— Вдовствующая графиня живет здесь?
— Да, у нее свои собственные апартаменты в одной из башен. Вы познакомитесь с нею сегодня вечером.
«Бабушка Роберта… О ней он всегда говорил с теплотой. Следует собраться с силами и достойно пройти еще одно испытание», — подумала Изабелла.
Поднявшись по большой лестнице, они прошли коридор с деревянными панелями и оказались в комнате, стены которой были покрыты французскими гобеленами. Здесь стояла изящная мебель и огромная кровать, застеленная лоскутным одеялом изумительных оттенков и сочетаний цветов. Темно-розовые бархатные гардины на окнах были раздвинуты, на полированном полу лежали персидские ковры.
— Какая красивая комната, — воскликнула Изабелла.
— Эту спальню всегда предоставляют наследнику и его новобрачной, — сказала Джинни. — Вам что-нибудь нужно? Карета скоро прибудет, и вам принесут багаж. Кирсти подаст вам чай.
— Нет, спасибо, я подожду своего мужа.
— Как будет угодно. Я думаю, долго он не задержится.
Джинни вышла, тихонько затворив дверь, а Изабелла подошла к окну и встала коленями на подушки приоконной скамьи. Окна выходили на небольшую бухточку, почти полностью закрытую скалами. Море подступало, перекатываясь через валуны, покрытые морской пеной. Она приоткрыла створку окна, и в комнату ворвался резкий обжигающий ветер с привкусом соли. Изабелла глубоко вздохнула, подумав, как сильно она скучала по морю.
Пока не прибыл багаж, ей не во что было переодеться. Изабелла сняла шляпу и жакет, умылась и причесалась. Лондонский парикмахер красиво подстриг ей волосы, и теперь они обрамляли ее лоб и шею завитками. Изабелла посмотрела в зеркало. Белая блузка с высоким воротничком и кружевным галстуком была уже не такой свежей, как хотелось бы, но делать ничего. На туалетном столике в голубой вазе стоял небольшой букет золотисто-желтых роз. Изабелла вдохнула их тонкий аромат и подумала: «Не Джинни ли это поставила здесь цветы?» Она прошлась по комнате, с интересом разглядывая гобелены. На них были изображены сюжеты средневекового романа об Окассене и Николетте. Влюбленные гуляли среди фантастического пейзажа из цветов и мифических животных. Краски выцвели, но были еще очень красивы. Изабелла открыла дверь в еще одну небольшую комнату, сделанную, вероятно, за счет выемки в толстой каменной стене, здесь стояла узкая кровать, умывальник и огромных размеров платяной шкаф. Изабелла подумала, что эта комнатка, должно быть, служила гардеробной для жениха. И, если вдруг случалось что он перепил и не мог делить брачное ложе, здесь ему приходилось коротать ночь.
Роберт все не шел, и через некоторое время Изабелла осмелилась пойти поискать его. Она осторожно открыла дверь и увидела в коридоре двух мужчин с тяжелым дорожным сундуком. За ними шел мальчик, едва удерживая в руках изо всех сил сопротивлявшегося Рори. Щенок был явно недоволен тем, что хозяйка оставила его в карете.
— Дай его мне, — поспешила сказать Изабелла, так как мальчик вдруг громко вскрикнул от боли. — Надеюсь, он не слишком сильно укусил тебя?
— Нет, леди, ничего. Только слегка куснул за большой палец. Отличная собачка и за себя постоять умеет, — заметил мальчик, передавая ей Рори. — Он бы кинулся в драку с собаками его светлости, если бы я не перехватил его по дороге.
Мальчик широко улыбнулся ей и, приложив ко рту кровоточащий палец, побежал вслед за мужчинами.
Ласкаясь, Рори лизал Изабелле лицо. Изабелла взяла его под мышку и по лестнице спустилась в большой холл. Сюда выходило несколько дверей, и она выбрала одну, полуоткрытую. Наверное, там была Джинни. Надо бы у нее спросить, где находится библиотека, и она уже подняла руку, чтобы открыть дверь пошире, как вдруг замерла, пораженная услышанным. Видно, ссора началась уже давно, и в громких голосах спорящих слышалось раздражение.
— Ну где же, черт побери, эта твоя кухарка, Роберт? Веди ее сюда. Дай на нее взглянуть.
— Раз и навсегда запомни, отец: она не кухарка, — устало говорил Роберт. — Она наполовину француженка и происходит из семьи, более древней, чем наша.
— Это мы еще посмотрим. О, Бога ради, мальчик, похоже, что этот неотесанный мужлан, сэр Джошуа Бриджез, подсунул тебе подарочек? Вероятно, она его собственный внебрачный ребенок. От него и его кошмарной жены всего ожидать можно.
— Ты меня за дурака принимаешь?
— Не ты первый и не ты последний поглупел при виде смазливой девчонки с изящными манерами.
— Я уже не мальчик, отец.
— Нет, конечно. В этом-то и загвоздка. Все эти годы ты жил как монах, уйдя полностью в эту твою таинственную работу. И вдруг — влюбился по уши, — возмущенно фыркнул он. — Любовь! Что ты наделал? Затащил ее к себе в постель, а потом почел за честь жениться на ней? Хотя я не сомневаюсь, что ее дядя вполне удовлетворился бы звонкой монетой.
— Мне очень не нравятся твои слова, — ответил Роберт ледяным тоном. — Я ничего подобного не делал, а если уж речь зашла о постели, то как же насчет тебя и Джинни Маккрай?
— Что насчет этого? — грозно спросил граф. — Джинни хорошая девушка.
— Да, разумеется, самая лучшая, я с этим согласен. Но не на месте моей матери.
— Поосторожней в выражениях, когда касаешься своей матери… И потом, я не женился на Джинни.
— Да, не женился, но что, если она забеременеет?
— Тогда и будем думать. А ты запомни, мальчик мой: даже если у нее родится ребенок, наследником он не станет, а вот ты наследником будешь, и твой сын, которого тебе родит эта твоя девчонка…
И тогда Изабелла поняла, что больше не может стоять и молча слушать. Она распахнула дверь и вошла в библиотеку.
Вдоль стен стояли высокие шкафы с книгами, на большом дубовом столе — массивный серебряный чернильный прибор и высокие канделябры. По ковру перед камином вышагивал сам граф, такой же высокий, как Роберт, но гораздо полнее. Грива седых волос откинута назад и стянута лентой, усы закручены, одет он был небрежно, но богато. Оба повернулись к Изабелле, но в это время Рори, пытавшийся вырваться из рук Изабеллы, залился пронзительным лаем, а две большие собаки вскочили с ковра и устремились вперед, чтобы изгнать пришельца, и, свирепо рыча, стали прыгать вокруг Изабеллы. Она едва сохраняла равновесие, но удерживала рвущегося в бой Рори.
— Останови этих проклятых собак! — крикнул Роберт.
— Фергс, Хэмиш, — пророкотал голос графа, — лежать, мальчики, лежать! К ноге!
Удивительно, но две разъяренные овчарки легли на пол, а при следующей резкой команде прильнули к ногам хозяина, все еще приглушенно рыча.
— Ради Бога, отец, — воскликнул Роберт, — нельзя ли держать подальше этих твоих грубиянов?