Разгон, А. Рекемчук, Р. Рождественский, В. Савельев, В. Селютин, Ю. Чередниченко, А. Чернов, М. Чудакова, М. Чулаки» [40, с. 481]. Надо отметить, что А. И. Солженицын тоже выразил своё удовлетворение по поводу расстрела парламента.
Большую часть из указанных подстрекателей к беззаконию представляет малый народ. Именно такой состав является типичным для «русской» творческой интеллигенции. Они учили, как надо жить, народ Советского Союза и продолжают учить народ России. Во многом в результате усилий советской интеллигенции развалили Советский Союз, и рекой полилась кровь бывших граждан СССР. В результате действий российской интеллигенции в стране наступил полный произвол, расстрел оппозиции, разрушение промышленности, сельского хозяйства и культуры страны. Российская интеллигенция сыскала себе дурную славу врага российского государства и русского народа. Конечно, далеко не все её представители разрушали Советский Союз и пытаются разрушить Россию, но группа достаточно большая, и с учётом финансирования со стороны Запада она представляет немалую опасность для народов, проживающих в нашей стране.
Прекрасных российских граждан, защищавших Россию и её парламент, они называют: «красно-коричневые оборотни», «тупые негодяи», «идеологические пройдохи», «политические авантюристы». «Казалось, с юморком писал Окуджава в одной из песенок, как зайдёт он со временем «К Белле (Ахмадулиной) в кабинет, заглянет к Фазилю (Искандеру)». И ведь дождался талантливый бард счастливых времён. Прежде всего дошёл до ушей новых бар — ельцинской клики — кровожадный вопль Окуджавы…: «Раздавите гадину, дорогой Борис Николаевич!» [67, с. 14]. Он призывал к пролитию крови, называя гадиной прекрасных людей, вставших у Дома Советов и Останкина на защиту России. Подписавшие письмо «писатели» оправдали пролитую кровь, оболгали погибших и благословили преступное правительство Ельцина на дальнейшее беззаконие. Не их дети погибали на баррикадах у Дома Советов и в Чечне, не их детям уготована смерть или рабство в России, оккупированной их материальными благодетелями и духовными наставниками — захватчиками нашей страны. Они не будут скорбеть по всем безвременно ушедшим и брошенным на произвол судьбы в смутное время правления страной их кумирами — Горбачевым и Ельциным, а будут использовать любую возможность, чтобы искажать великое прошлое нашей прекрасной страны — России.
Запомните фамилии лиц, подписавших письмо. Они Россию и всех нас, живущих в ней, люто ненавидят. Не верьте ни одному их слову, не верьте тем, кто их поддерживает. Если мы не будем знать, кто наши друзья, а кто недруги, то погибнем все.
10.10. Оставшихся в живых восставших пришлось амнистировать
Правительством Ельцина всё было сделано, как просили в письме, но восставших пришлось амнистировать. Почему? Потому что в России героев больше, чем кажется с первого взгляда, и они бы довели до конца расследование убийства безоружных людей. Поэтому дело о «мятеже» 3–4 октября 1993 года было закрыто. В закрытии дела был заинтересован главный преступник Б. Н. Ельцин.
Генеральный прокурор А. И. Казанник разъяснял президенту: «Прежде чем штурмовать Белый дом, надо было провести переговоры, потребовать, чтобы они вышли. Но никто — а мы допросили более 2000 военнослужащих и других лиц, — никто не показал, что эти переговоры велись. Обратное утверждал лишь Черномырдин. Я спросил у него, кто конкретно вёл переговоры. Он сказал, что его помощник знает. Я спросил помощника. И услышал: «Впервые об этом слышу».
В связи с этим, по мнению Генерального прокурора, действия правительства 4 октября имели преступный характер» [40, с. 489]. Следствие пришло к выводу, что многих со стороны членов правительства надо привлекать к уголовной ответственности. «По свидетельству А. И. Казанника, расследование обстоятельств «штурма» Белого дома поставило Генеральную прокуратуру перед необходимостью предъявления обвинения министру обороны П. С. Грачёву и министру внутренних дел В. Ф. Ерину «как исполнителям преступных приказов». Но тогда возникал вопрос и о том, кто отдавал эти «преступные приказы», то есть о Б. Н. Ельцине. «…Мы, — утверждает А. И. Казанник, — понимали, что процедура привлечения Ельцина к уголовной ответственности исключительно сложная», но «в феврале 1994 года, во время совещания в прокуратуре, мы пришли к выводу, что придётся расследовать уголовное дело и в этом аспекте».
И тут Генерального прокурора «вызвал» к себе Б. Н. Ельцин и совершенно неожиданно для него заявил о своём намерении внести в Государственную думу проект постановления об амнистии» [40, с. 490]. Государственная Дума проголосовала за амнистию. 26 февраля 1994 года были освобождены все 74 человека, проходившие по делу о событиях 1993 года. После амнистии Н. М. Глушко и А. И. Казанника в угоду либеральной общественности сразу отправили в отставку. Амнистия похоронила уголовное дело № 18/123669-93.
10.11. У данного преступления нет срока давности
Через 20 лет, в 2013 году, в газете под набранной крупным шрифтом надписью «Замазанные кровью…» указано: «Двадцать лет назад в России совершили государственный переворот». И ниже вокруг горящего от разрыва снарядов танковых пушек Дома Советов помещены фотографии замазанных кровью Бориса Ельцина, Лии Ахеджаковой, Сергея Филатова, Владимира Шумейко, Николая Сванидзе, Александра Минкина, Сергея Шахрая, Григория Явлинского, Виктора Черномырдина, Юрия Лужкова, Павла Грачёва, Анатолия Романова, Виктора Ерина, Егора Гайдара, Сергея Лысюка и Александра Коржакова (газета «Завтра», октябрь 2013 г., № 40). Список замазанных кровью, конечно, этими именами не исчерпывается.
«На месте расстрела защитников Верховного Совета через день начали собираться скорбящие люди и возлагать прямо на землю букеты цветов. Сюда принесли иконы и поставили зажжённые свечи. На деревьях, стенах и заборах появились листовки, списки погибших, пропавших без вести и разыскиваемых» (журнал «Молодая гвардия», 1994 г., № 2, с. 29).
Замечательная поэтесса Татьяна Глушкова 27 октября 1993 года написала стихотворение, посвящённое погибшим защитникам Дома Советов, России под названием: «Возложение цветов». Почитаем его вслух и, если душа попросит, — поплачем.
Возьмите мой букет прощальных астр!
Мне не дойти до тайного погоста,
до пресненского гиблого форпоста,
где те легли, кому и Бог воздаст.
И положите в головах того,
кому Россия первою любовью —
не девушка с надломленною бровью —
была… Ведь та не встретила его…
Вплетите в хмурый, траурный венок
пух тополей, метелицу черёмух,
родную свежесть ландышей укромных
и полевой привязчивый вьюнок.
От всех садов — по веточке. От всех
лугов — по клеверку, по медунице:
пусть не асфальт пылающий им снится,
не дождь свинцовый, не кровавый снег!
Пусть снится им бескрайняя весна,
гуденье пчёл и благовест пасхальный…
Он в землю вбит, мой город погребальный.
Какой уж год мертва моя страна!
Вплетите стылый угль в её венок,
алмазы слёз и яхонты страданья,
железо клятвы, луч обетованья:
кровь слишком жжёт, чтобы уйти в песок!
И ты звени, поэзии фиал:
ведь жили