибелше отпустил его, напоследок посоветовав ни с кем не драться и вообще быть осторожней. Пока Поль брел по коридору к холлу с лифтами, ехал вниз, спускался по широкой каменной лестнице к площадке с аэрокарами, в голове у него шла интенсивная обработка полученных данных. Тот «кирпич», который должен на него свалиться, — результат происков Криса? По смутным впечатлениям, так оно и есть, но ведь угроза-то оказалась пшиком, интеллектуальным продуктом слабоумного Теренца, отстраненного от семейного бизнеса. Или одно другому не мешает и реальная угроза существует параллельно с закидонами Теренца? Поль двигался медленно, как в полусне, а Стив распахнул дверцу машины и смотрел на него нетерпеливо и вопросительно.
— Разнос? — поинтересовался он, когда Поль наконец-то забрался в кабину.
— Нет. Путаница с фактами.
По дороге в силарскую больницу Поль прикрыл глаза, отключился от внешнего мира и попытался определить, есть угроза или нет. Ощущение темной тошнотворной жути, как и в прошлые разы. Его «кирпич» висит где висел, никуда не делся.
Аэрокар уже опускался на парковочную площадку, когда выкристаллизовалась еще одна деталь, зацепившая Поля: первое письмо, анонимное, по стилю разительно отличалось от двух последующих, подписанных Теренцем Мерлеем. Как будто писали разные люди. Не исключено, что Теренц страдает раздвоением личности… но это не единственно возможное объяснение.
В больнице уже знакомый Полю целитель Менаалами провел с ним сеанс коррекции произношения, по той же методике, по какой Поль и Стив выучили манокарский язык. Прямая загрузка информации в мозг, потом — тщательный просмотр полученных данных, чтобы среди них не затесалось никаких команд, недоступных на сознательном уровне.
После этой процедуры Стив и Поль навестили Веронику. Видеть Тину — ее серые глаза, симпатичное загорелое лицо, руки с бледными участками кожи на тыльной стороне ладоней, где спрятаны имплантированные лазеры, — и знать, что это не она, что на самом деле она где-то далеко… Стив не мог долго на нее смотреть. Молча повернулся и вышел.
Поль отметил, что разница все-таки есть: другое выражение лица, другой взгляд. Светлые волосы пышно взбиты, отдельные пряди завиты — Тина никогда не делала такую прическу. И одежда не та, что нравилась Тине: на Веронике было длинное платье из ткани, меняющей цвет в зависимости от освещения, с пеной золотистых кружев вокруг выреза. Туфельки на позолоченных шпильках.
В этот раз Вероника не ругалась, зато ныла и упрашивала Поля поскорее разыскать Тину. Ее беспокоили два момента. Во-первых, она вбила себе в голову, что Тина перемещаться обратно не захочет: «Конечно, она теперь стала красивей, и настоящим человеком, а не роботом, больно ей надо все возвращать как было!» Во-вторых, она боялась, что Тина в ее теле «перестала быть девушкой», и тогда сама она после обмена тоже будет «испорченная».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});